Андрей Троицкий - Приговоренные
В предвкушении важных сообщений они почти не разговаривали, молча расселись по местам и приготовились слушать. Верхний свет приглушили, на экран вывели карту горной местности.
Последним в зале появился хозяин дома, бывший полковник ФСБ Николай Макарович Лихно. Поздоровавшись с мужчинами, он спросил, кого сегодня нет, и получил ответ, что сбор полный. Тогда, потирая ладони, Лихно подошел к экрану, сказал, что вопросы лучше задавать сразу, как только они возникнут, а он постарается ответить, откашлялся в кулак и начал с короткого предисловия.
Всем присутствующим хорошо известна новейшая история России, когда государство выпустило из ослабевших рук огромные куски народной собственности. Этим воспользовались нечистые на руку дельцы, и началось большое разворовывание и распродажа России, которые длились годами. Теперь бывшее отребье, воры и любители падали, растащившие страну, превратились в преуспевающих господ, в больших бизнесменов. Некоторые продолжают так называемый бизнес в России, некоторые свалили за границу и там прожирают наворованные деньги.
Сейчас речь идет об одном из таких персонажей – Игоре Аносове, в свое время человеке известном. Многие из присутствующих слышали это имя и даже знакомы с этим человеком лично. Ему принадлежали значительные активы в Москве: строительные фирмы, страховой и банковский бизнес – это всего лишь некоторые сферы его деятельности. В свое время фээсбэшники пытались взять Аносова, но недооценили его способностей. Человек он оказался шустрый, скорый на ногу и, главное, носом чувствовал близкую опасность.
Когда у Аносова начались неприятности, он сумел быстро продать бизнес и уехать за границу. Лихно старался следить за судьбой этого персонажа, но упустил его из вида. Недавно стало известно, что Аносов живет в Сирии, в пустынной горной местности неподалеку от турецкой границы. Часть наворованных денег он разбросал по разным заграничным банкам, но кое-что держит при себе. Лихно показал указкой на карту.
– Вот здесь, закрытый со всех сторон горами, находится дом нашего героя. На этот раз у меня есть уверенность, что мы тряхнем старину Аносова так, что он отдаст все до последнего цента. По моим данным, в доме Аносова наличности более десяти миллионов долларов. Плюс золото в ювелирных изделиях и слитках. Таким образом, мы не просто становимся немного богаче, мы восстанавливаем историческую справедливость, отбираем у воров то, что им не принадлежит. Опыт в подобных делах у нас есть. Вспомните операцию в Судане. И каирское дело.
– Почему он держит деньги при себе?
– Не слишком доверяет банкам. А может быть, ему нравится спать на матрасах, набитых долларами. Итак, дом стоит на небольшом плато, на которое ведет единственная дорога. Неподалеку от дома – брошенная деревня, где мы временно устроим лагерь. Это лучше, чем мучиться в палатках. Жилище Аносова имеет ряд особенностей. Из него к горам ведут два тоннеля, которые соединяются с древними пещерами. Поэтому в случае нападения он может скрыться. Эти пещеры и тоннели – наша головная боль.
В зале зашептались.
– Минуту внимания, – поднял руку Лихно. – Теперь приятное сообщение. Мы нашли человека, она иностранка, которая раскрыла нам систему этих подземных тоннелей и входов в них со стороны гор. На место уже выехали три наших бывших сослуживца… Впрочем, почему бывших? Офицер – это на всю жизнь. Не важно, в отставке мы или на действительной службе. Наши люди на месте проверили полученные данные о подземных ходах. Все сходится. Информатора, эту женщину, доставят на место доверенные люди. Это, так сказать, наша страховка на тот случай, если женщина все же что-то от меня утаила.
– Что за публика охраняет Аносова?
– У него всего три-четыре телохранителя, – усмехнулся Лихно. – Азиаты. То ли туркмены, то ли узбеки. Они с Аносовым давно. Имея численный перевес, хорошее оружие и отличную выучку, мы навяжем свои условия и не оставим ему выбора. Сегодня я жду сообщения от наших людей, что подземные ходы и пещеры заминированы. Аносову некуда будет уйти. Единственную дорогу мы сумеем перерезать. Итак, господа… Группами по два-три человека вы добираетесь до места. Будете пользоваться документами, которые получите у моего помощника господина Куприна.
По темному залу прошел тихий гул.
– Какое оружие?
