Фридрих Незнанский - Убийство за кулисами
— Усекла! — Она улыбнулась и кивнула на часы, висевшие напротив стола. — А вот ты еще, я вижу, не усек, что опаздываешь на работу. Или у тебя сегодня отгул?
— Какой там отгул?! — Александр Борисович, глянув вслед за женой на циферблат, сделанный в виде яблока, охнул и вскочил со стула, на ходу заглатывая остатки кофе.
Скользнув взглядом по меню, Валерий Померанцев внутренне поежился: цены в артистическом кафе, расположенном неподалеку от «Пушки», оказались неожиданно «кусачими», артистическим зарплатам они не соответствовали категорически! Ничего не попишешь — место встречи Кира Голдина, молодая солистка «Дома оперы», выбрала сама. Правда, с подачи Померанцева… Словом, по всему выходило, что виноват он. Соответственно и расплачиваться — в прямом смысле слова — тоже придется ему: хорошо еще, что прихватил с собой на всякий случай подчистую все оставшиеся от недавней зарплаты деньги!
С холодом в душе и ласковой улыбкой на устах Валерий протянул меню Кире, вальяжно расположившейся напротив него за столиком.
— Надеюсь, солисты оперы, в отличие от театральных актеров, не сидят всю жизнь на диете? — соврал Померанцев, на самом деле надеющийся как раз на обратное.
— Еще как сидят! — обнадежила его девушка. — Во всяком случае, лично я не планирую превратиться через десяток лет в толстуху!
На толстуху, даже будущую, Голдина никак не тянула: выглядела Кира просто блестяще! Ей необыкновенно шли распущенные по плечам с продуманной небрежностью волосы, а элегантный белый костюм, явно приобретенный не на Петровско-Разумовском рынке, делал стройную фигурку еще выразительнее. Словом, Кира была недосягаемо-элегантна. И при других обстоятельствах Валерий бы, несомненно, гордился такой спутницей.
— …Соответственно, — произнесла она, быстро просмотрев меню, — мне — салат с креветками, перец, фаршированный овощами, и кофе по-турецки… Десертов не употребляем! Вино — на ваше усмотрение… А поскольку особого значения этикету я не придаю, разговаривать можно начинать прямо сейчас, сразу! Вы, как я понимаю, человек занятый, я — тоже…
— Мне казалось, у вас что-то вроде отпуска, несколько вынужденного, — заметил Валерий.
Кира дождалась, пока подошедший официант примет у них заказ, и лишь после этого ответила.
— Насчет вынужденного — очень точное замечание, — спокойно произнесла она. — И длится этот, с позволения сказать, отпуск уже несколько месяцев: конец сезона в нынешнем году загублен. Думаю, именно такого результата эти сволочи и добивались.
— Почему вы не поехали на гастроли? Часть солистов, как я понимаю, такой возможностью воспользовались, но не вы. Хотя, как понимаю, у вас она тоже была…
— Была, — кивнула Голдина. И, переждав очередное появление официанта с вином и заказанной Померанцевым минералкой, улыбнулась. — Но, как вы совершенно точно подметили, я ею не воспользовалась. И отнюдь не из сентиментальных соображений преданности и верности делу, которому служу…
Она выдержала небольшую паузу. Померанцев не торопил девушку, невольно любуясь ее правильным, немного холодноватым сейчас лицом.
— Я буду с вами откровенна, не хочу даже в такой мелочи вводить следствие в заблуждение. — Кира погасила улыбку. — Я за дальнейшую, а уж тем более благополучную жизнь театра и дохлой мухи не дам! Готова держать пари, что ни оглушительных премьер, ни спокойной жизни нам больше не видать, какие бы меры и мы, и вы ни предприняли…
— И почему же?
— Потому что это — наша родина… Не хочу рассказывать пошлых анекдотов о глистах… Правда, в отличие от упомянутых персонажей лично я собираюсь отчие просторы все-таки покинуть…
Не ожидавший ничего подобного от элегантной красотки, Померанцев не выдержал и фыркнул. После чего поинтересовался:
— Вам выпал счастливый контракт?
— Пока, скорее, счастливый билет, — покачала головой Кира. — Через полтора месяца я выхожу замуж за довольно состоятельного француза. У него есть по меньшей мере одно достоинство: он обожает оперную музыку и даже по мере возможности меценатствует там, у себя… То есть меценатствовал: в дальнейшем спонсировать будет исключительно собственную супругу — то есть меня!
— А вдруг да передумает? — прищурился Валерий.
— Разве вы не слыхали о такой штуке, как брачный контракт? — Кира тоже прищурилась. — Не держите меня за дурочку! Я вам не Ирина Радова, не Сереженька Лиственница и уж тем более не Риммочка Катаева!
— А они что, все вместе и по одному дурачки?
