Джеймс Паттерсон - Меня зовут Алекс Кросс
— Понятия не имею, о чем ты, — бросил через плечо Нед, но при этом похлопал себя по карману пальто.
Дождавшись, когда он уйдет, я проверил свой карман. Там, вместе с моими ключами, я нашел серо-черную флешку.
ГЛАВА 69
Нед мог не только потерять работу за то, что передал мне такую информацию, но и сесть в тюрьму. Чувствуя себя его должником, я хотел извлечь из этого списка максимально полную информацию. Поэтому, последовав совету Неда, я начал сверху, с самого крупного «благодетеля» Тони.
Если бы месяц назад мне сказали, что сенатор от Виргинии Маршалл Ярроу имеет отношение к подобному скандалу, у меня это вызвало бы только скептическую усмешку. Этому человеку было что терять и помимо денег, в которых он, мягко говоря, не нуждался.
Ярроу стал миллиардером, еще не достигнув пятидесяти лет, разбогатев в девяностых на интернет-бизнесе, но вовремя прекратив эту деятельность. Он потратил часть своего состояния на создание фонда в стиле Билла Гейтса, которым руководила его жена, а сам занялся вопросами детского здоровья в США, Африке и Восточной Азии. Затем вложил свою добрую волю и большой мешок денег, чтобы попасть в сенат. Его участие в избирательной кампании никто не воспринял всерьез, однако он победил. Ярроу отсиживал свой второй срок в сенате, и ни для кого не было секретом, что он уже учредил негласный исследовательский комитет с прицелом на следующие президентские выборы.
Да, Ярроу рисковал многим, но он оказался бы не первым вашингтонским политиком, просадившим все из-за спеси.
Позвонив кое-куда, я выяснил, что в этот день у Ярроу рабочий ленч в его офисе, а в половине второго — встреча, причем и то и другое в помещении сенатского здания Рассела. Следовательно, незадолго до половины второго он будет в вестибюле.
Именно там я и поймаю его.
В двадцать пять минут второго Ярроу вышел из лифта в сопровождении помощников. Сенатор разговаривал по телефону.
Я остановился перед ним так, чтобы он увидел мой жетон.
— Простите, сенатор, не уделите ли мне минуту?
Единственная женщина в группе, потрясающая блондинка лет под тридцать, встала между нами.
— Чем могу помочь, офицер?
— Я — детектив, — пояснил я, не сводя глаз с Ярроу. — Всего несколько вопросов сенатору. Я расследую большую аферу с кредитными карточками в Виргинии. Кто-то воспользовался одной из карточек сенатора. В общественном клубе в Калпепере.
Ярроу держался отлично. Он даже не моргнул, когда я упомянул клуб на «Ферме кузнеца».
— Ну, если только по-быстрому, — не слишком охотно отозвался он. — Грейс, скажи сенатору Морхаусу, чтобы не начинал без меня. Вы все идите, я поговорю с детективом и догоню вас. Все в норме, Грейс.
Еще через несколько секунд мы с ним остались одни. Насколько я знал, трехэтажный свод над нами доносил звуки абсолютно повсюду.
— Так о какой кредитной карте шла речь? — невозмутимо спросил Ярроу.
Я понизил голос.
— Сенатор, мне хотелось бы спросить вас о переводе полумиллиона долларов на определенный счет за рубежом в последние полгода. Не удобнее ли вам поговорить об этом в другом месте?
— Знаете что? — отозвался он так весело, как будто беседовал с Мэттом Лауэром, ведущим шоу «Сегодня». — Я забыл взять досье, а оно понадобится мне для встречи. Помощников своих я уже отослал. Не прогуляетесь ли со мной?
ГЛАВА 70
В офисе Ярроу мне сразу бросилось в глаза великое множество его фотографий, развешанных по стенам. Ему хотелось, чтобы его видели в обществе высокопоставленных людей, поэтому тут были фотографии с президентом и вице-президентом, с Тайгером, Вудсом, Боно, Арнольдом и Марией, Бобом Вудвордом, Робертом Барнеттом. Вполне очевидно, что Ярроу имел отличные связи, и каждый, кто входил в его офис, должен был убедиться в этом.
Ярроу присел на край огромного инкрустированного письменного стола, однако не предложил мне сесть.
Сначала я собирался вести себя агрессивно, но теперь решил проявить деликатность. Если Ярроу предпочтет возвести между нами стену, добраться до него без вызова в суд будет затруднительно.
— Сенатор, забудем о ваших отношениях с неким клубом. Сейчас меня интересует не это, — сказал я, несомненно лукавя.
— Я никогда не говорил о своих отношениях с каким-то клубом, — заявил он. Это были довольно опрометчивые слова, поскольку он участвовал в сексуальных играх, записанных Николсоном на нескольких дисках.
