Алексей Макеев - Испанский капкан
«Ну, попали! – немного растерянно подумал Гуров. – На ровном месте да мордой об асфальт! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть! А они как будто по вызову явились – с чего бы это? Уборщик! Точно! Он капнул! Ну, работает диаспора!»
Гуров не стал дальше размышлять на эту тему, потому что время для размышлений было не самое подходящее. Представители диаспоры мгновенно высыпали из машины и разом накинулись на полковника Крячко, который, видимо, замечтался и не сразу сообразил, под какую раздачу он попал.
А парни в комбинезонах были настроены очень серьезно. Гуров увидел, как в их руках засверкали толстые стальные прутья. Они разом накинулись на Крячко и с ходу нанесли ему несколько ударов. Крячко сделал в этой ситуации то, что было наиболее разумным и простым, – он рухнул на землю и попытался откатиться в сторону, насколько это было возможно. Сигарета его, брызгая искрами, полетела в другую сторону. И в этот момент Гуров выскочил на улицу, намеренно сильно толкнув дверь, так что она впечаталась в затылок зазевавшемуся парню с прутом в руках, который стоял спиной к Гурову. От удара он выпучил глаза и без звука повалился лицом вниз на тротуар. Стальной прут выпал из его рук. Гуров успел подхватить оброненное им оружие и одновременно уклониться от крепкого встречного удара, который приготовил ему уже знакомый тип с курчавой бородкой. Его прут на огромной скорости просвистел над головой Гурова и врезался в стеклянную дверь.
Судя про всему, стекло в двери было все-таки не простое, но и оно не выдержало такой нагрузки. Оно расслоилось с ужасающим треском на несколько прозрачных лепестков, которые тут же осыпались на порог, на крыльцо и на асфальт, покрыв все грудой сверкающих осколков, похожих на груду драгоценных камней.
Зрелище было красивое, но восторга у почтовых служащих оно не вызвало. Гуров услышал, как за его спиной раздались испуганные и негодующие крики. Ему даже показалось, что он различил что-то похожее на слово «полиция». Это слово особенно подстегнуло его. Он саданул своим прутом в солнечное сплетение бородатого, который тоже был слегка ошарашен случившимся, а потом, поймав его в свои объятия и крепко ухватив за грудки, боднул лбом в переносицу. Черные очки с хрустом переломились. А может быть, это хрустела переносица – Гурову некогда было разбирать. Он отшвырнул обмякшее тело бородача и ринулся на помощь Крячко, на которого набросились двое. Они охаживали его своими палками, а Стас извивался на тротуаре, стараясь получить как можно меньше ударов по своим ребрам. Это было похоже на увлекательную спортивную игру. Вид, во всяком случае, у всех троих был увлеченный.
Гуров ударил ближайшего к нему противника кулаком в шею и прыгнул на спину второму. Крячко в тот же момент вскочил на ноги, намереваясь хорошенько поквитаться с обидчиками, но вдруг вскрикнул, скорчился и застыл на месте, схватившись за левый бок.
– Держись! – крикнул ему Гуров. – Я сейчас с этим разберусь!
Его соперник, безуспешно пытавшийся сбросить Гурова на землю, вдруг зашипел, как змея, и выхватил откуда-то нож с выкидным лезвием.
– Осторожно! – заорал Крячко и, забыв про собственные болячки, бросился на помощь.
Гуров попытался вывернуть руку, в которой был зажат нож, но парень изловчился, полоснул его лезвием по пальцам и, рванувшись из последних сил, отскочил в сторону – прямо на Крячко, который с огромным удовольствием пнул его ногой в ребра. Тот изогнулся от боли крючком, но нож не выпустил, и не известно, чем бы все кончилось, но в этот момент совсем рядом, за ближайшими домами, завыла полицейская сирена.
– Все! Уходим! – завопил главарь с курчавой бородкой, стирая рукавом блузы кровь с переносицы.
Нападавшие разом помчались к джипу, попрыгали на сиденья, сорвались с места и, подняв тучу пыли, исчезли за углом.
– Приятно услышать родную речь в далеком краю, верно, Лева?! – прохрипел Крячко, даже сейчас не сумевший обойтись без черного юмора.
Но Гуров даже не обратил на него внимания, потому что из здания почты выскочил какой-то служащий с черными разбойничьими бакенбардами. На нем был форменный китель с красивыми петличками, а в руках он держал самое настоящее ружье. Почтарь сделал зверское лицо, прокричал что-то, долженствующее, видимо, означать «Руки вверх!», и прицелился из ружья в Гурова.
Не помня себя от стресса, Гуров сильно толкнул Крячко к ближайшим кустам, за которыми просматривался низкий каменный заборчик, и сам бросился туда же. Ободравшись о колючие ветки, они пробились сквозь кустарник, перемахнули через заборчик и оказались в чьем-то ухоженном саду. В этот момент на площадь перед почтой, сверкая огнями, вылетела полицейская машина, а разочарованный почтарь вознаградил себя тем, что выпалил из ружья в небо. Грохот спугнул голубей, которые мирно сидели на крыше почты.
