Хьелль Даль - Человек в витрине
— Он всегда интересовался предметами старины, — ответила вдова. — Ему нравились красивые вещи. Можно сказать, интерес к красоте и сблизил нас. В семидесятых годах моя сестра служила в муниципалитете. Ей приходилось работать секретарем на аукционах в Бругате. На этих аукционах продают вещи, не выкупленные закладчиками вовремя. Знаете, бывает, человеку срочно нужны деньги, и он закладывает драгоценности. Дамы несут в ломбарды обручальные кольца… — Ингрид развела руками. — Сейчас уже не верится, но именно там мы с Рейдаром и познакомились.
— Вы тоже что-то закладывали?
— Нет. Нас познакомила моя сестра. Рейдар покупал на аукционе невыкупленные залоги. Его интересовали старинные часы, украшения, скрипки и бог знает что еще. Как-то раз нас с сестрой пригласили туда на прием, то есть пригласили ее, но Райнхильде, моей сестре, было неловко идти одной. Она нервничала, потому что Рейдар был вдовцом и намного старше ее. Я пошла в роли компаньонки. Ну а так как я интересовалась дизайном интерьеров, у нас нашлись общие темы для разговора… как говорится, слово за слово… Вот так все и началось.
Фрёлик поспешил воспользоваться удачной возможностью и быстро раскрыл блокнот.
— Значит, вас все же объединяла любовь к антиквариату, предметам старины?
— Мне нравится думать, что нас объединяла любовь к красоте. Слово «антиквариат» кажется каким-то… пыльным. Кстати, вам следует знать, что для Рейдара старина ассоциировалась с хорошим вкусом.
Фрёлик кивнул, закусил кончик ручки и спросил:
— Он не был завсегдатаем рынка подержанных вещей, как это называют некоторые?
— Радуйтесь, что Рейдар вас сейчас не слышит, — глухо заметила вдова. — Он терпеть не мог слова «подержанные вещи». Предметы, которыми мы себя окружаем, говорят о том, кто мы такие, — объяснила она как нечто само собой разумеющееся.
Фрёлик снова кивнул.
— В том-то и беда с нами, норвежцами. — Ингрид вскинула голову и с неожиданным пылом продолжала: — Мы не понимаем, зачем нужно окружать себя красотой. Взгляните на наши храмы. Они такие скучные! Да, я знаю, такие взгляды коренятся в Реформации, протестантизме и представлениях о том, что золото и мишура отвлекают от сути. В сущности, все так и есть. И все-таки мне кажется… если бы в нашей стране были красивые соборы… наше отношение к религии стало бы чуточку здоровее. Вещи, которые нам нравятся, вещи, которыми мы себя окружаем, многое говорят о характере владельцев, — добавила она.
Фрёлик вежливо кашлянул и повертел ручкой в воздухе, словно извиняясь за то, что не разделяет ее любви к католическим соборам. Он поспешил вернуться к тому, что интересовало его.
— Вчера… перед тем как вашего мужа убили… у вас были гости к ужину, — осторожно начал он.
Ингрид кивнула, но ничего не сказала.
— Вместе с вами за столом сидели Карстен, Сюзанна и их дети… внуки Рейдара?
— Вам кажется, что я уклоняюсь от темы, — укорила его Ингрид. — Но чтобы лучше понять характер моего мужа, вы должны узнать о его взглядах, пристрастиях…
Фрёлик глубоко вздохнул.
— Для нас также очень важно понять, что случилось в дни, непосредственно предшествовавшие его смерти. Пожалуйста, расскажите, что произошло в пятницу.
— Рейдар встал рано, — начала она и осеклась.
— Когда? — спросил Фрёлик, желая расшевелить ее.
Вдова вздрогнула.
— Около половины восьмого. Он ушел на работу до того, как я вышла на кухню. Потом мы увиделись только вечером. Он вернулся в начале восьмого; мы уже ждали его за столом.
— Значит, в пятницу вы весь день были дома?
— Нет, в первой половине дня я ходила по магазинам. Вернулась в два или в половине третьего.
— По магазинам?
Она кивнула и повторила:
— По магазинам.
Фрёлик внимательно смотрел на вдову, но та как будто не собиралась продолжать. Он заглянул ей в глаза:
— Обычный поход за покупками? Может быть, вы покупали что-то конкретное?
Ингрид Есперсен не отвела глаз.
— Конечно нет. Разве вам это интересно?
Он пожал плечами.
— Среди прочего я заходила и в универмаг «Глас Магасинет». — Она замолчала, ей как будто не хотелось продолжать.
Фрёлик спросил:
— Когда вы отправились за покупками?
— Примерно в половине двенадцатого.
— А чем вы занимались раньше, то есть до половины двенадцатого?