— Пусть так, но вам следует учесть, что меня больше интересует вымогательство, чем домогательство.
— Пожалуйста, не пытайтесь решить одну задачку за счет другой, детектив. Я слишком умен и слишком занят для этого. Что именно вы рассчитываете здесь добыть?
— Скажите, банковские переводы — именно то, что я подозреваю?
Помолчав, Ярроу ответил:
— Ладно, давайте выложим карты на стол. Я бывал в этом клубе — для того чтобы развлечься. И я говорю не только о себе, но и о посетителях из других городов, спонсорах, гостях с Ближнего Востока и прочих. К сожалению, это часть моей работы. Я привожу их, выпиваю с ними, а затем предоставляю самим себе. Вот и все, поверьте. — Он поднял левую руку и помахал пальцем с золотым кольцом. — Я не могу себе позволить сердить Барбару, и это еще важнее для меня, чем недовольство моих избирателей. Так что никакого домогательства! Ни малейшего повода для шантажа.
Меня уже тошнило от людей, делавших вид, что ничего особенного не происходило.
— Извините, сенатор, но свидетельства, которыми я располагаю, говорят об обратном. Цифровое видео. Не хотите ли изменить избранный вами путь?
— Детектив, закрытое совещание началось пять минут назад, и если я не продвину важный закон о воде сегодня, мне придется вообще забыть о нем. Поэтому прошу меня извинить.
— Совещание надолго?
Ярроу вынул из кармана карточку и двумя пальцами протянул ее мне.
— Позвоните Грейс. Мы запишем вас на прием.
Я чувствовал, как воздвигается стена — все выше и выше, все быстрее и быстрее.
ГЛАВА 71
В тот вечер я принес в палату Наны музыку — записи той поры, когда она ходила по клубам с моим дедушкой и друзьями: Бейсик, Сара Воэн, Лена Хорн, сэр Дьюк и великий мистер Эллингтон.
Когда мы сидели у нее, эти записи звучали на ноутбуке Бри.
Джазовые певцы были не единственными знакомыми голосами в палате. Я привел с собой Дженни и Али. В этот вечер сёстры впервые впустили Али в палату. Сидя возле кровати Наны, он держался спокойно и почтительно. Славный маленький мальчик.
— Это зачем, пап? — спросил он меня совсем детским голосом. Он говорил так, когда нервничал и в чем-то сомневался.
— Это сердечный монитор. Видишь линии? Они показывают, как бьется сердце Наны. Сейчас оно бьется ровно.
— А труба зачем?
— Через нее Нану кормят, пока она в коме.
Тут Али произнес:
— Я хочу, чтобы Нана скорее вернулась домой. Хочу этого больше всего на свете и целыми днями молюсь за Нану.
— Скажи ей об этом сам, Али. Нана же здесь. Не стесняйся.
— Она услышит меня?
— Наверное. — Я положил его руку на руку Наны, а свою сверху.
— Говори!
— Привет, Нана! — воскликнул Али так громко, будто Нана была глухая.
— Громковато, приятель, — заметила Бри. — Зато с энтузиазмом. Уверена, Нана услышала тебя.
ГЛАВА 72
Дженни вела себя более сдержанно. Она неловко двигалась по палате, будто не зная, где остановиться. В основном маячила у двери, пока я не позвал ее.
— Иди сюда, Дженель. Я покажу тебе и Али кое-что интересное.
Али вцепился в мою руку, а Дженни подошла и заглянула через плечо. Теснота у кровати была мне по душе: семья сплотилась, готовая ко всему, что может случиться.
Я достал из бумажника фотографию. Это ее я нашел в квартире Каролин и теперь всегда носил с собой.
— Смотрите, это Нана — мама, ваш дядя Блейк и я. Давно, в 1976 году.
— Папа! Ты такой смешной! — Дженни показала на красно-бело-синюю шляпу, надетую на мою африканскую прическу в стиле семидесятых. — Что это на тебе такое?
— Это называется канотье. Было двухсотлетие Америки, и в тот день около миллиона людей надели такие шляпы. Но далеко не все веселились.
— Ой, как жаль! — Дженни смутилась, чувствуя жалость к своему бедному простодушному отцу.
— Так или иначе, — продолжил я, — примерно через пять минут после того, как сделали этот снимок, мимо нас в парадном строю проплыл индейский поплавок, такая большая платформа. С него кидали в толпу небольшие мячи, и мы с Блейком едва с ума не сошли, так старались поймать хоть один. Мы бежали за ними несколько кварталов, даже не подумав о бедной Нане. Ты знаешь, что случилось потом?
Я рассказывал детям, но также и Нане, как мы сидели за кухонным столом, а она стояла у плиты и слушала. Я и сейчас представлял себе, как она стоит там, помешивая что-то вкусное и делая вид, будто ничего не слышит, а тем временем обдумывая, как бы посмеяться надо мной.
