Карло Шефер - Немой свидетель
— Это тяжелая работа, — добавила она. — Но ведь жить-то надо. Муж бросил меня с детьми.
— И вы сумели приехать сюда.
Она вздохнула:
— Я считала, что делаю это ради благополучия детей. Тут я никто, мое образование не признается. Сижу там внизу, — она кивнула головой вправо, — на кассе в «Марканте», но хоть недалеко от дома, пешком туда хожу. — Она вытерла глаза. — Впрочем, что я говорю… Значит, вы полицейский из Гейдельберга. Вы не верите, что это сделала обезьяна?
— В настоящий момент я вообще не знаю, что и думать.
— Я никогда не верила. Анатолий был помешан на животных, но глупцом никогда не был. Он был осторожным, заботился о младших… — Она всхлипнула. — Ах, я так его любила. Правда, сначала мне было трудно: он настолько походил на моего мужа, бросившего меня ради какой-то дешевки… Но ведь мальчик тут не виноват… У вас есть дети, господин Тойер?
— Да… нет… приемная дочь, впрочем, недавно.
— Вы ее любите?
— Ну, пытаюсь…
— Когда любишь, так страшно! — Сыщик с трудом переносил ее горькие слезы. — Младших мне вообще теперь жутко отпускать от себя. Как я выдержу, когда и они когда-нибудь поедут с классом? Но как им расти под моей опекой? Где они тогда наберутся жизненного опыта?… Извините, но мне трудно долго разговаривать.
Тойер разглядывал шнурки на своих ботинках.
— Конечно-конечно, — пробормотал он. — Скажите мне только, не изменился ли ваш сын в последнее время?
— Да, изменился. Стал как-то тише за пару месяцев до смерти. И еще — у него появились дорогие книги. О животных и природе. Мне он сказал, что занимается в школе репетиторством и зарабатывает. Я боялась, не начал ли он воровать. Он вообще с детства был странным ребенком: любил прятаться куда-нибудь, подслушивал за всеми. Я надеюсь, что он те книги не украл. Хотя если и так, я ничего не хочу об этом знать, понимаете?
— Я не думаю, что он воровал, — задумчиво заявил Тойер. — Скорей всего он получал подарки. Вы сообщили об этом полицейским? Ну, про книги?
— Нет. — Она с симпатией посмотрела на него. — Ведь считалось, что в Гейдельберге все выяснили.
Тойер встал:
— Мне жаль, что мы не довели до конца это дело, и жаль, что потревожил вас.
— Вы обещаете все выяснить? — Она проводила его до двери.
— Мне трудно это обещать.
— Я понимаю. До свидания, господин Тойер.
10
Половина десятого. Ребята явились точно в срок, даже Тойер. Ильдирим охотней всего убила бы их на месте. И первого — Тойера.
— Ну, господин Зенф, — проговорила она, пытаясь не выдать голосом свои чувства, — если я правильно понимаю, вы уже были тут в прошлом году? Летом?
Зенф кивнул. Тойер пристально наблюдал за ним. Правое веко Зенфа подрагивало.
Ильдирим подняла над головой синий альбом:
— Вот гостевая книга. Дом летом все года был занят. И все постояльцы оказали нам любезность и оставили восторженные комментарии! Каким было лето две тысячи третьего года?
Зенф пожал плечами:
— Ну, такое… Все зеленело, как здесь бывает…
— А лето двухтысячного года, уже забыли? Ведь вы тоже были здесь! Что теперь скажете, господин Зенф?
— Ты врал? В своей группе? — Хафнер с удивлением таращил глаза на загнанного в угол коллегу.
— Между прочим, ни один постоялец не написал о том, что тут нет чашек, что сюда нужно везти термос и пряности…
Зенф сопел.
— Это уже не шуточки, Зенф, — включился Тойер. Он пытался уловить суть разговора, однако пока ничего не понимал. — Уже несколько недель ты ведешь себя ужасно странно, притащил нас сюда и… Я хочу узнать точно, в чем дело. Ты подозреваешь, что Фредерсен Анатолия… О чем ты вообще думаешь?
Лейдиг перебил его:
— Коллеги в Гейдельберге недосчитались целого комплекта копий дела о Кинг-Конге, я звонил туда сегодня. А вот это я обнаружил в твоей комнате. — Он показал пачку бумаг.
Зенф смотрел куда-то в угол.
— Администратор в отеле проявил отзывчивость, ведь можно что-нибудь забыть в номере э-э… друга. — Тойер очень медленно выговорил это слово. — Спасибо, Лейдиг. Это была моя идея, Зенф, так что не злись на того, кто тут ни при чем.
Гнетущая тишина. Ильдирим взяла у Хафнера сигарету и сказала:
— Ни хрена себе комедия! Сдохнуть можно от смеха, Зенф! Я хотела вывезти больную девочку на лечение, а стала тут актрисой в спектакле, который мне непонятен. Но я пойму, еще сегодня.