— Приняла душ, почитала газету… а в десять или в начале одиннадцатого спустилась в магазин, к Карстену. Видите ли, он открывает магазин в десять, и мы обычно вместе пьем кофе по утрам.
— С Карстеном Есперсеном?
— Да, если покупателей немного. В пятницу утром в магазине никого не было, поэтому мы попили кофе и поболтали. — Ингрид поджала губы и задумалась, вспоминая. — Мы разговаривали примерно три четверти часа. Карстен взял с собой Беньямина. Кажется, в детском саду был выходной. Беньямин бегал по всему магазину, играл, рисовал. Потом я поднялась наверх, оделась потеплее, на выход, и где-то в начале двенадцатого отправилась за покупками…
Фрёлик собирался спросить, о чем вдова говорила в пятницу утром с сыном своего мужа, но передумал. Вместо этого он поинтересовался:
— Вы что-нибудь нашли?
— В каком смысле?
— Вы нашли что-нибудь, когда ходили за покупками?
— О да!
Фрёлик ждал продолжения, но, как оказалось, напрасно.
— А в течение дня муж звонил вам? — спросил он.
— Да, звонил, — ответила Ингрид.
— Сюда?
— Что?
— Он звонил сюда, домой?
— Конечно! — отрезала она. — Куда же еще?
Фрёлик посмотрел на нее в упор:
— Он, например, мог позвонить вам, когда вы ходили по магазинам. На мобильный.
— Он звонил мне сюда.
— Когда?
— Днем, около трех. Как правило, он возвращается домой часа в четыре. К тому же он знал, что к ужину приглашены Карстен и Сюзанна. Но Рейдар позвонил около трех и предупредил, что задержится. Сказал, что будет дома около семи.
— Он объяснил почему?
— Нет.
— Такое было в порядке вещей?
— Что?
— Он часто возвращался домой поздно? Объяснял ли, почему задерживается?
— Нет, он нечасто задерживался, но я знала, что это имеет какое-то отношение к его делам. Скорее всего, он встречался со своими братьями — Арвидом и Эммануэлем. Арвид живет в Ураниенборге, а Эммануэль очень далеко, в Беруме. — Ингрид вздохнула. — Ужасно боюсь разговаривать с Арвидом и Эммануэлем. Они наверняка звонили сюда, но я не подходила к телефону… Не могла себя заставить.
— Вы помните, когда точно Рейдар вернулся домой?
— В четверть восьмого. Я проверяла время. Кстати, вы знаете, что в десять минут восьмого сюда приходил Юнни Стокмо? Может быть, вам не известно, кто он такой? Юнни — служащий Рейдара. Я пригласила его войти и подождать Рейдара в квартире, но он не захотел. Ужин был уже готов, мы тоже ждали его. Поэтому я то и дело подходила к окну посмотреть, не приехал ли Рейдар. Я видела, что Юнни тоже ждет его на улице, у дома. Его поведение меня немного встревожило. Понимаете, в тот день было очень холодно — почти минус двадцать.
— Они что же, были компаньонами?
— Юнни есть Юнни, — улыбнулась Ингрид. — Он такой… Вот вы спрашивали, почему Рейдар заинтересовался антиквариатом. По-моему, когда-то давно Рейдар работал вместе с отцом Юнни. — Заметив вопросительное выражение на лице Фрёлика, Ингрид кивнула: — Ну да, отец Юнни работал с Рейдаром, но еще до того, как мы с ним познакомились. Я никогда не видела отца Юнни — он умер до того, как мы с Рейдаром поженились.
Фрёлик закончил записывать и только потом поднял глаза на сидящую напротив вдову.
— А чего хотел Стокмо? Зачем он приходил к вашему мужу?
— Понятия не имею. Я приглашала его зайти, но он, по-моему, застеснялся. У нас ведь были гости — Карстен, Сюзанна и дети. Во всяком случае, мне он ответил, что у него нет времени. И все же ждал снаружи, на улице.
— А когда пришел ваш муж?
— Наверное, они поговорили.
Фрёлик кивнул.
— Какими были отношения вашего мужа и Юнни Стокмо? — спросил он после паузы.
Ингрид хмыкнула и задумалась, но в конце концов пожала плечами.
— Я спрашиваю, потому что слышал, что ваш муж уволил Юнни Стокмо, — пояснил Фрёлик, глядя вдове прямо в глаза, а потом добавил: — Как говорится, выкинул пинком под зад.
Ингрид изумленно нахмурилась:
— Уволил? Вы уверены? Не может быть… — Она покачала головой. — Просто не верится! Рейдар ничего мне не говорил… он не рассказывал, что они поссорились… Зачем ему было скрывать такое от меня?
Фрёлик пожал плечами:
— Чего не знаю, того не знаю. — Он посмотрел в свои записи и продолжал: — Итак, Рейдар вернулся домой в начале восьмого. Что дальше?
