Алексей Макеев - Король бьет даму
Альметьев резко подался вперед, чуть ли не вплотную приблизившись к Гурову, которому невольно пришлось отпрянуть, и по слогам произнес прямо ему в глаза:
– Это была под-ста-ва! Кон-крет-на-я!
– Вы хотите сказать, что вас подставил новый главбух? – подавил вздох Лев. – Но как он мог это сделать, если заступил на место только после вашего ухода, а до этого не появлялся в благотворительном фонде? Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь!
– Тогда, получается, вас обвинил Николай Николаевич! – резюмировал Гуров. – Либо он это придумал, либо…
– Его заставили так думать! – заявил Альметьев. – Сам Амосов никогда не стал бы меня увольнять! Я слишком хороший специалист, такими не разбрасываются.
– Хорошо, допустим, – согласился Гуров. – Но ведь не с потолка же он взял эти обвинения?
Альметьев несколько успокоился, утих и дальше продолжал уже вполне нормальным тоном:
– Я не знаю, кому понадобилось это делать. Я работал у Амосова четыре года, и все шло прекрасно. Он мне полностью доверял, документы и счета всегда были в полном порядке. И вдруг… К нам неожиданно нагрянула аудиторская проверка. Обычно мы о таких вещах предупреждены – ну, вы понимаете, в любой профессии есть свои маленькие э-э-э… – он зашевелил пальцами в воздухе, – нюансы. Мне, конечно, бояться было нечего, у меня все в полном ажуре. Но когда аудиторы приступили к работе, они обнаружили ряд серьезных нарушений. По ним выходило, что я утаиваю часть перечисляемых средств. Я, разумеется, бросился к компьютеру и стал смотреть сам. Так вот, некоторые данные были самым наглым образом искажены! – Альметьев снова начал заводиться.
– Каким образом искажены? – уточнил Гуров.
– Да просто нужные цифры стерты, а вместо них введены совсем другие! – выпучив глаза, заорал Сергей Геннадьевич. – Совершенно другие цифры, которые наглядно доказывали, что я мошенник! Вор!
Он прижал к голове свои пухлые ладони и принялся яростно растирать виски. Гуров смотрел на него, размышляя, играет Альметьев или нет. Поведение бывшего главбуха Амосова показалось ему ненаигранным. Альметьев переживал очень натурально, и даже Крячко, с которым полковник незаметно обменялся взглядом, слегка кивнул с серьезным видом.
Гуров снова перевел взгляд на сокрушающегося Альметьева и спросил:
– Кто-нибудь имел доступ к вашему компьютеру?
Альметьев не сразу понял суть вопроса, слишком погруженный в свои переживания. Потом перестал тереть голову и с взъерошенным видом уставился на полковника:
– Только теоретически.
– Это что означает? – не понял Гуров.
– У меня был отдельный кабинет. Тот же самый, который сейчас занимает новый главбух.
– Ну, не такой уж он и новый, – усмехнулся Гуров. – Ведь с момента вашего ухода прошло около двух лет.
– Два года, один месяц и двенадцать дней! – выпалил Альметьев.
– Вы столь тщательно фиксируете этот момент? – не мог скрыть своего удивления Гуров.
– Разумеется! Эта грязная история перевернула всю мою жизнь! Из-за нее я вместо преуспевающей солидной конторы оказался в задрипанной дыре с грошовой зарплатой и полным отсутствием уважения! Нынешний директор, Павел Петрович, – не могу сказать, что он плохой человек. Но вы сами понимаете, что он не может мне доверять полностью.
– Тогда почему он вообще принял вас на работу? – подал голос Станислав Крячко.
– Потому что на мне можно здорово сэкономить! – криво усмехнулся Альметьев. – Никого другого он за эти деньги не найдет! А у меня не было другого выхода. Пришлось поклониться и согласиться! Господи, я еще никогда в жизни не был так унижен!
– Прекратите, пожалуйста, ваши стенания! – поморщился Гуров. – Так мы не придем ни к какому конструктиву.
– Про кабинет расскажите, – снова вставил практичный Крячко. – И про компьютер. Я, знаете ли, большой материалист, в домовых, барабашек и прочую мистическую ерунду не верю, посему уверен, что в вашем компьютере покопались. Вполне земной человек. – И добавил не без ехидства: – Если, конечно, вы не врете.
– Я вру? – взвился было Альметьев, но Крячко с самым невозмутимым видом сказал:
– А почему нет? Все люди врут! Я, знаете ли, тоже постоянно вру.
Альметьев растерянно посмотрел на Гурова, но тот сохранял полное хладнокровие. Он лишь спросил:
– У кого был ключ от кабинета и мог ли кто-то проникнуть в него в ваше отсутствие?
– Ключ был только у меня и у Николая Николаевича, – стал объяснять развенчанный главбух. – Я всегда отпирал кабинет сам. Николай Николаевич, кажется, даже не носил ключи от моего кабинета с собой.