– Ну, бедлам! – с огромной досадой пробормотал Гуров. – Никогда себе не прощу…
Что именно он себе не простит, так и осталось тайной, потому что затем Гуров все силы приложил для того, чтобы уйти как можно дальше от опасного места. Крячко не отставал от него.
Они промчались по выложенной розовым камнем дорожке мимо красивого белого дома с колоннами, утопавшего в цветах и зелени пальм.
«Не хватало еще, чтобы здесь держали собак, – подумал на бегу Гуров. – Непременно злых и длинноногих. Лучше всего доберманов. Вот тогда мы с Крячко и поймем, что такое родина!»
Между тем сигналы сирены как бы разделились надвое и стали огибать поместье с обеих сторон. Гуров сообразил, что к полицейским подоспело подкрепление и они ищут теперь нарушителей спокойствия в ближайших кварталах. Практически их брали в кольцо.
«Ситуация – глупее не придумаешь! – мелькнуло в голове у Гурова. – Два полковника бегают, как наперсточники, от стражей порядка. Хорошо, хоть никто из своих такого позора не видит. Но и альтернативы никакой, если подумать, не было. Не подставлять же головы под стальные прутки! Спасибо, хоть мозги целы – если то, что у нас имеется, можно, конечно, назвать мозгами…»
Крячко, который обогнал Гурова, вдруг резко остановился и обернулся назад.
– Лева! – с тихим отчаянием сказал он. – Там, кажется, хозяева! А из тебя кровь хлещет, как из барана!.. Что делать?
Гуров заметил, что из раны на тыльной стороне кисти вовсю течет кровь. До сих пор в горячке он как-то не придал этому значения. Кровью были забрызганы пиджак и брюки.
– Ч-черт! Совсем изгваздался! – с отвращением сказал Гуров. – Мало того, что костюм угробил, так теперь еще и в крови перемазался!.. Ладно, пора остепениться, а то так можно черт знает до чего дойти.
Он достал из кармана носовой платок и туго перетянул порезанные пальцы.
– Так гораздо лучше, – похвалил Крячко. – Сейчас ты выглядишь почти прилично. Конечно, далеко до того джентльмена, который прибыл сюда авиарейсом Москва – Барселона, но тот образ теперь практически недостижим. Сейчас ты похож на моряка, списанного с корабля за буйство.
– Кончай трепаться! – мрачно пробурчал Гуров, поворачивая голову. – Сюда уже пришли.
Крячко тоже обернулся. На тропинке между двумя постриженными кустами стоял невысокий полноватый человек с удивительно свежим и здоровым цветом лица. Чуть наклонив голову, он с большим любопытством рассматривал неожиданных гостей, не испытывая при этом, кажется, и тени страха. Этот человек в противоположность Гурову и Крячко являл собой образец элегантности. На нем был белый пиджак без единой складки и прекрасно отутюженные жемчужно-серые брюки. Штиблеты сверкали на солнце. Галстук был повязан безукоризненно. Его можно было бы назвать идеалом испанского джентльмена, но вдруг этот человек на чистом русском языке воскликнул:
– Ушам своим не верю! Родная речь! Господа! Вы недавно из Москвы, верно?
– Совсем недавно, – кивнул Крячко.
– О! Чудно! А как там Воробьевы горы? Я ведь жил на Воробьевых горах, господа… Это были золотые годы, хотя… Наверное, там сейчас вовсю хрустит снег!.. – он мечтательно зажмурился.
– Воробьевы горы на месте, – деловито заметил Крячко. – Куда они денутся? Вот только насчет снега вы погорячились. Как-никак там сейчас тоже конец августа…
– Ах, дьявол! – джентльмен с негодованием треснул себя ладонью по лбу. – Ну, разумеется! Здесь постепенно теряешь рассудок. Нет, господа, русские должны жить в России! Я глубоко в этом убежден. Хотя живу тут и никуда уезжать не собираюсь. Парадокс, скажете? Ничего подобного. Удачный бизнес. Причина только в этом. Мы ведь все в конце концов продаемся. Каждый за свою цену, разумеется…
– Извините, что перебиваю, – мрачно произнес Гуров, – но как вы догадались, что мы недавно из Москвы?
– Здешние русские говорят иначе, – заявил джентльмен. – Чуть-чуть, но иначе. Вам, может быть, незаметно, но у меня очень чуткое ухо. Я, знаете ли, психоаналитик. Врачую души. Правда, на души соотечественников я давно махнул рукой. Русские предпочитают платить деньги за водку – в психоанализ они не верят. Но у меня, слава богу, есть здесь свой контингент из местных. Своя практика, как говорили в старину. В определенных кругах я весьма популярен. Кстати, мы ведь еще не знакомы – Дичков Павел Петрович, доктор наук, между прочим. Но это не главное, разумеется. Главное – вот этот дом. Прекрасный, правда?..
