Александра Маринина - Чужая маска
– Ну я же не маленькая! Хотя он ужасно хотел узнать. Весь извелся от любопытства. Ты ел что-нибудь?
– Я тебя жду. Не буду без тебя обедать.
– Не глупи, милый, мне нужно еще заехать на работу, так что я приеду не раньше пяти. Поешь, пожалуйста.
– Не буду. Мне без тебя все не в радость. Светка, если бы ты знала, как я тебя люблю!
– И я тебя люблю. С каждым днем все сильнее.
– Сильнее, чем покойного мужа?
– Ну перестань дурачиться.
– Нет, скажи.
– Конечно, сильнее. Все, милый, я поехала.
– Приезжай скорее, я скучаю по тебе.
– И я скучаю.
Она повесила трубку, счастливо улыбнулась и пошла к машине.
* * *До Нового года Насте Каменской предстояло жить одной, муж честно предупредил, что, пока не будут подготовлены и утверждены все отчеты по темам, разрабатывающимся в его лаборатории, он в Москве не появится. С покупкой продуктов она тянула сколько было возможно, доедала старые консервы, доваривала остатки гречки и размягчала засохший хлеб в духовке, но в конце концов ей пришлось взять себя в руки и отправиться в магазин. Нагрузив полную сумку продуктами, не требующими длительной готовки, она решила дойти до ближайшего кинотеатра, около которого с недавних пор раскинулся небольшой рынок, и побаловать себя фруктами, поскольку их-то уж точно готовить не надо.
Проходя между рядами, она высмотрела очень симпатичные бананы и совершенно роскошный золотистый виноград.
– Попробовать можно? – спросила она смуглого черноволосого продавца.
Тот моментально расплылся в золотозубой улыбке.
– Пробуй, красавица, виноград – объедение! Попробуешь – три кило возьмешь, не пожалеешь.
Настя отщипнула ягодку от большой тяжелой грозди, потерла ее пальцами и сунула в рот. Виноград действительно оказался отменным, но три килограмма она, конечно, не потянет. Цена была явно не по ее зарплате.
– Давай побольше, хозяин, – раздался у нее за спиной мужской голос. – Витамины нам нужны.
Она сердито обернулась и наткнулась взглядом на смеющееся лицо и знакомые зеленоватые глаза.
– Влад! Ты как здесь оказался?
– За тобой иду. Ты, хозяин, взвешивай пока, не теряй времени, – обратился он к продавцу.
– Ну ты нахал, Стасов, – улыбнулась Настя. – Прямо у меня из-под носа фрукт уводишь. А вдруг мне не хватит?
– Так это тебе. Считай, подарок.
– Ты с ума сошел! – возмутилась она. – Дорого же.
– Да ладно, перед Новым годом можно, не капризничай. Тем более что я тебя искал с корыстной целью. Давай сумку, ведь переломишься сейчас.
Настя с облегчением протянула ему набитую продуктами сумку, положив сверху пакет с виноградом. Они вышли с рынка и подошли к машине Стасова.
– Я тебя как раз на этом месте увидел, – объяснил он, заводя машину. – Куртка у тебя больно яркая.
– Ага, а рожица бесцветная. Стасов, тебя бабы никогда не били за твои изысканные комплименты?
– Ну Настя… – Владислав растерялся и даже слегка покраснел. – Я же совсем не это имел в виду. Не обижайся, пожалуйста.
– Да брось ты. – Она расхохоталась звонко и заразительно. – Я привыкла. И потом, у меня глаза есть, я же вижу себя в зеркале. Ну не Мэрилин Монро, так что – вешаться теперь от горя? У меня комплексов нет. Влад, ты меня домой отвезешь или катать будешь?
– Если пригласишь зайти – отвезу, я же сказал, у меня интерес корыстный.
– И в чем твоя корысть состоит? Поесть оплаченного тобой же винограда? Или ты претендуешь на знаменитые Лешкины телячьи отбивные? Должна тебя разочаровать, он в Жуковском, так что в меню еда попроще.
– Вообще-то мне совет нужен, но, если к нему в придачу поесть дадут, это будет неплохо. Мы здесь проедем?
– Если наглости хватит. Здесь «кирпич».
– У меня – хватит, – угрожающе прорычал Стасов.
Дома Настя выгрузила из сумки продукты, поставила на огонь чайник, приготовила на скорую руку бутерброды и порезала апельсиновый кекс.
– Все, Стасов, я готова к бесплатной раздаче советов. Кстати, я сказала, что ужасно рада тебя видеть?
– От тебя дождешься, – хмыкнул Владислав. – Как охаять – так ты первая, а доброго слова от тебя не допросишься.
– Попрошу не хамить, а то начну взимать плату по таксе. Говори, что у тебя стряслось.
