Фридрих Незнанский - Болезнь претендента
Грязнову все это было известно, поэтому он слушал вполуха и насторожился лишь тогда, когда Константин сказал:
– Мой университетский однокашник из московской газеты присутствовал на обеих пресс-конференциях Викентьева, и ему бросилось в глаза, что на первой тот выступал живо, бойко импровизировал и произвел на журналистов очень хорошее впечатление. А во второй раз он отбарабанил всю речь, не отрывая глаз от бумажки. Казалось, что это не он сам написал, ему подготовили. Фокин же парень въедливый, хваткий, у него кличка Фокстерьер, решил разобраться в этой странности и быстро обнаружил московскую пиар-фирму, которая сочинила для врача текст выступления. Причем делала это по заказу красносибирского отделения партии «Неделимая Россия».
У сыщика загорелись глаза:
– У него есть на руках улики?
– Я не спросил.
– Можно вашему другу позвонить? Константин взглянул на часы:
– В Москве сейчас утро. Как примерный семьянин, Фокин сейчас дома или едет на работу. Но с мобильником он не расстается, по его словам, будто часовой с ружьем.
Звонников набрал многозначный номер и, дождавшись ответа, сказал:
– Привет, Стае. К вопросу о нашем вчерашнем разговоре. Сейчас я передам трубку находящемуся рядом со мной московскому следователю. Вячеслав Иванович занимается делом Самощенко. Поговори с ним.
– Здравствуйте, Станислав. Моя фамилия Грязнов. Строго говоря, я не следователь, а оперативник. Но это роли не играет. Станислав, у вас имеются какие-нибудь улики, подтверждающие участие пиар-фирмы в подготовке викентьевской речи?
– Их признание, – послышался ответ. – Я исподтишка записывал разговор на диктофон.
– Ах, какой вы умный человек! Если вы не против, я возьму эту новость на вооружение.
– Бога ради, я – за.
– Тогда не удивляйтесь, если вам будут звонить участники нашей бригады, в частности, ее руководитель – «важняк» Турецкий.
– Слышал о таком. Было бы здорово, если бы удалось с ним пообщаться.
Поговорив с Фокиным, Вячеслав Иванович сказал редактору:
– Что бы мы делали без этих мобильников! Теперь, с вашего позволения, я тоже звякну на мобильник – нашей сотруднице. Она сейчас на пресс-конференции краевого прокурора.
– Я в курсе, – кивнул Звонников. – Там должен быть наш корреспондент.
Глава 8 ЯДОВИТЫЙ РАЗГОВОР
Для прохода на пресс-конференцию нужно было предварительно аккредитоваться. Однако Перовой не хотелось раньше времени афишировать свое присутствие в зале. Журналисты – это одно, а следователь Генеральной прокуратуры совсем иная статья. При нем выступающий, глядишь, и застегнется на все пуговицы, остережется быть излишне откровенным. Однако она решила увидеть картину без ретуши.
Позвонив в приемную редакции «Вечерней правды», Светлана узнала, кто занимается в газете криминальной хроникой. Ей назвали фамилию сотрудника отдела информации, которого она не застала. Ответили, что тот будет после двенадцати. Представившись как автор, это было не такой уж страшной ложью – при желании у нее найдется материал для газеты, Перова сказала о своем намерении зайти к нему в середине дня и попросила заказать пропуск. Поинтересовались только фамилией и инициалами, про специальность даже не заикнулись. Очень хорошо: похоже, газета такой направленности, что настоящую должность лучше не называть, а обманывать лишний раз совестно. Удачно, когда можно обойтись малой кровью.
Сидевшая при входе в редакционный конференц-зал девушка предлагала всем входящим зарегистрироваться. Однако Светлана с озабоченным видом быстро прошла мимо. Посмотреть со стороны – полное впечатление, что эта девушка в джинсах и свитере один из организаторов пресс-конференции.
В небольшом зале собралось порядка тридцати человек. Чувствовалось, все эти люди знакомы друг с другом, по крайней мере шапочно. Степень близости можно было узнать по тому, как они здоровались. Здесь присутствовал весь спектр обычного ритуала, начиная от сдержанных кивков до страстных объятий с поцелуями или похлопыванием друг друга по спине. Собравшиеся в зале образовали несколько маленьких групп, в каждой из которых велись оживленные беседы.
