Виктор Пронин - Каждый день самоубийство
Гардеробщик мимоходом пренебрежительно посмотрел на Демина, его тощий мокрый плащ взял брезгливо, двумя пальцами, номерок бросил на стойку небрежно, не глядя.
– Батя! – Демин поманил гардеробщика пальцем и, наклонившись к самому уху, спросил: – Президент уже здесь?
– Что?! – присел от неожиданности гардеробщик. – Какой... президент?
– А, так ты не в курсе, – разочарованно протянул Демин. И довольный, не торопясь, поднялся на второй этаж, где располагался ресторан с настолько большим залом, что его противоположная стена терялась в голубоватой дымке.
– Простите, – неожиданно возник перед Деминым метрдотель, – но у нас сегодня свободных мест, к сожалению, нет.
– С чем я вас и поздравляю, – улыбнулся Демин. Его почему-то привела в хорошее настроение вежливая нагловатость и какая-то стерильная опрятность этого полнеющего, лысеющего человека. – Давно здесь работаете?
– Да, – помолчав, ответил метрдотель. Что-то сразу изменилось во всем его облике. Прошла какая-то секунда, и перед Деминым стоял уже вполне нормальный человек, с которым можно было разговаривать. Опыт общения сразу дал себя знать – метрдотель после первых же слов Демина понял, что перед ним не обычный провинциал, от скуки забредший в столь экзотическое место, что с ним лучше вести себя осторожней. – Вам что-нибудь нужно узнать?
– Я следователь. Моя фамилия Демин. Мы можем поговорить две-три минуты?
– Две-три можем.
– Как вас зовут?
– Евгений Федорович. Прошу сюда. – Метрдотель отдернул неприметную штору и пропустил Демина в маленькую комнатку, где, кроме стола и двух стульев, ничего не было.
– Ваш кабинет?
– Можно и так сказать.
Демин сел, с силой потер ладонями лицо, словно хотел снять усталость, испытующе взглянул на метрдотеля. Потом вынул из кармана пачку фотографий и положил их на стол.
– Евгений Федорович, постоянных посетителей вы, надеюсь, знаете?
– Точнее сказать – могу узнать. А знать... Я не уверен, что знаю самого себя.
– Посмотрите, нет ли здесь ваших завсегдатаев? – Демин протянул пачку фотопортретов, среди которых были и Селиванова и Равская.
Метрдотель взял снимки, перебрал их, внимательно всматриваясь в каждое лицо, потом уверенно вынул портрет Равской и положил перед Деминым.
– Вот эта дама у нас иногда... бывает.
– Кто она?
– Понятия не имею.
– Ну, по вашей оценке – купчиха, выпивоха, деловой человек, потаскушка...
– Последнее, пожалуй, к истине ближе всего, – усмехнулся метрдотель. – Хотя я несколько раз наблюдал и сугубо деловые встречи этой дамы с нашими постояльцами, гостями «Интуриста». И вообще, насколько я заметил, она предпочитает любые дела, вы меня понимаете, иметь с иностранцами.
– Почему?
– Кошелек потолще, это, конечно, самое важное обстоятельство. А кроме того, они ничем не связаны, всегда свободны, на многие вещи смотрят проще, ищут приключений, связей. Там, где наш человек будет совеститься, искать слова, у них все отработано... Знаете, они более раскованны, более уверены в себе. Это естественно, приезжают в основном люди состоятельные, сделавшие карьеру, обеспечившие себя на годы вперед. Если я не ошибаюсь, именно с такими людьми она чувствует себя легко и просто. У нее с ними одна шкала ценностей, если можно так выразиться.
– Понимаю.
– Кстати, не исключено, что она сегодня будет здесь. Ее подружки, или товарки, не знаю даже, как сказать, они уже здесь.
– Даже так... – Демин быстро взглянул на своего собеседника и, сцепив ладони, нахохлился.
Надо было срочно принимать решение. Если в зале собрались люди, которым Равская назначила встречу, значит... Что это значит? Она тоже должна быть здесь, она и приехала сюда десять минут назад, но не решилась войти... Конечно, фактор неожиданности иногда бывает очень важен, но... Но не будет ли оплошностью, если подойти к ним? Допросить их необходимо в любом случае. Лучше сегодня, чем завтра. И самое главное – до того, как с ними побеседует Равская. Да, завтра разговор может оказаться попросту бесполезным. Они будут подготовлены, запуганы, куплены – так ли важно, чем она их возьмет.
Демин медленно, все еще не приняв решения, поднял трубку телефона, раздумчиво покачал ее на руке...
– Выход через восьмерку, – подсказал метрдотель.