Наконец Зенф повернулся к ним.
— Да, верно. Я использовал вас. Злоупотребил…
— Ну, пожалуй, это слишком сильно сказано, — заметил Лейдиг.
— Я считаю иначе, — заверил Зенф.
Он встал, подошел к окну, повернулся ко всем спиной и выглянул наружу.
— Черт побери! — взорвалась Ильдирим. — Вы не забывайтесь! Я кроме прочего и прокурор, все еще прокурор, а не просто курортница.
— Я думал, что…
— Заткнись, Тойер, заткни свою идиотскую пасть! — Она вскочила. — Вы завтра же уезжаете. Или уеду я. В ваших играх я больше не участвую! Я хочу домой. Хочу… — Она встала спиной к двери. — Значит, ты устроил больной девочке поездку на море, чтобы она поправила здоровье… Хорошо. Благодарю, господин Тойер.
— Я-то тут при чем? — воскликнул он. — Зенф заварил кашу, я-то ведь вообще ничего не знал! — Тойер в ярости вскочил, подошел к окну и схватил толстяка за руку.
— Не трогайте меня! — испуганно закричал тот.
Тойер от неожиданности отшатнулся:
— Что за нелепые секреты у тебя? Что, какие-нибудь истории с мальчиками?
Зенф, побледнев, повернулся к нему:
— Этого еще не хватало! Теперь вы меня в чем-то подозреваете? Я, значит, чтобы скрыть следы преступления, спер одну из множества копий дела о Кинг-Конге? Ну не смешно ли?
— Мне не до смеха, — сказал Тойер.
— Да, я никогда тут не был! — Он возвысил голос, и Тойер подумал, что прежде толстяк никогда не кричал. — У меня свои причины, почему я хотел сюда приехать. И когда вы, — он взглянул на Ильдирим, смотревшую себе под ноги, — стали искать жилье на море, мне вдруг пришло в голову, что я смогу добиться большего, если рядом будет кто-то из группы. О том, что сюда приедут трое, я и не мечтал. А копии дела взял с собой для того, чтобы вести расследование, черт побери!
— Если тебе что-то известно, — включился в разговор Хафнер (от долгого молчания его голос звучал надтреснуто и хрипло), — почему ты не сообщишь об этом здешним копам? Что за фокусы?
— Что я могу им сказать? У меня нет никаких фактов, ничего, и я…
— На одном из допросов ты что-то заметил, но не захотел поделиться с нами, и все же ты решил притащить нас сюда, для поддержки. Я ничего не понимаю. — Теперь и Лейдиг закурил «Ревал».
— Мне хотелось, чтобы вы сами сообразили что к чему. Я закинул наживку, но рыбка так и не клюнула.
— Прекратите! — Ильдирим почти кричала. — Я вас сейчас переубиваю! Если понадобится, позвоню в местную прокуратуру и попрошу вас арестовать. Повод найдется. Достаточно пропажи копии дела, а остальное придумаю.
Зенф повернулся к ней:
— Камеру я не перенесу. Закрытое пространство для меня — смерть. Даже комната в отеле… Не будь это для меня так важно, я бы не влез в это дерьмо. Я вообще не сплю…
Ильдирим метнула в него гневный взгляд. Тойер отметил, что она похудела, хотя и без того была стройной. В ее лице, строгом, с острыми чертами, теперь еще отчетливей проявилось сходство с хищной птицей.
— Тюрьма — или выметайтесь, — тихо повторила она.
Зенф посмотрел на нее с глубокой печалью и снова обратился к сидящим:
— Короче, я подозреваю, что Фредерсен совратил мальчика и убил. Я хочу это доказать, хочу, чтобы эта свинья понесла должное наказание. Вот почему я здесь.
— Что за дерьмо! — вскричал Хафнер. — Что я слышу! Гомосексуалистскую болтовню девяностых! — Возбужденный (он и всегда пребывал в подобном состоянии, но сейчас просто вышел из берегов), он вскочил. — Мой кузен из Пфальца, у которого автомастерская, у него есть дочь, а старуха от него сбежала. Он как-то стоял голый под душем, не в одежде же мыться, а дверь была открыта, малышка по дому бегала. Тут зашла бестия-мамаша, немедленно подключила Управление по делам молодежи, и такое началось! Охота на ведьм! И теперь он не видел малышку уже несколько лет, потому что бабы всегда что-нибудь придумают, чертовы куклы!
Тойер рухнул на диван:
— Да, действительно, я тоже вижу несколько зацепок, говорящих в пользу такой версии. Но почему во время классной поездки? Предположим, у Фредерсена что-то было с тем мальчиком. Тогда зачем он его убил? Да еще в чужом городе. Ладно, парнишка больше не хотел, угрожал… И откуда Фредерсен знал о записи в альбоме ученицы, которая поможет снять с него подозрения?… Кроме того, все вышеперечисленное никак не объясняет, почему ты нам наврал.
