Фридрих Незнанский - Объект закрытого доступа
— «Простите, простите»! Под ноги надо смотреть. — Рыцарев хотел выругаться, но лицо девушки было таким виноватым и она так трогательно извинялась, что он сменил гнев на милость.
— Ладно, ничего страшного, — сказал Ростислав Вадимович, с усмешкой глядя на то, как усердно официантка обметает полотенцем его колени. — Но впредь будьте осторожней. Просыпанная соль предвещает ссору. Не знаю, как вы, а я ссориться не люблю.
На этом инцидент был исчерпан.
День подходил к концу, и Рыцарев чувствовал себя совершенно измотанным. Еще пару лет назад он знать не знал, что такое усталость, однако в последнее время организм все чаще подводил его. Не помогали даже регулярные посещения спортзала и боксерские спарринги, которые Рыцарев старался проводить каждую пятницу, чтобы не терять формы.
Думая над этим, Рыцарев все больше склонялся к мысли, что виной всему — его двойная жизнь. И прекратить эту двойную жизнь было совершенно невозможно.
И дело было не только в том, что он по-прежнему привязан к жене — они прожили вместе пятнадцать лет, и за все это время жена ни разу не повысила на него голоса, ни разу не оспорила его решений, да и в постели — с самого начала их брака — делала все, лишь бы доставить ему удовольствие.
Сейчас, по прошествии пятнадцати лет, Рыцарев не хотел поступать как неблагодарная скотина.
Но и это было не главное. За пятнадцать лет брака он так и не стал отцом. Несмотря на то что Рыцарев никогда не упрекал в этом жену, она остро ощущала свою вину. Ну а Ника… Ника была молода и здорова. Зная тоску Рыцарева, она постоянно заводила разговор о том, какие у них будут красивые и умные дети. Для этого требовалось всего лишь развестись с женой и жениться на Нике. Всего лишь!
Погруженный в невеселые мысли, Рыцарев притормозил у светофора и глянул в зеркало заднего обзора. Белая «пятерка» «Жигули», свернувшая в переулок, показалась ему знакомой. Рыцарев решил на всякий случай подстраховаться и, дождавшись, когда загорится зеленый, принялся петлять по узким переулкам, пока не выехал на трассу в том самом месте, где и свернул с нее.
Теперь он был уверен, или почти уверен, что слежки нет.
9
— Привет, Вить.
— Здравия желаю, Александр Борисыч.
По телефону голос Солонина звучал низко и хрипло.
— Тебя невозможно узнать, — посетовал Турецкий. — Как там твой подопечный?
— Лучше всех. Тот еще «живчик». Не успеваем отслеживать его перемещения.
— Давай подробней.
— «Шпионский порошок», которым мы пометили Рыцарева, выдав его за соль, сработал отменно. Теперь у нас есть полная карта передвижений объекта по Москве. Да и не только по Москве. Подробный отчет я перешлю вам через полчаса, а пока скажу следующее. В течение двух дней Рыцарев несколько раз заезжал в Кремлевский дворец. Странного в этом ничего нет, если учитывать специфику его работы. А вот его поездки на объекты «Мосводоканала» настораживают.
— Еще бы! — усмехнулся Александр Борисович. — И как только он все успевает? Тут пару часов над бумагами посидишь — уже как выжатый лимон. А этот тип разъезжает побольше иного курьера. На каких именно объектах он успел побывать?
— На нескольких водохранилищах, на очистительных и гидротехнических сооружениях, а также на нескольких водонапорных станциях. Полный перечень с указанием координат я вам…
— Да-да, вышлешь по электронной почте, — быстро договорил за него Турецкий. — На каком из указанных объектов он бывал чаще всего?
— На Рублевской водонапорной станции. Три раза за два дня, — ответил Солонин.
— Так-так… — задумчиво проговорил Турецкий. — Допустим, посещение Кремлевского дворца и впрямь было обусловлено производственной необходимостью. Но чего ради он зачастил на водонапорную станцию — вот вопрос!
— Со временем узнаем, — уверил его Солонин.
— Рыцарев мужик тертый. Как думаешь, он ничего не заподозрил?
— Не должен был. Все это время мы вели его аккуратно. За исключением истории с просыпанной солью, ни разу на открытый контакт не шли.
— Тогда вот что. Выясни мне все об отделе, которым руководит Рыцарев. Подготовь полную информацию на каждого из сотрудников.
— Есть.
— Когда сделаешь — сразу ко мне.
Когда несколько часов спустя Солонин пришел к Турецкому с докладом, тот как раз наливал себе кофе. Завидев Солонина, Александр Борисович достал из тумбочки еще одну чашку:
— Со сливками, без?