«У нас ничего не делается вовремя, – с досадой подумала Светлана. – Вот и эта пресс-конференция началась с пятнадцатиминутным опозданием». Наконец-то за столом президиума появился приветливо улыбающийся Рыкалов – мужчина среднего возраста, совершенно лысый, что отнюдь не старило его, безупречно выбритый, в синей форменной одежде. Вышедший вместе с ним главный редактор «Вечерней правды» по части растительности на голове был его полной противоположностью: пышные усы, окладистая борода и грива длинных волос, которые он поминутно откидывал со лба рукой.
Когда ведущий предоставил ему слово, Вадим Алексеевич извинился перед журналистами за опоздание, сославшись на несусветную автомобильную пробку в центре.
– В долгу, в неоплатном долгу еще наши дорожники перед народом, – улыбнулся он. – Нужно будет проверить, правильно ли они расходуют финансовые средства.
В зале раздались жиденькие смешки.
Насладившись успехом своей репризы, прокурор поблагодарил представителей СМИ – так и сказал сокращенно, – после чего приступил к делу.
– Как многим из вас известно, несколько дней назад крупный московский врач, заведующий отделением Центральной клинической больницы Дмитрий Петрович Викентьев публично выступил против придания заболеванию нашего земляка Евгения Владимировича Самощенко политического оттенка.
По его мнению, болезнь вызвана ординарным по происхождению пищевым отравлением, то есть принятием разных видов кулинарных изделий, способных в определенном, неудачном для человека сочетании вызвать расстройство желудка и мощную аллергическую реакцию всего организма. Последствия для медика, позволившего высказать собственное мнение, оказались плачевными – Викентьев освобожден от занимаемой должности, уволен с работы. В связи с этим я вынужден заявить, что прокуратура Красносибирского края солидаризируется с Дмитрием Петровичем. Краевая прокуратура расследовала обстоятельства дела об отравлении директора авиапредприятия «Серебряные крылья» Самощенко и установила, что умышленного отравления не было. Это установлено тщательными исследованиями медиков и следователей. На основании их выводов я принял решение это дело прекратить.
Слова его не произвели эффекта разорвавшейся бомбы, на что, видимо, рассчитывал Рыкалов, отчего он слегка смутился. Паузу прервал ведущий:
– Пожалуйста, задавайте Вадиму Алексеевичу вопросы. Он едва успел договорить фразу до конца, как сидевший в первом ряду парень с волосами, заплетенными в косичку, вскинул руку. После благосклонного кивка ведущего он поднялся со своего места и спросил прокурора:
– Скажите, пожалуйста, почему господин Самощенко лечился в Москве?
– Вопрос не совсем по адресу. Насколько мне известно, наши врачи не смогли установить точный диагноз и предпочли отправить Евгения Владимировича в столицу.
– А кто был лечащим врачом Самощенко в Красногорске?
– Плиткин Артур Михайлович.
«Косичка», как мысленно прозвала его Перова, сел, а с места поднялся его сосед, одетый поверх ковбойки в жилетку с астрономическим количеством накладных карманчиков. Такие обычно носят фотографы.
– Центральную клиническую больницу в народе называют «Кремлевкой», – сказал он. – Это закрытое лечебное учреждение, обслуживающее высшее руководство страны. Для других пациентов лечение там платное. Хотелось бы знать, кто оплачивал господину Самощенко дорогу до Москвы и обратно, а также во сколько ему обошлось пребывание в ЦКБ.
– А я еще жалуюсь, что мне негде найти толковых людей, – усмехнулся прокурор. – Если вы пойдете к нам на работу – вам цены не будет. Так умело вы копаете. – Тут он посерьезнел. – Честно говоря, тонкостей по поводу оплаты медицинских услуг я не знаю. Обычно за директоров крупных предприятий сами заводы и платят. Или пациенты лечатся за свой счет.
В это время у Светланы в сумке затирликал мобильник. Она быстро вышла из зала, а когда, поговорив, вернулась, к прокурору обращалась молодая девушка, представившаяся корреспондентом местного радио. Она спросила:
– Не кажется ли вам, что поведение Самощенко напоминает провокацию? Демонстративная поездка в Москву. Неужели наши врачи расписались в своем бессилии?
Понимающе переглянувшись с волосатым ведущим, прокурор произнес с игривыми нотками в голосе:
– С этической точки зрения мы это дело не рассматривали. Этика – не наша епархия. – В зале послышался смех. Рыкалов понял, что сморозил глупость, и поспешно добавил: – Я хотел сказать, что в первую очередь мы охраняем букву закона. Как ни крути, Евгений Владимирович все-таки пострадавший и в больницу попал не от хорошей жизни. Если кто и пытался спровоцировать скандал, то это его ближайшее окружение, в основном партийное.
