Алексей Макеев - Охота на глухаря
– Вы лучше расскажите, как вы узнали, сколько времени, – напомнил деду Гуров.
– Да как узнал? Чувствую я его, время то есть, – сказал пенсионер. – Это у меня с железной дороги повелось. Я ведь всю жизнь на «железке» работал, сначала составителем, а потом выучился на дежурного по станции, вот тут недалеко, на станции Ожерелье работал. Там время хорошо чувствовать надо! Вот я и научился. Бывало…
– Значит, вам не спалось, – вновь перебил Гуров бывшего железнодорожника. – Скажите, вы слышали что-нибудь, кроме пения петухов?
– Петухи, мил человек, не поют, а орут, – поправил его пенсионер. – Надо же так сказать: «пение петухов»! Тоже мне, соловьи!
– Хорошо, вношу поправку, – кивнул Лев. – Слышали вы что-то, кроме петушиного крика?
– Слышал, а как же! – подтвердил Мордвинкин. – Сначала у соседей все телевизор работал, футбол там гоняли, чемпионат мира показывали. А потом, когда «ящик» выключили и стало тихо, я одного филина слышал: филин над лесом летал, все ухал «у-гу, у-гу». Я уж думал, так и засну под его уханье, как вдруг слышу, где-то неподалеку вроде как стреляют.
– А это точно стреляли? – решил уточнить Гуров. – Может, это в поселке фейерверк кто запускал?
– Что ж я, мил человек, выстрел от хлопушки не отличу? – обиделся старик. – Я всю жизнь с ружьем хожу. То сюда, на озера, то на Оку. У нас охота знатная. И я выстрел всегда узнаю.
– Из охотничьих ружей стреляли?
– В том-то и дело, что нет. У охотничьего ружья звук такой… раскатистый, что ли. А тут бабахали из нарезного. Я еще подумал, что такое, прямо бой идет. Раз, другой, третий… Я вначале считал, потом сбился.
– А все же, сколько примерно было выстрелов?
– Ну, десятка два, не меньше. Я уж решил, что надо вставать, будить невестку Лизу, у нее телефон есть, и звонить в Каширу либо в Ожерелье, чтобы полицию, значит, прислали, потому что стрельба. Но тут вдруг все стихло.
– И больше не стреляли?
– Все кончилось, я же говорю. И опять тишина. Я лежу, размышляю, что это могло бы значить. Пролежал так минут, пожалуй, пятнадцать, а потом слышу: машина едет.
– С какой стороны?
– Оттуда же, откуда и стрельба шла, – из поселка. «Так и есть, – думаю, – это поселковые промеж себя разбирались, богатства свои делили». Ну, я выглянул в окно, посмотреть, кто едет.
– И увидели? – спросил Гуров, еще не веря такой удаче.
– А почему ж не увидеть? Увидел. Проехали две машины. Первая такая черная, большая…
– Джип?
– Ну да, высокая, прямо дом на колесах. Я же говорю, черная. А за ней пониже, но тоже дорогая, серого вроде цвета.
– Какая марка машины, можете сказать?
– Откуда же я знаю? – развел руками Мордвинкин. – Я в этих иномарках не разбираюсь.
– А номер вы запомнили?
– Нет, номер тоже не запомнил, – сокрушенно покачал головой пенсионер.
– Может, хоть одну букву или цифру? – настаивал Гуров.
– Нет, куда… Хотя погодите, – вдруг сказал старик. – Когда вторая проезжала, я уже внимательней глядел. И заметил, что у нее номер начинался на букву «А», а заканчивался цифрами «97».
– Точно «97»? – уточнил Гуров. – Случайно не «197», или «797»?
– Нет, зачем, как я сказал, так и есть, – заверил его пенсионер.
– Хорошо. Значит, они проехали мимо вас и выехали на шоссе?
– Ну да, выехали, куда ж им еще деваться?
– А куда они на шоссе повернули? Налево или направо, вы заметили?
– Почему не заметить? От нас перекресток хорошо виден. Направо они свернули, к Москве.
– И больше ничего примечательного не было?
– Нет, больше ничего. Так что там случилось, в поселке-то? – поинтересовался Мордвинкин. – А то я все отвечаю да отвечаю, а сам так ничего и не узнал.
– Убили Павла Петелина, – ответил ему Гуров.
– Это который же Павел? Высокий такой, седой?
– Нет, это вы про кого-то другого говорите. Петелин жил в крайнем доме, на отшибе.
– А, этот! – кивнул старик. – Как же, помню. Ходил, как сыч, ни с кем не разговаривал. Только с Дарьей, она ему молоко носила. Значит, это его кокнули. А кто, неизвестно?
– Вот это мы как раз и выясняем, – сказал Гуров, вставая. – Большое вам спасибо за сведения.
Когда он выходил от Алексея Мордвинкина, ему позвонил старший лейтенант Ожогин. Он сообщил, что закончил все следственные действия в усадьбе Петелина и сейчас вместе с экспертами выезжает в Каширу.
