Эд Макбейн - Там, где дым
– Оставил мне сберкнижку. Там очень мало. За все годы скопить удалось немного.
– С июля вы предпринимали попытки найти его?
– Я звонила в Бюро по поиску пропавших без вести. Думала нанять частного детектива, но на это нет денег. Отец посылает мне деньги, не много, но достаточно, чтобы продержаться.
– Миссис Вайли, – сказал я. – У вас есть какие-нибудь последние фотографии вашего мужа?
– Да, – ответила она. – Хотите посмотреть?
– Покажите, пожалуйста.
Она встала и быстро вышла из комнаты. Ее не было минут пять. Я слышал, как где-то в другой комнате открывались и закрывались ящики. Она вернулась с альбомом и положила его на кофейный столик передо мной.
– Большинство старые, – сказала она. – Но некоторые сделаны в феврале, как раз перед тем, как он ушел.
Я открыл альбом, пробежал глазами фотографии Хелен и Артура в отрочестве, потом коротко поглядел на его снимки, где он – молодой моряк в форме, и обратился к последним страницам.
– Это мы фотографировались в феврале, – сказала Хелен. – На выходные мы ездили в Мэйн.
В основном на снимках была Хелен, но попалось несколько удачных фото одного Артура и их вдвоем, очевидно, снятых кем-то третьим. На всех – Хелен улыбалась. Артуру по виду было едва за сорок. Неизменная трубка в зубах, светлые густые волосы, подстриженные под «афро», светлые мохнатые брови, светлые усы, отвисающие, как у моржа. Все снимки делались в полный рост, но фотографии часто бывают обманчивы, если пытаться по ним определить рост и вес человека в теплом зимнем пальто.
– Какой рост у вашего мужа? – спросил я.
– Пять футов одиннадцать дюймов, – сказала она.
– Сколько он весит?
– Сто девяносто фунтов. Он крупный мужчина. И очень красивый.
Я промолчал. И снова стал рассматривать самые последние фотографии. Я никогда не встречался с Артуром Дж. Вайли, но в нем было что-то знакомое. Я пролистал альбом обратно, к середине. Здесь были снимки молодоженов на каком-то ранчо, потом на фоне гор, еще один снимок, где Хелен стояла, облокотясь о крыло «Олдсмобиля», еще один, где Артур, ухмыляясь, держал на руках утенка.
– Когда он отрастил усы? – спросил я.
– Когда поступил на работу в банк в Сиэтле. Ему казалось, что с усами он выглядит старше и более почтенно.
– Какой это был год?
– Пятьдесят третий. Как только он ушел из ВМФ. По-моему, так.
– И с тех пор он носит усы?
– Всегда. Без усов я бы его не узнала.
Я листал альбом от конца к началу, против течения времени, пока не дошел до начала, вернее – до начала Хелен и Артура. Встречались фотографии Хелен в спортивной юбке и белом свитере с буквой «S». Была карточка с Артуром за рулем «Шевроле» модели 1948 года, его густые светлые волосы отчасти скрывала бейсбольная шапочка, сдвинутая на затылок. Были карточки, где они вдвоем, в купальных костюмах, лежали на траве, на крутом берегу у озера. На других карточках Артур стоял в военно-морской форме. Одна из них, сделанная еще в учебном лагере, привлекла мое внимание. Артур был безусый, а волосы были подстрижены так коротко, что он казался почти лысым.
Я уставился на карточку.
Затем я закрыл альбом, встал и сказал:
– Большое спасибо, миссис Вайли, вы были очень любезны.
– Что натворил Артур? – спросила она. – Вы не сказали, что он сделал.
Я ушел, не ответив на ее вопрос.
Во всяком случае, Артур Дж. Вайли сделал две вещи.
Первое. Он устроил исчезновение в июле, воплотившись в Амоса Вейкфилда, снимающего квартиру напротив Натали на Оберлин-Кресент.
Второе. Он выбрил голову наголо и сбрил усы. Больше не существовало густых волос и отвисающих усов. Единственным напоминанием о светлом жеребце, которого видел Каррадерс, были светлые мохнатые брови.
* * *Разгадка любого преступления всегда сводилась к одной из трех причин: любовь, деньги или безумие – ну как же мне это наскучило! Сколько раз в прошлом мне приходилось расследовать дела, когда муж уходил от жены к другой женщине и изображал исчезновение! Сбегающий муж всегда изменял имя. При этом Артур Вайли, превратившись в Амоса Вейкфилда, сохранил свои привычные инициалы А. В. И это, надо сказать, было весьма типично. Также характерно для сбегающего супруга изменять внешность, обесцвечивая или крася волосы, отращивая или сбривая усы, надевая очки или оттеночные контактные линзы, поступая на работу, какой никогда прежде не занимался. В случае Вайли работа не представляла проблемы: он мог подобрать себе работу где угодно. И в то время, как заблудший муж исчезал в силу целого ряда личных причин, основными мотивами все равно оставались любовь или деньги. Как правило, муж не желал больше расходовать эмоции на свою бывшую жену или не желал поддерживать свои финансовые обязательства по отношению к ней.