– Пока ничего. У меня и ситуация-то какая-то… В общем, начну сначала. Мне вчера позвонил Иван…
– Какой Иван?
– Да Заточный, какой же еще. И попросил помочь какому-то правозащитнику Поташову. Не знаешь такого?
– По телевизору видела, они там вместе с Иваном дурака валяли, милиционеров на хороших и плохих поделить не могли.
– Да? – Стасов нахмурился. – А ты не знаешь, у них что, давняя дружба?
– Да нет, Иван сказал, что они только в студии перед записью познакомились.
– Не соврал?
– Откуда ж я знаю? – пожала плечами Настя. – Может, и соврал. Только зачем?
– А что он про этого Поташова говорил?
– Говорил, что манеры у него ужасные, но если этим пренебречь, то мужик он толковый и в целом неплохой. Ты можешь поближе к делу?
– Могу. Короче, сегодня ко мне пришел этот Поташов и предложил заключить с ним соглашение на проведение частного расследования обстоятельств осуждения некоего Евгения Досюкова.
– Господи, это «Мегатон», что ли?! – всплеснула руками Настя.
– Именно. Досюков осужден за убийство на восемь лет, вину свою не признал и, уже находясь в зоне, написал Поташову письмо с просьбой помочь реабилитироваться. Это дело у вас было?
– Нет, куда там, Досюков – такая фигура, что дело сразу в главк министерства забрали.
– И ваших никого не привлекали?
– А зачем им мы? Там же раскрывать нечего было, потерпевший умер не сразу, какое-то время был в сознании и сам сказал, кто в него стрелял.
– Оговор исключен?
– А смысл? Оговорить могут свидетели, а умирающий человек вряд ли будет склочничать и интриговать. Бывает, конечно, что родители, смертельно раненные своими идиотами детьми, пытаются и перед лицом смерти их спасти, но в этом случае они просто молчат, а не называют первого попавшегося невиновного. И что же, Досюков при такой фактуре на что-то надеется?
– Выходит, что так. Или он отчаянный лгун и проходимец, или его кто-то засадил. Но в первое мне верится больше, чем во второе.
– Мне тоже. Так в чем твоя проблема?
– В Иване. Видишь ли, я не понимаю, почему он порекомендовал Поташову именно меня. Он что, других частных детективов не знает?
– Ну, Влад, ну что ты, ей-богу. Ты же у него работал, он о тебе очень высокого мнения…
– Вот! – Стасов назидательно поднял вверх указательный палец. – Вот этого я и боюсь. Если Иван посоветовал обратиться ко мне, значит, он как-то заинтересован в этом деле. А как он может быть заинтересован? Либо Поташов – его друг, но ты говоришь, что это не так, либо его другом является сам Досюков. Так если Досюков – его друг, почему же Иван не спас его на стадии расследования? Не спас, потому что Досюков действительно виновен и сделать тогда ничего нельзя было. А сейчас, вероятно, появились какие-то возможности. Может быть, поработали со свидетелями и заручились тем, что они поменяют показания и скажут, что в милиции их принудили сказать то-то и то-то против Досюкова. Или еще что-нибудь. Может быть, купили какого-нибудь прокурора или судью и заручились их обещанием принести протест на приговор и рассмотреть дело еще раз. А что? Очень даже возможно. Появятся новые факты, дело возобновят по вновь открывшимся обстоятельствам, и ку-ку, Маруся. Новый приговор будет уже совсем другим. Но эти обстоятельства нужно как бы «вновь открыть», и это собираются сделать моими руками под видом частного расследования, ведущегося по заказу известного правозащитника. Настасья, мне бы не хотелось участвовать в дерьмовых махинациях. Я работаю начальником Управления безопасности крупного кинообъединения, у меня – тьфу-тьфу – все пока в порядке, а искать приключений на свою задницу я совершенно, как ты понимаешь, не стремлюсь.
– Понимаю, – кивнула Настя. – Твои соображения достойны внимания, но я не улавливаю, какой совет тебе от меня нужен. Подписывать соглашение с Поташовым или нет?
– Правильно. Но я тебя немножко знаю и знаю, что тебе для этого нужно чуть больше информации.
– Продолжай, – сказала она напряженным голосом, потому что уже почуяла, к чему ведет Стасов.
– И я хочу, чтобы ты эту информацию получила, прежде чем будешь мне советы давать.
– Надо полагать, ты намекаешь на мои дружеские отношения с Иваном? Ты хочешь, чтобы я у него спросила, зачем он лезет в это дело?
– Настасья Павловна, я тебя обожаю за твой острый ум.
– Лучше б ты любил меня за отвратительный характер. Почему ты ветчину не ешь? Невкусная?
– Вкусная, но сыр вкуснее. Я вообще сырная душа, мне нужно было мышью родиться.
