Нора Робертс - Иллюзия
— Чувствую, что недолгий сон вернул мне всю потраченную энергию. — Ева сорвала с себя майку и отбросила в сторону.
Он коснулся ее грудей. Ева закрыла глаза от наслаждения. Затем наклонилась к нему, и они слились в поцелуе, подхлестнувшем возбуждение.
Какая же она сильная и стройная, подумал Рорк. Под глазами круги от усталости, но тело кипит энергией. Это его Ева, подарок, который он получил в конце долгого тяжелого дня.
Перевернув ее и оказавшись наверху, он услышал, как она смеется. Ее смех перешел в удовлетворенное мурлыканье, когда он стал касаться губами тех мест, которых только что касались его руки. Под его губами стучало ее сердце, и его ритм нарастал по мере того, как сильные мужские руки продолжали скользить по ее телу. Ева приподняла бедра, когда он стал стаскивать с нее брюки. Его губы продолжили путешествие вниз — по торсу, животу. Рорк щекотал ее языком, покусывал кожу, Ева же, почти не дыша, ласкала его спину, время от времени страстно впиваясь пальцами.
Она стонала, задыхаясь от наслаждения, спазмами сжимавшего ее тело.
Рорк умел любить: умел брать, но умел и давать. Ему Ева могла отдаваться без страха и сомнений, зная, что он любит ее не меньше, чем она его; что она для него не просто инструмент удовлетворения желания. Она потянулась к нему, к его любви, к той уверенности, которую он внушал ей, и еще раз заглянула в бездонную глубину его глаз.
Когда он вошел в нее, удовольствие достигло предельных высот наслаждения. Вначале медленный ритм его движений постепенно нарастал, вытесняя из окружающего мира все, кроме этого страстного слияния их тел. Она обхватила лицо Рорка руками и, всматриваясь в его глаза, увидела себя летящей в небесах наслаждения, а его — летящим вслед за ней.
* * *Так как ее внутренние часы остановились и она потеряла чувство времени, Ева подумала, что ничего не изменится, если она проведет в постели еще несколько минут. Возможно, она немного нарушила свое расписание, и все пошло не так, как ранее предполагалось, но жалеть об этом не стоит.
— Я сегодня общалась со слишком большим количеством людей, — призналась она.
— Расскажи мне о них.
Ева взглянула в окно в потолке, находившееся прямо над кроватью, и с удивлением отметила: как же быстро стемнело!
— Ты никогда не устаешь от разговоров с людьми.
— Боюсь, что ты ошибаешься.
— Ты можешь платить людям за то, что они разговаривают с другими людьми, с теми, с кем ты сам не хочешь говорить.
Рорк усмехнулся и взял ее за руку.
— Ты можешь ограничить свое общение одними эсэмэсками и электронной почтой и вообще никогда ни с кем не общаться непосредственно, — продолжала Ева. — Мне же о таком остается только мечтать.
— Да, но если бы я действительно платил людям за то, что они говорят с другими людьми, — что я, конечно, и делаю при необходимости, — а потом платил бы другим людям за то, чтобы они говорили с теми, кому я уже заплатил, то многое, без сомнения, потерялось бы при пересказе. Ну а это закончилось бы необходимостью беседовать с еще большим числом людей, чтобы разобраться с возникшей путаницей.
— Возможно. Но ты любишь людей больше, чем я.
— Не исключено. Однако не стоит забывать, что ты каждый день рискуешь ради них собственной жизнью.
— Сегодня, по крайней мере, я жизнью не рисковала.
— Ну, в таком случае нам следует отметить этот день как исключительный. Господи, мне же так хотелось выпить вина!
Ева обхватила его голову руками и приподняла, пристально всматриваясь ему в глаза.
— У тебя сегодня был плохой день.
— Не самый радостный, ты права, очень долгий, но, в конце концов, не такой уж и плохой. Особенно момент приезда домой.
— Ну, об этом можно и не говорить.
— Об этом всегда следует говорить.
Рорк подвинулся поближе, чтобы поцеловать ее.
— Тогда я тоже это скажу. Кроме того, я хочу принять душ, может быть, выпить немного вина, и, так как я «заплатила» тебе вперед, я хотела бы, чтобы ты взглянул на некоторые документы Марты Дикенсон.
— Уговор дороже денег. Душ, вино, еда и мое обещание.
— Я уже ела.
— Уже? Когда ты успела?
Ева рассмеялась и вместе с ним скатилась с кровати.
— Сегодня утром я ела датский пирог из автомата, а днем — потрясающе вкусный куриный суп.
— Значит, есть причины отпраздновать.
Они вместе прошли в душ.
— На самом деле это был очень вкусный суп из кафе неподалеку от места преступления.