Классическая ситуация. Передо мной был классический муж в бегах. Когда я понял это, когда я понял, что столкнулся с типичным случаем, – я почувствовал гнетущее разочарование. Я сразу вдруг увидел всю картину целиком. И хотя за автором следовало признать некий талант, тем не менее глупость исполнения разочаровала меня. Теперь я знал, какой будет следующий шаг. Я не знал, ни когда это произойдет, ни где это случится, ни как Натали с Артуром предполагают добавить убедительности после такой неряшливой прелюдии. Но, несомненно, произойдет все это скоро, если я не доберусь до них раньше и не остановлю поезд, бегущий по расписанию, установленному в воскресную ночь. Но самое печальное то, что все это уже не имело значения. Останови я их или нет, беда уже произошла. Невинный посторонний по имени Питер Грир уже потерял жизнь.
Я уныло запустил двигатель и выехал в направлении Оберлин-Кресент.
Глава 24
Я не ожидал, что Вайли окажется дома, и он не обманул моих ожиданий. Или же, если взглянуть иначе, его отсутствие было в высшей степени оскорбительным в том смысле, что его действия полностью соответствовали моим предположениям. На часах было около шести тридцати. Сумерки спускались на город, приближалось ночное время. Если Вайли собирался сделать с трупом Джона Хиллера то, что я предполагал, то темное время суток подходило для этого как нельзя лучше. Стэн Дурски казался озадаченным. Он пустил меня в квартиру, воспользовавшись запасным ключом, и ходил за мной следом, глядя, как я выдвигаю пустые ящики и открываю пустые шкафы.
– Похоже, он бежал из курятника, – сказал он.
– Похоже. Вы видели, как он уходил?
– Нет, – ответил Дурски.
– Он говорил вам, что думает выехать?
– Нет. Вообще за квартиру уплачено до первого октября. Вот только мебель меня беспокоит. Ведь я должен как-то избавиться от всего этого мусора, – он покачал головой.
– Мистер Дурски, – сказал я, – вчера ночью от одиннадцати тридцати до двенадцати вы спали?
– Да, – ответил он.
– Вы не видели, когда мистер Вейкфидд прошел домой?
– Нет.
Я опять осмотрел квартиру. Я не смог найти ничего, что указывало бы на то, куда он пошел. Я поблагодарил мистера Дурски, спустился вниз и прошел в гараж, где Натали Флетчер обычно оставляла свой микроавтобус. В конторке сидел другой дежурный, но слушал он ту же самую – передававшую рок-музыку – станцию. Я представился и сказал, что разыскиваю «Фольксваген», микроавтобус, выпуска 1969 года.
– Красно-белый? – спросил он.
– Да.
– Это мистера Вейкфилда, – сообщил он. – Он был здесь совсем недавно. Я чуть было не узнал его.
– Что вы хотите этим сказать?
– Ему пришлось сбрить все волосы. И усы тоже. У него какая-то кожная болезнь. Доктор велел ему сбрить все подчистую. Неплохо, да? Он стал похож на того парня по телевидению. Ну, того, что играет лысого полицейского, – как его звать?
– В котором часу он был здесь?
Дежурный взглянул на часы.
– Примерно полчаса назад, – ответил он. – Положил в микроавтобус чемоданы и укатил.
– Не было ли еще какой вещи в автобусе?
– Какой такой вещи?
– Скажем, длиной пять футов одиннадцать дюймов?
– Чего?
– Какой-то вещи, завернутой в чехол или укутанной во что-то?
– Нет, никакой такой вещи я не заметил, – ответил дежурный.
– Вы были здесь, когда он приходил прошлой ночью?
– Нет, я ухожу в одиннадцать. Он, видимо, был позднее. В это время дежурил Мануэль. Его смена с одиннадцати до восьми.
– У вас есть телефон Мануэля?
– Чего?
– Я хочу позвонить ему.
– А, конечно, вот здесь, на стене. Видите листок вон там? Это список всех, кто здесь работает.
Я посмотрел на листок. На нем было полдюжины фамилий, написанных от руки. Я нашел имя Мануэля Герреры, а рядом телефонный номер.
– Спасибо, – сказал я, вышел из конторки на территорию гаража и воспользовался настенным телефоном-автоматом рядом с мужской уборной. В ноздри мне ударил тот же самый запах затхлой мочи. После шестого гудка ответила женщина с испанским выговором. Я сообщил ей, что мне нужен Мануэль.