— Ну не то чтобы… — Впервые за весь разговор Кира слегка смешалась. — Просто всеми, кроме меня и Вадима Кутепова, в этой ситуации руководят сентиментальные соображения: мол, как можно оставить Юрия Валерьевича одного? Он столько для нас сделал!.. Говорить, что сделал он не только для нас, но и для себя, бесполезно, смотрят, как на монстров.
— А что там с Кутеповым?
— Вадиму предложили петь в «Геликоне» еще полгода назад. Тогда он не согласился. Потом жутко жалел. А сейчас выяснил, что его там все еще хотят… Не знаю, заявил ли он Юрию Валерьевичу уже о своем уходе, а лично я сказала.
— Следует ли это понимать так, — поинтересовался Померанцев, — что, если бы не начались неприятности в театре, вы бы своему французу отказали?..
— Неприятности? Вы это называете неприятностями?.. — Голдина ушла от ответа, но Валерий продолжал смотреть на нее вопросительно, и девушка наконец нехотя кивнула:
— Не факт, но скорее всего…
— Скажите, Кира, как вы думаете… Кто за этим всем стоит?
Она снова помолчала, прежде чем ответить.
— Вы имеете в виду — не стоит ли за этим всем кто-то, непосредственно связанный с театром? Или вообще?
— Ну вы же не можете думать, что кто-то из коллектива, собранного Строгановым, который, к слову сказать, и впрямь многое сделал, во всяком случае, для солистов…
— Еще как могу! — Кира не дала ему договорить. — Просто, к сожалению, не вижу среди нас никого, кто мог бы обладать криминальными связями. Ну а вообще… Вы же не думаете, что я якшаюсь с такими людьми?.. Но мне лично кажется, что наехал на театр весьма серьезный человечек…
— Это очевидно, — усмехнулся Померанцев. — Уж куда серьезнее, если до убийства дошло!..
— Я не договорила… Я хотела сказать, что много об этом думала и пришла к выводу, что этот «человечек», скорее всего, не совсем из нашей сферы жизнедеятельности… Вадик Кутепов, самый умный в нашем дружном коллективе, тот и вовсе считает, что это какой-то личный враг Юрия Валерьевича. Кто-то из прежних Машиных любовников, возможно… Или претендентов на данное место!
— Очень интересная версия… — протянул Валерий, задумчиво уставившись поверх Кириной головы. — Мы об этом пока не думали.
— Ничего удивительного, — кивнула Кира. — Вы же не знали Краеву при жизни! Она, при всем своем мерзком характере и подлой натуре, была из тех баб, которые мужиков укладывают к своим ногам штабелями. Но главное — она по этой части была крайне азартной дамой, не помню, чтобы хоть кого-то, даже абсолютно ей ненужного, пропустила… Нет, не надо думать, что она со всеми подряд спала. Но поклонников в буквальном смысле слова коллекционировала с просто неприличной для ее возраста одержимостью! А спала она, по крайней мере в последние годы, исключительно с теми, кто мог реально пригодиться. Я имею в виду — в карьере.
— Но, насколько знаю, карьера у нее и так на зависть сложилась?
— Это нам, мелким сошкам, которыми Маша считала всех подряд, на зависть! Ей-то хотелось большего — золотых дисков по меньшей мере европейского класса…
— Хотите сказать, что и Строганов не являлся исключением?
— Если бы не покойный Аграновский, я бы так и сказала… Но он считал, что у Маши со Строгановым настоящий роман, любовь-морковь и всякое такое… Вроде бы длилось это с перерывами давно… А я мнение Аркадия Ильича уважаю.
— Даже в случае, если придерживаетесь другого?
— Да, даже в таком случае… И знаете, что я вам еще скажу?
— Весь внимание!
— Ведь за такими наездами всегда стоит кто-то один, верно? Ну главный кто-то, у кого есть возможность и люди для наезда…
— Мафиози называется, — подсказал Померанцев.
— Во-во!.. Так вот этот самый таинственный мафиози боялся Аграновского, а значит, был с ним близко знаком!
— Почему вы так думаете? — заинтересовался Валерий.
— Потому что все наши беды начались сразу после смерти Аркадия Ильича! А ведь до этого мы больше года жили — и в ус не дули!
— Вы удивительно умная девушка, — улыбнулся Померанцев. — Не подумайте, что иронизирую, я вполне серьезно!
— Спасибо! Я и так знаю, что я умная, — невозмутимо ответила Кира, ухитряясь одновременно в довольно быстром темпе поглощать свой салат. — Ну так вот… Юрий Валерьевич особо с нами на эту тему не откровенничал, но я где-то через неделю, не больше, после похорон маэстро случайно подслушала разговор между ним и Марком… Кстати, и Розингер, по-моему, погиб не просто так… Так вот: они говорили о каком-то анонимном звонке с угрозами. По разговору было ясно, что прежде таких звонков никогда не было…
