Николай Иванов - Наружка
Направляясь к двери, он робко сказал:
— Станет скучно, стучи или звони.
— Станет скучно, стучи или звони, — эхом повторила Катя.
Все закономерно: мужчине непростительно вставать раньше, чем это будет позволено женщиной.
— До завтра, — уже как гость, обязанный из приличия раскланяться у порога, проговорил капитан.
Катя только кивнула, не тронувшись с места.
Но лишь щелкнул замок в осторожно закрываемой двери, отбросила одеяло, резко встала. Столик перегородил номер, ей достался пятачок у окна, и она распорядилась всем, что попало под руку — включила телевизор, открыла форточку, задернула штору. Следующим по кругу оказался столик, и она налила себе коньяка, залпом, не задумываясь, выпила. Круг замкнулся, и девушка упала на кровать. Теперь ни от кого не нужно прикрываться. Ни от кого отбиваться.
Тоненько, для себя, безысходно заплакала.
8.Стук в дверь и телефонный звонок раздались одновременно. Борис, проворочавшийся в раздумьях и уснувший только под утро, спросонья не сразу и сообразил, что подбросило его в кровати. Но звонок и стук вновь прозвучали вместе, и он решил — Катя. «Стучи или звони».
Но как она может это делать одновременно?
— Сейчас, минуту! — крикнул он и поднял трубку: — Слушаю.
— Вивэ валеквэ — живи и будь здоров! Лагута!
— Секунду, — попросил Соломатин и подбежал к двери.
Некрылов.
— Привет. Спим? — он откровенно заглянул за спину Бориса, желая узнать, с кем провел ночь оперативник.
— Спим, — подтвердил Борис и, догадавшись, кого боялся застать здесь «наружник», добавил: — Я — тут, Катя — в соседнем номере.
Некрылов стушевался:
— А мы только прилетели. Дай, думаю, позабочусь о товарищах, поработаю будильником.
— Поработал. Спасибо за заботу. Извини, — не стал слушать дальнейшие оправдания Соломатин и вернулся к телефону.
— Тогда Екатерину будить не стану. — Женя затворил дверь.
— Привет. С приездом, — поздоровался в трубку Борис.
— Проверка приходила? — угадал причину перерыва в разговоре майор. — Я на всякий случай звякнул…
— Спасибо. Все нормально, — поблагодарил за мужскую солидарность капитан.
— А куда Моряшина спрятали? Мы что-то в списках его не нашли.
— Догоняет. В самолете ЧП случилось.
— С ним?
— Нет-нет, девочку в Свердловске, то бишь в Екатеринбурге снимали, кровь потребовалась. А кроме как у Моряшина, сам понимаешь…
— Я, к тебе поднимусь, мы этажом ниже.
— Давай.
Посмотрел на стену, за которой спала Катя. Не обязан был держать ответ перед «наружниками», тем более Некрыловым, сунувшим свой нос в его постель. Но, наверное, было бы неприятно, окажись они в этой ситуации с Катей. А она, значит, имела в виду Некрылова, когда говорила о сложностях во взаимоотношениях в смене. Тогда выходит, что вчерашняя размолвка случилась во благо? Дурость сошла за удачу? Ему-то что, он играет в чужой команде, а вот Катя…
— Привет, — еще раз поздоровался майор, входя в номер. — Часы уже перевели, поэтому начинаем жить по местному времени. Завтракаете где?
— Наверстываем на обеде.
— Отменяю. Язвы, гастриты — первые бутербродные спутники «наружки», поэтому если есть возможность перехватить горячего — лучше пораньше встать. Как Ракитина?
— Зацепилась за адрес. Хотела сегодня выставиться в пост.
— Отлично.
— Сам чего? Привет Питеру передал?
— Передал, — Лагута замер. Затем опустился в кресло. «Женщина», — просчитал Борис. А ради кого еще «семерочник» оставит объект?
Майору, несомненно, хотелось поделиться впечатлениями о поездке, и если перед своими раскрыться он постеснялся, то Борис оказался как нельзя кстати. Поэтому, хотя капитан и не настаивал на отчете, Лагута сам заговорил о командировке:
— Повод скорбный. Пятая годовщина смерти очень хорошего человека.
Встал, прошел к окну. Прислонился лбом к стеклу. Вначале холодное, оно постепенно нагрелось и уже не отрезвляло. А взгляд зацепился за Енисей, за привалившийся к пирсу после ночного кутежа катер-бар. Все это невольно оказалось значимым для майора, и он отвернулся.
— Я раньше в Питере служил, курировал порт и Пулково. Однажды удалось уговорить работать на нас одну портовую пугану. Как ни странно, не за деньги, нет. Она прекрасно понимала, чем занимается и зачем мне потребовались ее услуги. Два года была ценнейшим агентом. Собственно, на ее данных я и в Москву въехал.
