Эд Макбейн - Тот, который колеблется
– Да, неплохая, – согласился Роджер.
– Кажется, очень удобная. Терпеть не могу комковатых матрасов. А ты?
– Я тоже.
– И слишком мягких не люблю.
– Нет, эта кровать действительно вполне хороша. На ней правда очень хорошо спится.
Внезапно Молли откинулась назад и легла на постель с ногами, положив руки за голову.
– М-м, как здорово! – с удовольствием промурлыкала она и улыбнулась Роджеру. – Ой, как бы не заснуть.
– Что ж, – тихо промолвил Роджер и улыбнулся в ответ.
– С этими поисками работы... Если в ты знал, как устают ноги от этой беготни. Иногда прямо умираешь от усталости. Ты не возражаешь, я сниму туфли?
– Нет, пожалуйста.
– Еще минутку – и я пойду, – сказала она, сев на кровати, и, положив ногу на ногу, сняла одну туфлю, потом в такой же манере – другую. – Но раз уж я здесь, могу я воспользоваться случаем?
– Конечно, – разрешил Роджер.
– О-о, – произнесла Молли от облегчения. Она пошевелила ступнями и пальцами ног, разминая их. – О-ой, как хорошо. – Молли легла, оперевшись на локти, и посмотрела в глаза Роджеру. – А ты не собираешься снимать пальто? – поинтересовалась она.
– Что? О, я думал...
– У меня есть несколько минут, – промолвила она. – Нет необходимости бежать сразу. Если, конечно, ты не...
– Что ты, что ты!
– Потом так хорошо побыть без туфель, – произнесла Молли с улыбкой.
– Располагайся поудобнее, – сказал Роджер, снял пальто и понес его в шкаф. – Извините, что не предлагаю вам чего-нибудь, у меня в комнате ничего нет.
– О, все хорошо. Я много и не пью.
Роджер повесил пальто на вешалку, потом взял с кресла пальто Молли и повесил его поверх своего на одни плечики, затем накинул сверху шарф Молли, обведя его вокруг крючка плечиков, и все это повесил в шкаф.
– Если бы магазины были сейчас открыты, я сходил бы взять бутылку чего-нибудь...
– О, перестань об этом. Надеюсь, у тебя не создалось впечатления, что я много пью?
– Нет, у меня нет такого впечатления.
– Я обычно не пью, только за компанию. Ты знаешь, это так угнетает – ходишь, ходишь по городу и ничего найти не можешь. Любой не выдержит.
– Я представляю себе, – сочувственно произнес Роджер.
– Господи, как же хорошо освободиться от этих туфель. – Молли убрала один локоть и лежала на одном так, чтобы видеть Роджера. Улыбнувшись, она спросила: – А здесь это единственный свет?
– Что ты говоришь?
– Свет, говорю. Ярковат слишком.
– А, на столике есть лампа, – ответил Роджер. – Может быть, лучше...
– Пожалуйста. А то я лежу, и на меня весь свет...
– Сейчас зажгу эту. – Роджер подошел к столику, включил маленькую настольную лампу и выключил верхний свет. – Ну, как?
– Лучше. Гораздо лучше.
Молли закрыла глаза. В комнате установилась тишина.
– М-м. – Молли потянулась, раскинувшись на кровати. – Только бы не заснуть.
– Ничего, ещё есть время.
– Еще не вечер, да? – сказала она и захихикала. – Вот будет весело, если ваша хозяйка завтра утром войдет сюда и застанет вас с неизвестной женщиной, правда?
– Да она никогда сюда не заходит. Здесь вообще никто тебя не беспокоит.
– Значит, тут уже были незнакомые женщины?
– Нет, вовсе не значит.
Молли хихикнула.
– Я знаю, шучу. – Она открыла глаза и торжественно-серьезно смерила его взглядом. – Я люблю поддразнивать.
Роджер ничего не сказал на это.
– Но не таким образом. – Молли сделала паузу. – Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Не уверен.
Она коротко усмехнулась, потом внезапно поднялась и села в кровати, потом спустила ноги на пол.
– Я помну вам все покрывало. Вашей хозяйке это не понравится. Я хочу сказать, что она не против того, чтобы у вас бывали женщины, но ей наверняка не нравится, когда мнут покрывало или оставляют следы помады на подушке.
– Да она ни разу и не находила следов помады на подушке, – с улыбкой сообщил Роджер.
– Нет, так и мы не станем оставлять. – Она подошла к туалетному столику, открыла свою сумочку, достала салфетку «клинэкс» и нагнулась к зеркалу. Быстрым движением она сняла помаду и положила салфетку обратно в сумочку. – Та-ак, – проговорила Молли и улыбнулась Роджеру. Ему начало не нравиться, как она устраивается в его комнате, как чересчур свободно и естественно она ведет себя, будто это её номер. Он смотрел, как Молли подходит к кровати, сдергивает покрывало, взбивает подушки. – Та-ак, – снова сказала она и села на край кровати. Потом улыбнулась ему и сказала: – Ну и вот.
