Алексей Яковлев - Пернатый оберег
Сердце Дуни опустилось куда-то в область желудка, душа упала в пятки, а мозг обожгло запоздалое сожаление: зря потеряно драгоценное время. Напрасно понадеялась на якобы намагиченного петуха с его будто бы наведенными колдовскими способностями и на Гену Цаплина. Нужно было, не мудрствуя лукаво, точно выполнять предписание колдуньи: отрубить голову петуху и сделать последний и решительный отворот Додику, а заодно и его папаше. Чтобы семейка Табуновых, которая была в Разнесенске всем, разом стала никем. Но не все потеряно. Сегодня же вечером вместе с Титикакой начнем окроплять петушиной кровью и колоть иглами ритуальные куклы обоих Табуновых, и я уверена, что эта наисильнейшая вудистская порча подействует в положительном смысле, то есть наведет на них какую-нибудь тяжелую болезнь, вроде свиного гриппа. А мы, пока Табуновы истекают соплями, успеем убежать в Сингапур. Ты же, петух-обманщик, доживаешь последние часы своей никчемной жизни! Такой ужасной угрозой завершила Дуня свои размышления.
В ту же секунду непознанные наукой флюиды, а может, такие же непознанные волны, источаемые воспаленным от страха Дуниным мозгом, долетели до Разнесенска и пронзили федотовский сарай, где после трудов супружеских праведных на насесте среди ублаготворенных хохлаток мирно дремал несправедливо обруганный Дуней магический петух. Разбуженный Дуниными флюидами, Петя вдруг встрепенулся, испуганно оглянулся, захлопал крыльями и ответил Дуне мощнейшим потоком колдовских флюидов, а может, не флюидов, а опять же непознанных наукой, но явно магических волновых субстанций. Во всяком случае, Гена Цаплин, хранивший мрачное молчание и пребывавший как бы в траурной прострации, внезапно очнулся, потер ладонью лоб, поглядел на Дуню сначала недоумевающим, а потом жалостливым взглядом, обнял отчаявшуюся девушку за плечи и ласково сказал:
— Успокойся, пусть наша служба безопасности отказалась решать твои проблемы, это сделаю я сам.
«Нет, петух-то, пожалуй, все-таки намагничен, то есть намагичен, — подумала Дуня, — нельзя его резать».
— Но тебе придется сегодня поехать ко мне в гости, и необходимо остаться со мной дня на два, на три. Надеюсь, нам не будет тесно вдвоем в моей комнате.
«Понятно, — горько усмехнулась про себя Дуня, — все вы, мужчины, такие… Нет чтобы сделать для девушки что-то бескорыстно. Куда там — ничего бесплатно! Только дашь на дашь… — Но тут же Геннадия и оправдала: — Кто в наше время вообще что-нибудь станет делать за так? Никуда не денешься — рыночное общество! И потом… В Гену я, конечно, не влюблена, но он мне и не противен, даже нравится. Почему бы не совместить довольно приятное с очень полезным и даже жизненно необходимым? Если мы станем близки, то уж свою-то невесту, почти жену, Геннадий точно постарается защитить и спасти…»
Дуня позвонила маме и сообщила, что хочет познакомиться с родителями Геннадия и, чтобы по темноте не возвращаться домой, у его родителей и переночует. Ирина Степановна хотела было восстать против такого попрания правил девичьего поведения и приличий, но потом вспомнила, как сама выходила замуж — тоже не очень придерживаясь принятой в те времена канонической последовательности событий, — и сделала вид, что поверила в платонические намерения дочери.
А Геннадий привез Дуню в свой малинский загородный дом и действительно познакомил со своей матерью. Правда, при этом больно царапнул по Дуниному самолюбию. Представил гостью не как свою невесту, на что надеялась Дуня, и даже не как подругу, а небрежно назвал просто знакомой. Дуня постаралась не показать обиды. В ее положении было не до гордых выбрыков. К тому же Геннадий мог при этом не иметь никакого желания ее унизить: ляпнул от невысокой культуры и отсутствия такта. Кроме Анны Ивановны, мамы Геннадия, Дуня познакомилась с молодой женщиной по имени Оксана. Она возилась с мальчуганом, называя его то Михасиком, то Мишенькой. Когда мальчика уложили спать, Анна Ивановна пригласила взрослых пить чай. Геннадий украдкой шепнул Дуне:
— Как только сядем за стол, я заведу разговор о твоих занятиях вудистской магией. Ты поддержи и потом только весь вечер об этом и говори: хочешь, правду или рассказывай все, что взбредет в голову. Но не умолкай ни на минуту и мусоль только одну тему колдовства. Учти, от этого разговора зависит твое спасение.