— Со сливками и с сахаром, — ответил Солонин. — И того, и другого побольше.
— Извращенец, — резюмировал Александр Борисович и принялся колдовать над чашками.
Вскоре кофе был готов. Коллеги уселись за стол, и Солонин приступил к отчету.
— Я навел справки об отделе Рыцарева. Полное его название, как я уже докладывал, звучит следующим образом: «Отделение спецслужбы московского управления ФСБ». Отдел осуществляет контроль и охрану кремлевской связи. — Солонин ткнул пальцем в лист бумаги, лежащий перед ним. — Здесь полный перечень должностных обязанностей Рыцарева и остальных его пятнадцати сотрудников. В основном — это молодые ребята. Характеризуются с самой лучшей стороны. На данный момент на своих рабочих местах присутствуют четырнадцать из них.
Турецкий, до сих пор лениво помешивающий ложечкой кофе, вскинул брови:
— А где же пятнадцатый?
Солонин нервно дернул уголком рта:
— Вот тут, Александр Борисович, уже начинаются странности. Пятнадцатый сотрудник отдела исчез.
— Что значит исчез? — удивился Турецкий. — Куда исчез?
— Ушел в отпуск, а из отпуска не вернулся. Фамилия его — Смирнов, имя — Валентин. Звание — старший лейтенант ФСБ.
Александр Борисович нахмурился:
— Его розысками кто-нибудь занимался?
— Да. Заявление в милицию подавала его тетка. Этот Валентин Смирнов с детства сирота, и, пока не получил собственную квартиру, жил с теткой, — пояснил Солонин.
— Про кофе не забывай, — напомнил ему Турецкий.
Солонин кивнул и пододвинул к себе чашку.
— Такой, как я люблю.
— Столько сахара, что в него можно ложку втыкать, — с иронией сказал Турецкий.
— Сахар — это энергия, — парировал Солонин.
— А как насчет вкуса?
— Чем больше сладкого, тем вкуснее, — не сдавался Солонин.
— К следующему твоему приходу сварю тебе кофейный кисель, — насмешливо сказал Александр Борисович.
— Я не против, — пожал Солонин широкими плечами.
Турецкий отхлебнул кофе и спросил:
— Милиция что-нибудь выяснила?
Солонин покачал головой:
— Нет. Тетка Смирнова утверждает, что он поехал к родственникам, в деревушку под Малоярославцем. Однако, по словам родственников, он до них так и не доехал. На этом следы Смирнова оборвались, и дело, как водится, застопорилось.
— Так, так. — Александр Борисович достал из кармана сигареты. — Не возражаешь, если я закурю? Бессонница замучила, без кофе и сигарет мозги вообще не работают.
— Курите, конечно. Правда, медицина утверждает, что чем больше человек курит, тем сложнее ему вечером заснуть. Я уж не говорю о кофе.
Турецкий закурил и небрежно махнул рукой с дымящейся сигаретой:
— Да что она понимает, твоя медицина!
— Кое-что понимает, — пожал плечами Солонин. — Меня она пару раз с того света возвращала.
— После ранений? Это совсем другое дело. Пулю ты себе сам не выковыряешь. А насчет кофе и сигарет… Знаешь такого поэта — Иосиф Бродский?
— Слышал.
— У него было три инфаркта, и врачи запретили ему курить и пить кофе. Так знаешь, что он им сказал? «Если с утра, проснувшись, нельзя выпить чашку крепкого кофе и выкурить сигарету, то зачем тогда вообще вставать?»
— Остроумно, — согласился Солонин. — И отчего он умер?
— Бродский-то? Сердце.
Солонин печально кивнул:
— То-то и оно.
Турецкий с усмешкой вмял окурок в пепельницу.
— Ладно, Виктор, хватит лирики. В общем, так. Нужно заняться этим пропавшим старлеем. Чутье мне подсказывает, что его исчезновение связано с делами, которые замышляют Рыцарев и его чеченские друзья. Хотя, конечно, я могу ошибаться.
— Все возможно, — философски заметил Солонин. — Но лучше, конечно, проверить.
— Сейчас же позвоню Грязнову и попрошу откомандировать молодого и бойкого оперативника. А ты, Вить, продолжай слежку за Рыцаревым. Пока что его поведение для нас загадка, но со временем все должно проясниться.
10
Тяжелая, обитая коричневым дерматином дверь открылась, и в образовавшемся проеме показалась седовласая женская голова. Серые глаза пожилой женщины внимательно оглядели стоявшую перед дверью девушку:
— Вы к кому?
— К Лидии Ивановне Смирновой.
— Я Лидия Смирнова. А вы кто?