В комнате наступило молчание. Молли спокойно смотрела на Роджера. Потом спросила:
– А ты не хочешь заняться любовью со мной?
– Да я, вообще-то, не затем привел тебя сюда, – быстро ответил Роджер.
И по-прежнему улыбалась, хотя улыбка несколько увяла: похоже, слова Роджера озадачили или даже задели её. Но Роджер не хотел обидеть её и наверняка не желал причинять ей боль. Но в то же время ему ни коим образом не хотелось связываться с этой женщиной, с такой простушкой, – по крайней мере вот таким, о котором она спросила его.
– Я говорю, что привел тебя сюда не затем, чтобы воспользоваться ситуацией,.. – галантно заявил Роджер. – Я только хотел показать тебе комнату, так как ты говорила, что, может быть, тоже...
– Я знаю.
– ...Захочешь переехать, если тебя устроят размеры номера.
– Меня устраивают размеры этой комнаты.
– Но поверь мне, я совсем не собирался...
– И очень удобная кровать.
– ...пользоваться ситуацией, так что ты не думай...
– А я и не думаю.
– Хорошо, а то...
– Я вовсе не думала, что ты хочешь воспользоваться случаем.
– Хорошо, а то...
– Это не будет означать, что ты воспользовался случаем.
Роджер молча посмотрел на Молли.
– Я многое могу вам дать, – произнесла она.
Роджер снова ничего не сказал.
Внезапно Молли встала, вытащила блузку из юбки и начала медленно расстегивать её. Было что-то несуразное в этом зрелище. Она стояла возле кровати с высоко поднятой головой, её огненно-рыжие волосы поблескивали под светом единственной лампочки на столике, руки неторопливо расстегивали блузку, её простенькое лицо было обращено к нему, глаза с наклеенными ресницами и нарисованными бровями казались серьезными и торжественными, торчком стоящие груди, заключенные в подбитый ватой бюстгальтер, все больше открывались его взору по мере того, как она расстегивала пуговицы. Молли бросила блузку и бюстгальтер на кровать позади себя, потом расстегнула молнию на юбке и сбросила и её. Он почти ничего не чувствовал. Он смотрел, как она сбрасывает остатки одежды и направляется к нему, эта странно сложенная женщина с малюсенькими грудями и огромными торчащими сосками, широкая в бедрах и слишком широкая пониже спины, толстоватая в бедрах и икрах. И ничто в ней не возбуждало его, ничто не влекло, он не ощущал никакого желания. Она вплотную подошла к нему, чтобы он обнял её. Она была такой теплой.
* * *В ночи раздавался их шепот.
– Иногда я чувствую себя такой одинокой в мире.
– И я тоже.
– Я не потому одинока, что у меня нет родителей или что Дорис уехала на Гавайи, не поэтому. Это не то одиночество. Я вообще одна.
– Да-да.
– Это внутреннее одиночество.
– Понимаю.
– Даже если я окружена людьми. Даже когда кругом сплошь люди, как в этом баре, до того как встретила тебя.
– Но я мог бы и не подойти к тебе.
– Это потому что я неинтересная.
– Ты красивая.
– Пожалуйста, не надо...
– Да.
– Пожалуйста, не лги мне.
– Ты самая красивая девочка, каких я только знал в жизни.
– А-а.
– Да.
– А-а.
– Молли, ты красивая, – шептал он.
– Ты просто хочешь сказать, что я хороша в этом деле.
– Да, очень хороша, но...
– И только.
– Нет.
– Только это. Роджер, ну пожалуйста, я же знаю.
– Откуда ты можешь знать?
Она пожала плечами.
– Ты мужчина, а я знаю, что нужно мужчинам.
– Мне нужно не только это.
Она придвинулась к нему поближе, уткнулась лицом в плечо. Он кожей чувствовал, как шевелятся её губы, когда она говорит.
– Ты – единственный мужчина, который сказал мне, что я красива, – прошептала Молли. Потом надолго замолчала. – Роджер.
– Да?
– Скажи мне.
– Что?
– Еще скажи.
– Что?
– Не заставляй просить себя.
– Ты красивая.
– Ты так смутил меня этим.
– Все время вот так и держал бы тебя...
– М-м...
– И целовал...
Она прижалась к нему.
– Что это?
– Ничего.
– Ничего? О нет, это не ничего... Это очень даже что... Еще как... Да... Да...
– Молли... Молли...
– О-о, мне так хорошо... обнимать тебя... целовать... целовать...
– Ты красивая... красивая...
* * *В нижнем ящике туалетного столика лежал шарф Молли. Он подошел к столику, достал шарф и посмотрел на него. Бледно-голубой, легкий, почти прозрачный, из нейлона, наверно, а может и нет. Единственный предмет одежды, который остался после неё в комнате. Роджер обнаружил шарф уже потом, он валялся на полу возле шкафа. Скорее всего, он уронил его, когда снимал с плечиков её пальто.
