Аркадий Адамов - «След Лисицы»
Игорь повернулся и зашагал к метро. Он так и не вспомнил, где видел девушку, и через минуту уже забыл об этой встрече. Надо было еще в центре зайти в аптеку, Алка опять дала уйму рецептов.
…Утром Цветков, невозмутимо выслушав горячие тирады Игоря, сказал:
— Устал ты, видать. И нервы пошаливают. А работать надо. Лосеву нашему сейчас небось потуже приходится.
— Так впустую работать жалко! Впустую!
— Ты мне еще это не доказал, понятно?
«Иногда он бывает удивительным формалистом, — раздраженно подумал Игорь. — И тупым притом».
— Мы из чистого самолюбия цепляемся за эту версию, Федор Кузьмич. Это же смешно!
Игорь нарочно сказал «мы», хотя имел в виду одного Цветкова и его спор со Свиридовым.
— Ты мне самолюбием не тычь, — хмуро возразил Цветков. — Вот утри мне, старику, нос, найди тот «бриллиант». А пока не нашел, грош цена твоим мнениям и тому подобное.
Игоря охватило холодное бешенство.
— Ну, хорошо же! Я вам ее найду!
— Во, во. Давай.
Игорь круто повернулся и, не попрощавшись, выбежал из кабинета. «Самодур несчастный! — со злостью думал он. — Дал же бог начальника! Свиридов и тот лучше. Ему хоть доказать что-то можно». Окончательно распалясь, Игорь решил сейчас же пойти к Свиридову и все рассказать. Черт с ним, пусть торжествует, но, может быть, не придется опять толочь воду в ступе. Ему ненавистна была уже одна мысль о необходимости снова искать эту проклятую бабу с девчонкой.
Но перед самым кабинетом Свиридова он вдруг круто остановился. «Подлец», — с чувством сказал он самому себе. И, окончательно обозленный, стремительно сбежал с лестницы и выскочил на улицу.
Солнце ослепило его, обдало жаром. «Апрель называется, — сердито подумал Игорь и расстегнул верхнюю пуговицу на своей серой, из шерстяного трикотажа рубашке. — Летний костюм надеть надо было, светлый. Парься теперь в черном». Он перешел на теневую сторону улицы и прибавил шаг. Невысокая коренастая его фигура скоро затерялась в толпе прохожих.
Когда Игорь подошел к музею, солнце было уже над головой и палило немилосердно. Он вытер пот со лба и вдруг увидел на углу женщину в белом халате, голубой ящик на колесах и стеклянные трубки с сиропом над ним — «газировка».
Игорь подошел и с наслаждением выпил два стакана подряд. И пока пил, крупными, жадными глотками, не утерпел, скосил глаза и как будто по-новому, со стороны увидел желтую стену с черной доской, литую изгородь, скамейку у калитки и перед ней чуть наклоненный знакомый фонарный столб. Игорь невольно представил себе, как бочком сидит на скамейке Прокофьевич, как бегает перед ним по тротуару девочка с бантом и прохаживается «та самая» женщина, тот «бриллиант». Потом прошла ее знакомая, они обменялись улыбками. Знакомая… И девочка бегала… Чего она бегала? Играла во что-нибудь? Как хорошо отсюда все видно!
Игорь поглядел на продавщицу газированной воды. Пожилая, разморенная жарой, потное лицо, добрые глаза…
— Давно здесь стоите, мамаша?
— Ден пять уже, — равнодушно ответила та.
— Недавно грузовик вон на тот столб наехал, не помните?
— Почему не помню? Помню.
— А потом еще девочка там бегала, с бантом, В брючках, в пальто…
— Это которая чуть под машину не попала?
— Как под машину? — удивился Игорь. — Под какую?
— А вот тут, около меня, остановилась. А девочка с мячом была, он и покатился сюда, за угол. А она за ним. У меня аж сердце захолонуло.
— А мать не видела?
— А где ей видеть? Машина-то за углом была, вот тут. И мячик как раз сюда. Слава тебе господи, шофер враз затормозил. Тут и я в себя пришла.
Женщина оживилась. Видно, вернулось к ней все пережитое в тот момент и не терпелось рассказать об этом внимательному слушателю.
— Ну, шофер сам не свой выскочил. А барышня его смеется. Ей что!
— Барышня?
— Да, такая, стилевая. Знаете, как теперь? Глаза крашеные, волосы по-модному горой стоят. Пальтишко нараспашку, зеленое.
— Зеленое? — не веря своим ушам, переспросил Игорь.
— Ага. Зеленое.
Женщина удивленно глянула на него.
— А куда она пошла, девушка?
— Угол обогнула и в музей пошла.