Ева запрограммировала воду на предельную температуру — сто два градуса.
Рорк поморщился, но решил выдержать.
— Ну а как ты?
— Относительно еды? — удивился он. Ева никогда раньше не спрашивала его об этом.
— У меня был настоящий большой завтрак, потом ланч в столовой у исполнительного директора, где мне пришлось слишком долго беседовать со слишком большим количеством людей. Что не могло не испортить мне аппетит.
— У тебя какие-то проблемы? Может быть, мне пора уже закладывать что-то из бесчисленного количества драгоценных безделушек, которые ты мне надарил?
— Думаю, выпутаемся и без твоих жертв. Никаких проблем. — С этими словами Рорк подставил голову под сильную струю воды. — Просто там было несколько человек, которым следовало напомнить о приоритетах и о том, кто им платит.
— Ты был в образе Рорка Ужасного?
Он улыбнулся и провел пальцем по ямочке у нее на подбородке.
— Возможно. В любом случае, дело сделано, и, надеюсь, в ближайшее время повторять мне не придется.
— Да, сегодня тебе пришлось попотеть, я вижу. У меня все было гораздо проще. И я даже жалею, что день у меня прошел без существенных конфликтов. Правда, мне удалось запугать одну богатую идиотку. Хоть что-то.
— Я ее знаю?
— Не исключено. Кандида Мобсли.
— Ах, да, конечно. Ну, уж и впрямь идиотка, каких свет не видывал! И что, она как-то причастна к этому делу?
— Не думаю. Вряд ли. Она слишком тупа, чтобы спланировать подобное преступление, а если бы она кого-то наняла, то наверняка выболтала бы все, если бы я на нее хорошенько поднажала.
— Думаю, ты права.
— Как бы то ни было, у меня тут список фирм, — почему-то их названия в основном состоят из трех имен, — и я хотела бы, чтобы ты его просмотрел. Мне хочется знать твое мнение о них, если они тебе известны.
Ева вышла из-под душа и проследовала в «сушилку». Рорк сразу же снизил температуру воды на десять градусов и довольно ухмыльнулся.
Вернувшись в спальню, Ева переоделась в удобную домашнюю одежду и хмуро посмотрела на кота.
— Он все еще на меня дуется. — Она повернулась к вошедшему Рорку. — Но разве коты умеют дуться? Успокойся, толстяк. Я поменяла брюки. Приняла душ. Все в прошлом. Пора забыть о былом.
— Он злится на тебя, как сказал мне Соммерсет, за то, что ты была у другого кота.
— Это был не кот. Это была чертова пантера.
— Ты что, ходила в зоопарк?
— Та богатая идиотка, у которой я была, держит у себя в доме детеныша белой пантеры, потому что он очень подходит к ее белоснежному пентхаусу, в котором я чуть не ослепла от режущей глаза белизны. В нем абсолютно все белое, за исключением ее помощника, который одет в черное. Думаю, чтобы случайно не затеряться в тех «сугробах», из которых состоит ее жилище. Кстати, мне надо выяснить, есть ли у нее документы, разрешающие держать дома пантеру. Надо быть круглым идиотом, чтобы взять домой хищника из джунглей.
— Она бы забила квартиру львами и тиграми, если бы кто-нибудь сказал ей, что это модно или являет собой вызов обществу.
Ева прищурилась.
— Эту дуру тебе тоже случалось шпокать?
Рорк отрицательно покачал головой.
— Вообще-то ты употребляешь крайне грубые выражения. Нет, если хочешь знать, я не шпокал, не дрючил, не трахал и ни разу не отымел эту конкретную идиотку.
— Потому что?..
— Разве слово «идиотка» все не объясняет? Можно добавить также и то, что она совершенно не мой типаж. Выпивки, постоянные конфликты с законом, несусветная глупость, безответственное поведение и испорченность до мозга костей.
— Признаюсь, мне приятно это слышать. А как насчет Альвы Муни?
— Э-э-э… Ну… она не идиотка, конечно. Но нет, я не дрючил, не трахал и тому подобное. Альву Муни — нет. Кажется, она была свидетелем. Неужели ее статус в деле изменился?
— Нет. Нет, и вряд ли изменится в дальнейшем, насколько я понимаю. Мне она понравилась. Она говорила, что мы с ней раньше встречались.
— Вполне возможно, что мы обменялись с ней приветствиями на каком-нибудь благотворительном вечере или другом подобном мероприятии. Есть еще какие-нибудь женщины в твоем списке, которых я в принципе мог бы трахать?
— Наверное, нет, — улыбнулась Ева. — Меня интересовали эти две, так как вы все втроем омерзительно богаты.
— Почему вам на ум, лейтенант, приходят такие мерзкие мысли?
