Алексей Макеев - Разменная монета
– Тогда кто?
– Не знаю.
– Ладно, – тяжело вздохнул полковник. – Продолжим. Итак, она усыпляет мужчину, тут звонят в дверь, она открывает и… Вместо помощи получает смерть? Потом соседи вызывают милицию, «Скорую», выламывают дверь и видят то, что потом увидел и Дацук, – развивал свою мысль Гуров, больше ведя дискуссию в этот момент с самим собой, нежели с задержанным. – Кто же тогда выполнил все? Он был среди вас? Или это был человек посторонний? Кто он? Имя?
– Я не знаю, – только и смог повторить Сергей.
Парень попытался предположить, что Гуров может с ним сделать в следующую секунду, если он вздумает соврать. Больное воображение рисовало ему черт знает что. Он, не скрывая опасений, непрерывно поглядывал на полковника. Самым невыносимым было то, что Гуров все время находился в готовности начать экзекуцию, но не начинал. Его неподвижность была пострашнее любого мордобоя. Ведь что ни говори, а Сергей ни разу в жизни не был в подобной ситуации и знать не знал о том, как сыщики добывают нужные им доказательства.
Гуров кивнул, приняв информацию к сведению, но у него тут же родился новый вопрос.
– Кому нужна была вся эта игра? Или, как ты говоришь, розыгрыш. Нельзя же бесцельно подставлять человека. У тех, кто это затеял, должна быть какая-то конкретная цель, – сказал с недоверием он. – Ясное дело, что постель не может быть целью. Постель – это лишь средство для достижения цели.
Сергей пожал плечами.
– Трудно сказать, какая у них была цель. Я даже допускаю мысль, что мне могли и сказать о ней, но я все забыл.
– И все? Ты думаешь, что дал мне полный ответ? – Гуров нахмурился. – Напрягай-ка память, друг. Вспоминай еще.
– Я ничего не могу вспомнить. Я же говорю, обдолбался тогда намертво, – недовольно возразил Сергей.
Он устало сомкнул веки, но сейчас же их разомкнул, потому как новый вопрос не дал ему расслабиться.
– Вспомни, кто с ней обо всем этом договаривался? – жестко потребовал Гуров. – Вспомни детали разговоров, которые ты слышал.
– Да не помню я, – заскулил парень. Он вдруг понял, что Гуров и в самом деле может довести его до обморока. – Договаривался, наверное, Шапито. Кто же еще? А цели… Черт! Может быть, кто-то ему мстил. Я не знаю.
– Значит, месть. Ладно. А почему Наталья на это пошла? – Гуров сыпал вопросами, подталкивая процесс мышления в голове Сергея. – У нее что, тоже была какая-то личная неприязнь к Крячко?
Ответом полковнику было долгое сосредоточенное молчание. Гуров перешел к окну, развернулся и поясницей навалился на подоконник.
– Не знала она вашего Кличко, или как там его зовут… Ей дозу бесплатную обещали. И деньги. Я же сказал.
– Зачем же ей нужна была именно постель Крячко? У нее что, своей не было? – возмутился Гуров.
На это у Сергея был готовый ответ, и он в высшей степени удовлетворил Гурова.
– Она должна была очаровать, соблазнить, завязаться с ним на долгие доверительные отношения, – сказал он. – Это то, что до меня дошло. А больше я знать не знаю. Лев Иванович, поверьте мне, я бы сам хотел знать, кто это сделал.
– Какой герой! Может, попросишь тебе пистолет вручить?
Они встретились взглядами, и Сергей поморщился, как от зубной боли.
– Ладно, не знаешь, так не знаешь, – согласился Гуров. Геройский настрой задержанного наркомана его совершенно не интересовал. – Хотя я тебя не понимаю. Если бы мне предложили такой уговор, на твоем месте я бы счел его оскорблением.
– А нам деньги нужны были. У нас аборт намечался, – просто и устало сказал Сергей. – И вообще мы люди негордые.
– По сколько же вам скинули? – вздохнул Гуров.
– По пятьсот баксов.
– А возглавлял всю эту вашу инсценировку Шапито? Я правильно понял?
– Правильно. Шапито, – скучно согласился Сергей. – От него все несчастья. Но его тоже кто-то об этом попросил. Там вереница целая, как я понял. Крайнего не найдешь.
– С Шапито давно вертишься? – немного сменил тему Гуров.
– Вообще-то давно, но у нас не было никаких особых дел с ним. Ширяться он давал, – задумчиво сказал Сергей, снова возвращаясь к своей писанине. – Сдается мне, даже он не знал, что все так печально кончится. Он немного другой масти. Ему на фиг этот геморрой был не нужен. Убить, потом скрываться – это ему не вставляет. Он любит комфорт. Спокойствие. Если это в самом деле сделал не тот мужик, то я даже не знаю, на кого подумать. Возможно, там, в квартире, уже был кто-то третий. Может, их было больше. Четверо, пятеро… Не знаю. Мы туда не ходили.