– А в течение дня вы куда-нибудь отлучались, конечно? На обед, к примеру, или в туалет? – с глубокомысленным видом спросил Крячко.
– Разумеется, я же живой человек, – немного сконфуженно ответил Альметьев.
– А кабинет всегда запирали?
– Ну… Нет, конечно. Если отлучался минут на десять, то не запирал.
Крячко продолжал смотреть на него выразительно, словно хотел сказать – ну вот видите, что же вы хотите?
– Но вы поймите! Невозможно за десять минут разобраться во всей бухгалтерии и внести подобные правки! Это долгая кропотливая работа! Нужно досконально изучить все проводки, чтобы внести именно те изменения, которые уронили бы тень на мою репутацию!
– Значит, это было сделано, скорее всего, ночью, – рассуждая сам с собою, сказал Гуров. – Или же в выходной день, когда в фонде никого нет.
– И человек этот должен отлично разбираться в бухгалтерии! – подхватил Альметьев.
– У вас есть кто-то на подозрении?
– Увы, – вздохнул Альметьев. – Среди тех, кто работает у Николая Николаевича, такого человека нет.
– А его дочь Дана? – неожиданно спросил Крячко, и даже Гуров удивленно повернулся к нему. Подобная мысль не приходила ему в голову.
– Дана? В то время, когда я занимал должность главного бухгалтера фонда, она там не работала. Заканчивала институт. Дана стала помогать отцу лишь с прошлого года.
– М-да, засада, – заметил Крячко. – А остальные, значит, в бухгалтерии ни в зуб ногой?
– Да. И вообще, я не понимаю выгоды этого человека! Допустим – я подчеркиваю, допустим! – что на это решилась, к примеру, секретарша. Хотя она не способна на такое. И что? Что она от этого выигрывает?
– А личная неприязнь? – предположил Крячко.
– Ну, знаете, могу поклясться, что никто в фонде не испытывал ко мне такой неприязни, чтобы пойти на откровенный подлог!
– Да, вы правы, для такого нужны аргументы посерьезнее, – поддержал бывшего главбуха Гуров. – А для чего вы приходили к Амосову в прошлом месяце?
Альметьев надулся и принял обиженный вид, хотя вопрос был вполне нормальным и резонным. Он затряс коротенькой ножкой и забарабанил пальцами по столу. Потом, поняв, что отвечать все равно придется, буркнул:
– Я хотел восстановить справедливость!
– Но ведь прошло уже около двух лет! – заметил Гуров. – Эмоции и обиды должны были поутихнуть. Я бы понял, если бы вы сделали это сразу после увольнения. Но вы ждали два года, а потом вдруг решились. Наверное, появились какие-то факты, которые сподвигли вас на этот шаг? И факты эти не слишком приглядны, поэтому вы и ушли вдруг в молчанку, хотя до этого вопроса говорили очень охотно.
– Вам не откажешь в психологических навыках, – польстил Гурову Альметьев.
– Что выросло, то выросло, – машинально бросил тот. – Так что скажете, Сергей Геннадьевич?
Альметьев повздыхал, покрутил головой…
– Да не разбегайтесь, прыгайте! – выдал вдруг Крячко одну из излюбленных фраз Гурова наряду с «что выросло, то выросло».
Альметьев, который ранее, видимо, не слышал ничего подобного, отлично понял смысл фразы и сказал:
– Я провел некоторую проверку и пришел к выводу, что в бухгалтерии благотворительного фонда не все чисто.
– Вот как? И как же вам это удалось?
– Ну что ж, переходим к самой неприятной части беседы, – снова вздохнув, медленно произнес Альметьев. Снял очки, протер вынутым из кармана брюк носовым платком и водрузил обратно. – Я понимаю, что все это действительно выглядит не слишком красиво, но мной двигали благородные порывы!
– Оставьте! – махнул рукой Крячко. – Вами двигали нереализованные амбиции и обиды. И давайте поменьше высоких слов, не люблю я их! – И не без самодовольства добавил: – Не думайте, что только Лев Иваныч у нас штатный психолог, мы тоже не лыком шиты!
– Мне удалось проникнуть в базу данных фонда «Надежда»! – понизив голос, пояснил Альметьев.
– Ничего себе заявленьице! – аж присвистнул Гуров. – И как же вам это удалось?
– С помощью одного хакера. Мне, конечно, пришлось ему заплатить, и он вскрыл компьютер со всей бухгалтерией. Я все просмотрел, и мне многое стало ясно. Если вы будете настаивать, чтобы я открыл вам фамилию хакера, сразу должен вас разочаровать. Во-первых, я ее не знаю, а во-вторых, если бы и знал…
– …то немедленно бы сказал! – закончил за него Крячко с самой искренней улыбкой.