— А… потом? — чувствуя, что замолчавшему майору трудно продолжать рассказ, подтолкнул его к дальнейшей исповеди Борис. В горе выговориться — и водку не надо пить.
— А потом? Потом я в Москву на учебу, а ее передал своему сменщику. Как вещь — по описи…
Воспоминания были более чем неприятные, и майор вновь замолчал, в одиночку переживая момент, который неизвестно пока каким образом оказался роковым для девушки.
— Я к ней всегда только на «вы» и только с просьбами. Никаких приказов, все на уважении. А тот… Тот сразу: «Будешь таскать мне То, что носила в подоле моему предшественнику». А Галя тихо так, я знаю, что тихо: «Со мной, пожалуйста, на «вы» и без пошлятины». Взрыв эмоций, конечно, презрение: «Да кто ты такая? Портовая проститутка! Что прикажу, то и станешь делать. С кем прикажу, с тем и переспишь. Или сам за борт выброшу». Награда за все. Он ушел, а она… она повесилась.
— Зачем? — непроизвольно вырвалось у Бориса.
— С тех пор ношу вину в душе, — закончил грустный рассказ майор. — И где бы ни был, в день смерти приезжаю на ее могилу. Такова истинная причина моей задержки. Ты уж извини.
— Какой разговор!
— Поэтому я и говорю, что мы, мужики, недооцениваем женщин. Ни в чем. Ни в патриотизме, ни в ранимости. Нам порой только тело интересно, а в нем ведь — душа.
Борис невольно посмотрел на стену. За ней кровать и — Катя…
— Надо Кате позвонить, сказать, что вы прилетели, — потянулся Борис к телефону. — Она очень ждала вас. Обрадуется.
Но Лагута задержал диск:
— Пусть поспит. Пока расселимся, приведем себя в порядок — ей лишние полчаса не помешают. А завтракать к нам в номер. Я позвоню.
— Идет.
Однако едва за майором закрылась дверь, вновь взялся за телефон. Лагута ездил за сотни километров на могилу той, перед кем считал себя виноватым, а тут живешь в соседнем номере…
— Катя? Доброе утро.
И сразу, не давая ей ничего ответить, покаялся:
— Я вчера вел себя некрасиво и недостойно. Прости. Ты… ты мне очень нравишься.
Катя молчала долго, очень долго. И все это время Борис сидел затаив дыхание.
— Я ждала твоего звонка. Но — вчера. Очень ждала.
И гудки. Не прощен.
Он дотянулся ладонью до стены, погладил ее. То ли послышалось, то ли потому, что хотелось услышать, но с той стороны раздался легонький стук. Торопливо стукнул в ответ, но повтора, как ни вслушивался, не дождался. Надо было звонить вчера. И плевать сегодня на Некрылова…
9.Пост установили в заброшенном полуподвале. Из мутного, заляпанного чуть ли не конницей Колчака окошка кое-как просматривался подъезд, в котором вчера исчезла заинтересовавшая Катю девица. Причина достаточно веская, чтобы Ракитиной самой вести основное наблюдение.
Лагута, кое-что начинающий понимать во взаимоотношениях своих подчиненных, вместе с ней на пост определил Юру Вентилятора. Некрылов внешне никак не отреагировал на подобное распределение, а накупившему в аэропорту местных газет Белому вообще было безразлично, где их читать — с Ракитиной или в оперативной машине, уже выбитой Лагутой у местного руководства под мероприятие.
Вентилятор, чертыхаясь и призывая «Гринпис» начать борьбу за экологию с очистки подвалов, притащил откуда-то стол, водрузил на него колченогий табурет, смахнул пыль и пригласил на трон Катю:
— Ваше место, мадам.
На этом мужская галантность закончилась: сам бы сел, но девушку видела только ты, тебе и высматривать ее. Здесь как; повезет: можно прождать лишь утренние часы, если объект ходит на работу. А вдруг она из тех, кто выползает из дома только в сумерках?
— Наша служба и опасна, и трудна,
А за налогами как будто не видна,
Кате ничего не оставалось, как пропеть очередное творение Белого и занять причитающееся ей место.
— Я пока немного приберусь, — ввиду отсутствия нард Юра занялся вторым своим любимым занятием.
— Но то, что пыль поднимается вверх, ты, конечно, знаешь, — напомнила Катя о своем подпотолковом положении. Закурила.
— Куда, матушка, без нее, — отозвался Вентилятор. — Это наши сотоварищи ошалевают от свежего воздуха, а мы… Хорошо, что крыс нет. А то бы они от дыма и пыли задохнулись здесь. Не, в машине лучше…
Лагута, Некрылов, Белый и подоспевший прямо перед выездом бледный, обцелованный Катей и потому счастливый Моряшин убивали время в новенькой «ладе» через квартал от адреса.
![Сергей Бетев - Без права на поражение [сборник]](/uploads/posts/books/242828/242828.jpg)