– Где сейчас искать Шапито? После того, что произошло у него на квартире? – прекрасно понимая то, о чем говорил ему парень, и видя неоспоримый резон за каждой его мыслью, спросил Гуров.
– Теперь он на дно ляжет, – ответил молодой человек. – Это как пить дать.
Он весь сосредоточился на своей писанине и отвечал рассеянно, словно то, что интересовало Гурова, было уже не так важно.
– Откуда мне знать, где он? Это его воля – собирать нас и разгонять. Захочет – позовет. Захочет – кинет. Мы для него мелкота. Он нам даже торговать не разрешал, считал, что нас сразу же поймают, – односложно и уже без всякого страха отвечал Сергей. Он удобно устроился в кресле Крячко и, казалось, даже с удовольствием писал свое сочинение.
– Ну, он ведь что-нибудь предпочитает. Может быть, у него есть хорошие друзья в городе? Или, к примеру, дед с бабкой в деревне. Ничего не слышал? – невесело и потому без огонька пофантазировал Гуров.
– Не-а, – безмятежно ответил Сергей.
– Ну а если я изыму из дела твои писульки? Как тогда? Вспомнится что-нибудь? – попробовал взять его на понт Гуров.
– Лев Иванович, – вздохнул Сергей, – мне по фигу этот Шапито. Меня интересовало только одно. Есть у него кокс или нет. Все. Так что в этом я вам не помощник, – неожиданно ясно и категорично ответил он.
Парень не лгал. Это Гуров понял по его интонации и манере держаться.
– Хорошо. Но все-таки ты напиши мне поподробнее все то, что сейчас рассказал. И можешь считать, что избежал обморока.
– Теперь вы меня отправите в тюрьму? – коротко взглянул на Гурова Трофимов.
– Конечно, – пожав плечами, кивнул и улыбнулся полковник. – Тебя в одиночку или в общую?
Молодой человек удовлетворенно кивнул и вернулся к бумаге.
– Можете в общую. Мы люди не гордые.
– Да я уже понял, – засмеялся Гуров. – Ладно, не буду мешать. Пиши.
– В смысле из тюрьмы писать? – Сергей по-детски простодушно рассмеялся в ответ. – Я вам открытку лучше пришлю. На Новый год. Письма – не мой профиль.
Он говорил совершенно спокойно, даже радостно, с каким-то необъяснимым подъемом, словно речь шла не о лагере, а о путевке в Ессентуки. Гурову осталось непонятным такое поведение Сергея, но он тактично не лез к нему в душу. Возможно, на это у него были не одна и не две, а целый ворох причин.
После того как Трофимов дописал последние строки своего опуса, Гуров позвонил дежурному, и молодого наркомана отвели в камеру предварительного заключения. Лев Иванович сел в кресло Крячко и внимательно прочел все, что ему оставил парень. За годы работы в управлении они со Стасом отправили за решетку уйму подонков. Многие из них получили немалые сроки. Возможно, что кто-то из отсидевших явился свести старые счеты, как и говорил изначально сам Крячко. Но почему со Стасом, а не с ним, с Львом Гуровым? Ответа пока не было. Возможно, что это вообще была хитро спланированная акция устрашения самого Гурова. Возможно и другое… Мстили именно Стасу, потому что прежде он вел дело какого-то неизвестного преступника, чего не должен был делать. Все дела в архиве, и Орлов поможет отыскать нужное.
Гуров отложил исписанный лист бумаги в сторону, надел колпачок на ручку, продолжая размышлять. Нужно и самому освежить в памяти все дела пяти-семилетней давности. Но это могло подождать и до завтра. Их наверняка будет целая кипа, необходимо пересмотреть каждое. Дел, которые вел сам Стас, без помощи Гурова, было не так уж и много. Рыться в тех, где срок заключения составлял от трех лет и менее, не было смысла вообще. За такие смехотворные сроки не мстят. Откровенно говоря, люди, которые идут на такие сроки, представляют опасность для общества, но не для Стаса Крячко, полковника Главного управления уголовного розыска. Тут мстил человек серьезный, осужденный на срок от семи до десяти лет, это как минимум.
Гуров поднялся, собрал весь мусор, который он изъял у молодого наркомана, в полиэтиленовый пакет, убрал его в сейф и, вернувшись на место, достал сотовый телефон. Он собирался вновь позвонить Хромушину. Мстителя, если таковой был, выявить будет несложно. Но, скорее всего, он и сам оказался просто орудием в руках другого, более головастого мошенника. Но если это преступление было совершено не по мотивам личного характера, а явилось частью внезапно начавшегося процесса передела собственности в теневом бизнесе? Удаление такой фигуры, как Крячко, могло освободить место в управлении, на которое преступный мир поставил бы своего человека.