– Ну что же, попробуем через восьмерку. – Демин набрал номер, подождал несколько секунд и вдруг улыбнулся, услышав знакомый голос. – Иван Константинович, те ребята, которых я просил час назад... еще не выехали? Ах, уже... Нет, все хорошо. Надо бы еще двоих, Иван Константинович... На этот раз в ресторан «Интурист». Нет, ненадолго. Самое большее на час, но немедленно. Чего не бывает... Возможно задержание. Здесь перед входом в ресторан есть такой роскошный предбанник с креслами... Они не будут скучать... Публика интересная, разноязыкая, раскованная... Договорились. Всего. К черту! Идемте, – повернулся Демин к метрдотелю. – Покажите мне этих красоток.
Они вышли из-за шторы и остановились у колонны. Со стороны можно было подумать, что в ресторан пришел еще один посетитель и метрдотель осматривает зал, подыскивая ему место.
– Видите люстру? Вот сейчас я как раз смотрю на нее... А под ней столик, хорошо освещенный столик, за которым сидят три женщины... Видите? Стол еще не накрыт. Они только что пришли. Или же пока воздерживаются делать заказ... Скорее всего второе. Они всегда предпочитают, чтоб заказ для них делал кто-нибудь другой.
По мягкой ковровой дорожке Демин прошел в глубину зала. Столик, указанный метрдотелем, оказался небольшой, на четыре человека. За ним сидели три женщины. И еще один стул был приставлен – очевидно, ожидалось пять человек. Да, ведь Селиванова тоже приглашена, подумал Демин. Все правильно. Перед женщинами стояла бутылка сухого вина и какая-то холодная закуска. Оживленного разговора, когда собеседники интересны друг другу, когда им есть что рассказать, такого разговора не было. Чувствовалось, что женщины собрались не для того, чтобы повидаться.
– Прошу прощения, – Демин тронул спинку стула. – У вас свободно?
– Занято, – не глядя на него, ответила женщина с крупным тяжелым лицом. Она была моложе других и, чувствовалось, сильнее по характеру.
– Благодарю, – сказал Демин, присаживаясь. Сел он основательно, поудобнее придвинул стул, руки положил на стол. С интересом, благожелательно посмотрел на женщин. Одна из них, та, что сидела справа, показалась ему знакомой, он взглянул на нее пристальнее и с трудом узнал парикмахершу, которую видел в квартире Равской. Она была почти неузнаваема. Надменный взгляд, прищуренный, оценивающий, длинная сигарета во рту... Женщина тоже узнала Демина, сникла и сразу стала похожей на ту, которую он запомнил. Третья была наименее привлекательна – толстые круглые очки, приплюснутый нос, низкий лоб с морщинами...
– Вы плохо слышите? – спросила женщина с крупным лицом. – Здесь занято.
– Не надо, Зина, – сказала парикмахерша. Демин вспомнил, что ее зовут Лариса. – Этот товарищ по делу.
– Мы здесь все по делу, – улыбнулась третья.
– Галя! – предостерегающе прошептала Лариса. – Возьми себя в руки.
– Я предпочитаю, когда меня берут другие.
– Заткнись же наконец, – равнодушно сказала Зина и повернулась к Демину: – Ну молодой человек, какие дела привели тебя в нашу компанию?
– Этот товарищ... следователь, – поспешно вставила Лариса. – Если не ошибаюсь, мы с вами виделись час назад у Ирины Андреевны?
– Ошибаетесь. Мы виделись с вами два часа назад. Но это неважно. Давайте знакомиться... Моя фамилия Демин. Действительно, следователь. Ну, а с вами я познакомился, пока вы разговаривали... Зина, Лариса и Галя. Верно? Отлично.
– Вы считаете, что мы вступили в конфликт с Уголовным кодексом? – спросила Галя и почему-то привалилась грудью к столу.
– Не знаю, пока не знаю. Пока я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Наташи Селивановой. Если не ошибаюсь, я сейчас сижу на ее месте?
Демин решил сразу произнести эти слова, чувствуя, что так будет лучше всего. Если вытягивать какие-то сведения, спрашивать, настаивать на ответах и понимать, что они видят твою игру, потом сказать о смерти Селивановой... В этом будет что-то нехорошее, нечестное. А так одной фразой он сбил с женщин налет пренебрежения, деланой усталости, вечерней многообещающей истомы. Они сразу стали самими собой. И чуждыми, нелепыми сделались их наряды, ненужными оказались длинные, с диковинной этикеткой сигареты, а косметика на их лицах приобрела вид плохо нанесенного грима. Галя еще ниже припала к столу и в упор, неотрывно смотрела на Демина, ожидая от него новых слов, подтверждений, даже доказательств. Лариса, не шевельнувшись, продолжала сидеть как сидела, только вдруг лицо ее стало серым. Первой пришла в себя Зина. Она полезла в сумочку, вынула зажигалку, прикурила.
– Это точно? – спросила она.