– Черные автоматы Калашникова серии сто, карабины «Тигр», снайперские винтовки, наступательные гранаты РГД и Ф-1, реактивные противотанковые гранатометы. Это на случай, если потребуется разнести до основания дом Аносова. Но, мне кажется, господа, до этого дело не дойдет. Мало того, мы сделаем всего несколько выстрелов, больше просто не потребуется. Дело в том, что у меня в рукаве такой козырь, который бьет любые карты Аносова. – Лихно выдержал эффектную паузу, дождался, когда стихнет гул одобрения и люди в зале перестанут шептаться. Наконец воцарилась мертвая тишина. – В свое время Аносов любил женщину, которая впоследствии скончалась в местах лишения свободы. Женщина умерла, но остался ребенок. О существовании мальчика Аносов узнал с большим опозданием и начал поиски ребенка. Ваш покорный слуга его опередил, мальчик у меня. А папочка ждет встречи с сыном. Ради ребенка он готов на все. И уже отсчитывает деньги, которые придется заплатить за это удовольствие.
Лихно видел лица людей, на которые падал свет от экрана. Эти лица ему нравились.
Глава тринадцатая
Джейн очнулась, когда наступило серое холодное утро. Мотор уже не пыхтел, лодка стояла у берега. Открыв глаза, она увидела Палыча, переодевшегося в гражданскую куртку. Сидя на корме, он смолил сигарету и глядел куда-то вдаль, где границу между водой и небом занавешивала пелена тумана. Джейн сбросила с себя промокший брезент, села на деревянный настил лодки. Голова кружилась, хотелось снова лечь, накрыться брезентом, заснуть. И уже не просыпаться.
Из клочьев тумана выплыла фигура Сотникова. Забравшись в лодку, он присел на корточки, наклонился к Джейн, заглянул ей в глаза:
– Как ты? Ничего?
– Со мной все в порядке. – Голос ее прозвучал твердо.
– Точно все в порядке? – не отставал Сотник.
– Абсолютно точно. Давно так хорошо себя не чувствовала, – ответила Джейн и в следующую секунду лишилась чувств.
Пришла она в себя на соломенном настиле, покрывавшем широкую телегу. Дорога тянулась бескрайним полем. Какой-то старик, сидевший на козлах, понукал лошадь и часто оглядывался назад. Глядел на Джейн и чему-то улыбался. В эти мгновения его лицо становилось похоже на печеное яблоко. Поверх ватника старик набросил дырявый женский плащ небесно-голубого цвета, а на лоб натянул кепку.
– Ну, мертвая! – крикнул он и протянул лошадь вожжами по провислой от старости спине. – Вот же наказанье… – Снова обернулся и громко, чтобы все слышали, сказал: – Теперь уж скоро. Подъезжаем.
Сзади телеги брели Палыч и Сотников, который о чем-то ему рассказывал.
– Если все пойдет нормально, будем на месте через трое суток, – говорил Сотников. – Получим «капусту», новые документы и отчалим.
– Чта… Чту… Что это за люди?
– Ну, те самые, про которых я говорил. Плюс еще десяток бывших офицеров ФСБ. Или того больше. И какой-то кадр, из которого хотят выжать немного денег. Коммерсант, конечно, может заупрямиться, но чекисты обещали привести с собой мальчишку-инвалида. У него левая рука ампутирована до локтя. Этот пацан по имени Коля – единственный сын того бизнесмена. Нас эта история абсолютно не скребет. Мы получим лавэ раньше, чем они начнут торговаться. Такой уговор.
– Но… На… Нас кинут, – медленно промычал Палыч. – Че… Чи… Чекисты не делятся бо… бабками.
Сотник что-то ответил и засмеялся. Джейн прислушалась, но ветер, изменивший направление, уносил слова к невидимому горизонту, а веки ее снова налились тяжестью…
Когда она снова пришла в себя, обстановка изменилась. Накрытая тяжелым одеялом Джейн лежала в полутемном закутке за огромной русской печкой. Было жарко, хотелось пить. Губы растрескались, а щеки сделались горячими и шершавыми. Из-за занавески, заменявшей ширму, появилась старуха с большой чашкой, полной молока, и встала в изголовье кровати.
– Попей, милая, – растянула она в улыбке серые губы. – У тебя жар был. Но сейчас получше.
Джейн хотела улыбнуться в ответ, но не смогла. Припала губами к краю чашки, сделала первый глоток и медленно выпила все молоко.
– Где я? – спросила, отдавая старухе пустую чашку. – И чем так вкусно пахнет?
– Хлебом, дочка, пахнет. Только из печки его вытащила. Хочешь хлеба?
– Очень хочу.
– Тебе горбушку?
Старуха не услышала ответа, потому что Джейн уже крепко спала.
Некоторое время назадТри свободных дня, которые Джейн вместе с дочерью Кристиной хотели провести вместе, оказались заполненными бесконечными телефонными переговорами с Москвой. Накануне Джейн пригласила свою новую подругу Лайзу к себе домой, чтобы вникнуть в ее проблему с усыновлением русского мальчика. Полдня Джейн перезванивалась со своим другом адвокатом Дмитрием Радченко. Говорила с еще одним известным человеком, правозащитником, членом Хельсинкской группы, со старым приятелем, который поддерживал знакомства с российскими чиновниками высокого ранга.