– Да, вот что еще важное, – добавил Ожогин. – Мне сейчас позвонили из нашей лаборатории, где изучали найденный нами обрез и ту черную куртку. Обрез тот самый!
– Что значит, «тот самый»? – уточнил Гуров.
– Это то самое оружие, из которого был ранен следователь Тонких. У экспертов на этот счет нет никаких сомнений.
– Хорошо, а что насчет куртки?
– Там, к сожалению, результатов почти нет. Эксперты установили тип ткани, фабрику, где куртка была сшита, степень износа… Ну, что еще… Да, в одном из карманов есть пятна масла, а в другом следы от металла.
– Какого металла?
– Не знаю, товарищ полковник. Ведь я результатов экспертизы не видел, мне только по телефону сообщили самое главное.
– Понятно, – ответил Гуров. – Значит, так. Сейчас я выезжаю в Москву. Пробуду там до вечера, а если дело затянется, то и часть завтрашнего дня прихвачу. Но завтра к вечеру я твердо намерен вернуться в Ключи. Надеюсь, к этому времени будет готово экспертное заключение по убийству Петелина. Ты мне его тогда завези, вместе с данными по обрезу и куртке. Если я еще не вернусь, оставь документы у Сыромятникова, он мне передаст. Теперь слушай, какую информацию мне удалось получить в ходе бесед с жителями. Слушай и записывай. У тебя ручка, бумага под рукой есть?
– Сейчас приготовлю, – сказал Ожогин. – Все, я готов, диктуйте.
– Первое: двое свидетелей утверждают, что слышали ночью выстрелы, причем один называет точное время – без десяти минут три. Второе: житель деревни Алексей Мордвинкин видел машины, спешившие покинуть поселок после стрельбы. Одна – черный джип. Вторая – машина серого цвета, номерной знак начинается на букву «А», номер региона «97». Но тут следует внести две поправки. Ночью, как известно, все кошки кажутся серыми. Так что вторая машина могла быть другого цвета – например, желтого, золотистого или светло-голубого. И номер региона может быть не «97», а «197» или «797» – просто свидетель не разглядел первую цифру. Вот с этими поправками отдавай эти данные в ГИБДД, пусть опросят всех своих людей на постах на Каширском шоссе. Может, кто-то их видел. Все, до связи.
Глава 19Григория Гавриловича Гуров застал дома, тот готовил обед.
– Сейчас жаркое готово будет, поедим, и поедешь, – сказал Сыромятников.
– Нет, Гаврилыч, жаркое мне ждать некогда, – ответил Гуров. – Тут у меня два убийства нераскрытых, а ты – жаркое. В Москве домой заскочу, Мария накормит. Заодно с женой поговорю. Она как раз сегодня с гастролей должна приехать.
– Так вот чего ты в столицу так рвешься! А то: «расследование, расследование…» Ладно, я шучу. Что ж, езжай, коли такая спешка, один пообедаю. Вот ключи, документы. Бензина не очень много…
– Ничего, по дороге заправлюсь.
– Вечером-то вернешься?
– Постараюсь, – кивнул сыщик. – Но не обещаю. Мне там в нескольких местах надо побывать. Не знаю, как все повернется. Но завтра, в понедельник, точно вернусь.
Он сел в машину и отправился в столицу. С дороги позвонил Марии. Жена откликнулась на звонок не сразу, оказалось, что она только что приехала и принимала душ.
– Ну, как прошли гастроли? – поинтересовался Лев.
– Просто замечательно! – ответила она. – Представляешь, на последнем представлении меня вызывали пять раз! А сколько цветов! Я складывала букеты прямо на сцене! Ну, а как твой отдых? Настрелял бедных птичек?
– Да, поохотиться удалось, – усмехнувшись, проговорил Гуров. – Вообще места замечательные.
– А что это у тебя за шум такой в телефоне? – заинтересовалась Мария. – Ты, кажется, в машине? Домой едешь?
– Не совсем. Мне тут срочно надо в министерство по одному делу. И потом еще в Следственный комитет…
– В министерство? Почему? – насторожилась жена. – И что за дело? Не хочешь ли ты сказать, что в этом замечательном месте отдыха произошло какое-то преступление?
– Увы, так и есть, – со вздохом признался Гуров. – И не одно, а целых два: одно покушение на убийство и одно убийство.
– Ну, Лев, тебе везет, – сокрушенно заметила Мария. – Куда ни приедешь, везде тебе найдется работа. Надеюсь, ты домой заедешь?
– Домой обязательно заеду, – пообещал Лев. – Возможно, даже ночевать останусь. Хотя в интересах дела мне следовало бы скорее вернуться в Ключи.
– «В интересах дела…» – передразнила его жена. – Ты отдыхать собирался, здоровье поправлять, а не дела вести. Ладно, жду.