Расспрашивать Геннадия, зачем это нужно, было некогда, и Дуня старалась выполнять его указания и за совесть, и за страх — весь язык отболтала. Анна Ивановна и Оксана слушали, разинув рот, ахали, охали, удивлялись и проникались к Дуне все большим почтением, приправленным опасением. И Оксана, прощаясь (ей нужно было возвращаться в дом своих работодателей Никандровых), пообещала, что сегодня же расскажет про Дуню дочке своего хозяина Марше, которая вообще-то живет в Америке, но сейчас приехала в гости к отцу. Марша тоже увлекается религией вуду и наверняка захочет с Дуней пообщаться, у них найдется о чем поговорить. Геннадий вызвался проводить Оксану, Дуня тоже пошла с ними прогуляться за компанию. Дошли до грандиозных ворот никандровского поместья, и Дуня поняла, что Оксанин хозяин Никандров, встретив господина Артюнянца в дебрях или джунглях российского бизнеса, вполне может к нему обратиться, как какой-нибудь удав Каа к тигру Шерхану: «Мы с тобой одной крови — ты и я!»
Наутро недоспавший после бурной ночи пылкой любви, но довольный Геннадий собрался на свою охранно-безопасную службу и, поцеловав Дуню на прощанье, оставил ей ценные указания:
— Сиди дома, никуда не отлучайся. Позвонит Оксана или сама Марша и пригласит в гости — соглашайся с благодарностью, но объясни: сейчас прийти не можешь — занята, получаю, мол, из астрала новые заговоры-наговоры. Или придумай еще что-нибудь в том же роде. Но как только я тебе позвоню — бегом к Никандровым без всякого особого предупреждения о своем визите.
— Если я не договорюсь заранее, охрана меня не впустит, — испугалась Дуня. — Помнишь, как обругали нас с мамой ваши охранники?
— У Никандровых на воротах дежурит Сергей Кузьмич, обязательный, культурный мужчина, бывший подполковник Космических войск. Он тебя не обидит, — успокоил Дуню Геннадий. — Ты только слушайся меня и останешься живой и здоровой.
Оксана, которую Геннадий всегда считал бесхитростной, простоватой, а если прямо сказать — бестолковой женщиной, потому и осталась на бобах, разведясь с его старшим братом Гришей, неожиданно показала себя дамой не промах. Видно, пообтерлась в столице, поняла, откуда деньги берут. Она позвонила сначала самому Геннадию с утречка, но попозже, и рассказала, что передала Марше все-все, о чем говорили он сам и его новая знакомая. Что Дуня — любимая ученица всемощной колдуньи высшей степени посвящения, практикующей вуду-магию с использованием ритуальных кукол и петухов и обладающей сверхмагической силой. Поделившись с Дуней всеми своими оккультными знаниями, всемощная ведунья назначила ее своей заместительницей на земле, а сама ушла в астрал, и следы ее затерялись в параллельном мире. Мисс Марша, услышав про такое диво, вся загорелась, просила поскорей познакомить ее с ученицей волшебницы и пообещала Оксане щедро заплатить ей за такую услугу. Геннадий намек понял и тоже посулил вознаградить бывшую родственницу за проявленное усердие.
— А еще я рассказала Юлии, как твоя Дуня подкармливала ту бездомную собачку, — вдохновилась надеждой на дополнительный бонус Оксана. — Теперь и Юлия прониклась к ней симпатией.
Геннадий пообещал раскошелиться и за дополнительный сервис и заверил, что Дуня обязательно придет повидаться с Маршей, но попозже. Сейчас она как раз через астрал общается со своей всемощной учительницей.
Дуня с утра сидела как на иголках. Где-то в полдень позвонила Оксана, передала приглашение Марши. Дуня стала объяснять про занятия в астрале, как учил ее Геннадий, но Оксана, недослушав, отключилась. Ближе к вечеру Геннадий наконец скинул на Дунин мобильник эсэмэску: «Быстро к Никандровым. О Додике ни слова. Своими проблемами никого не грузи».
Дуня почти бегом добралась до помпезных никандровских ворот и робко пролепетала в переговорное устройство:
— К госпоже Марше. Оксана сказала, что меня пригласили, — и заранее съежилась, ожидая грозного рыка: «Пшла прочь! Ходют тут всякие…» Но против всякого ожидания услышала невероятный по вежливости ответ:
— Извините, милая девушка, я не получал относительно вас никаких распоряжений. Не соблаговолите ли назвать ваше имя, а я поставлю в известность мисс Маршу о вашем визите.
— Дуня, — пропищала визитерша (ее полное имя «Авдотья» казалось ей несколько старообразным, и она не любила его называть) и поднесла к видеооку свой раскрытый паспорт.
— Дуня, — вслух прочитал вместо «Авдотья» невидимый охранник (о, скромное обаяние интеллигентности!), — Афанасьевна, гм, Артюнянц? — огорошенный страж не смог скрыть удивления.