Игорь почувствовал легкий озноб. Неужели удача? Наконец удача? Он боялся этому верить. Но слабенькая-преслабенькая ниточка, кажется, потянулась к «той» женщине. Если… Тысяча «если»!.. Если Прокофьевич не ошибся и девушка обменялась с «той» улыбками, если, опять же, он не ошибся и та девушка была действительно в зеленом пальто… Девушка в зеленом пальто… Что-то знакомое вдруг почудилось в этом Игорю, но он никак не мог уловить это «что-то» и, пока оставил его в покое, отстранил от себя.
— А машина ждать осталась?
— Зачем? Простились. Спешил он.
— Кто?
— Да шофер. Веселенький такой, рыженький, в теле, правда. Рукой ей махнул, сказал чего-то и уехал.
— А чего сказал, не слышали?
— Разве услышишь? Вроде того, что «после репетиции», сказал. Вроде того.
— Артист, значит? — осторожно предположил Игорь.
— Может, и артист, — женщина пожала плечами.
— Мамаша, ну, а машина эта какая?
— «Москвич». Вишневый, — уверенно ответила женщина. — Вот точно как этот, — и она мотнула головой на трубку с сиропом. — Новенький совсем.
И тут вдруг Игорь вспомнил! Вишневый новенький «Москвич» был вчера вечером у вокзала, к нему подбежала высокая девушка в зеленом пальто. «Стоп, стоп! Только спокойно!» — скомандовал он себе, и уже по какой-то неведомой инерции памяти вспомнил, что девушка показалась знакомой. Впрочем, не это было сейчас главное. Ведь кто она, вспомнить так и не удалось! Главное сейчас другое: вишневый новенький «Москвич» и владелец его артист. Это уже нечто! За это можно, кажется, ухватиться!
Через полчаса Игорь был уже в ГАИ.
— Ты представляешь, что это за египетская работа? — спросил его знакомый сотрудник. — Наверно, тысяч сто карточек надо перебрать. Ты хоть какую-нибудь цифру дай, первую, последнюю, любую в конце концов!
И тут вдруг Игорь хлопнул себя по лбу и счастливо засмеялся.
— Серия тебя устроит — «МОЕ»?
— Что «твое»? — не понял в первый момент сотрудник, но тут же засмеялся в ответ. — Вот это другое дело!
Вчетвером они принялись рыться в бесчисленных карточках.
Час шел за часом, а горы карточек, казалось, не убывали. Две графы в них интересовали Игоря: цвет машины и занятие владельца, место его работы.
В глазах уже начинало рябить от всех этих «зеленый», «бежевый», «серый», «серый с красным», «красный с белым», просто «белый», просто «красный», и еще — «инженер», «военнослужащий», «шофер», «врач», «доктор наук», еще «доктор», еще «инженер», потом «студент» («Ишь ты! — подумал Игорь. — На папины деньги небось приобрел, голубчик, и девчонок возит!»), «писатель», и опять «инженер», потом «сталевар», «лаборант», «шофер»…
Игорь на минуту отвел глаза, посмотрел в окно. Молочные хлопья облаков подсвечивались багровым заревом заходившего солнца, уже невидимого за черными крышами домов.
Игорь вздохнул и с новым ожесточением взялся за карточки. Одна, другая, третья, десятая… Ага! Цвет «вишневый», владелец — «актер». Фу! Это уже четырнадцатая! И снова полетели — «серая», «коричневая», «морковная»… И снова — «инженер», «директор магазина» («Ну и что ж такого?» — мысленно сказал себе почему-то Игорь), «токарь», «кандидат наук», «продавец»… Игорь машинально посмотрел на номер магазина. Кажется, тот же, что и у промелькнувшего сейчас директора! Игорь отыскал ту карточку. Так и есть! Он отложил обе карточки в сторону. И опять замелькало перед глазами «зеленый», «коричневый с бежевым», «серый»… «инженер», «врач», «вальцовщик»…
За окном уже стемнело, на улице зажглись фонари, сотрудники отдела заканчивали работу, надевали кителя, фуражки, козыряли и исчезали в дверях.
Но четверо продолжали работу.
Она закончилась поздно ночью.
Было отобрано восемьдесят четыре карточки. Игорь даже не ожидал, что в столице такое количество театров и прочих зрелищных предприятий.
— Слушай, — устало сказал Игорю один из сотрудников. — А может, он где-нибудь в самодеятельности выступает? Там ведь тоже репетиции бывают.
— Сомнительно, — усмехнулся Игорь. — Владельцы машин в самодеятельности не участвуют. Им забот и без того хватает с их машинами.
А второй сотрудник решительно предложил:
— Давайте теперь отберем молодых.
— И по возможности рыжих и в теле, — засмеялся Игорь.
Отбросили пожилых, народных и заслуженных. И тогда осталось всего семь карточек. С квадратиков фотографий на Игоря смотрели семь улыбающихся в самых выгодных ракурсах молодых физиономий.
— Нарушают, — мрачно констатировал один из сотрудников. — Сниматься надо строго анфас.
— Что поделаешь, артисты, — пошутил Игорь и деловито добавил: — Всё, товарищи. Спасибо вам. Завтра предъявлю той мамаше.
