Леонид Словин - Не называй меня майором...
«Но как найти Качана? Искать через „Освальд“?! Но это уже только завтра!»
Внезапно Игумнов д о г н а л:
Зацепка у патрулей была одна. Та же самая, что и у ментов:
«Адрес Коржакова… Рано или поздно они наверняка тоже приедут в тот же адрес, на Варсонофьевский, чтобы перехватить Качана!..»
Заехали с Рождественки.
В исконных московских переулках, здесь, чувствовалась близость соседней Большой Лубянки — вотчины бывшего Комитета Государственной Безопасности, перешедшего под крышу Федеральной Службы Безопасности.
Среди истых москвичей переулок пользовался дурной славой — в тридцатые тут прямо днем в подвалах, соединенных тунелем с главным зданием — Домом Номер Один — чекисты расстреливали свои жертвы.
Менты не любили бывать во владениях «смежников».
«Жигуль» оставили на углу, далеко от дома Коржакова.
Не особо быстро, чтобы не привлекать внимания натыканной всюду наружной охраны ФСБ, двинулись по переулку.
Откуда-то из подъезда появился милиционер. Взглянул сквозь них.
Морозец неожиданно ослаб. К утру предполагалась оттепель. .
Было почти безлюдно. Встречный мужчина в штатском, явный «топтун», проводил их внимательным взглядом.
В дело нигерийской наркомафии можно было, в принципе, втравить ФСБ. «Иностранцы все-таки!» Но тогда, если бы «макаров» Качана нашелся, сохранить тайну уже точно бы не удалось…
Впрочем, ждать много от чекистов в течение оставшихся часов не приходилось. Они долго запрягали и ещё дольше ехали. Кроме у них были другие приоритеты. Еще вчера они в упор не замечали уголовников. Рот был забит своими заботами. То это были баптисты, то «Память», то евреи. Теперь кавказцы… Менты их интересовали лишь постольку-поскольку. Когда-то они собирали данные на сотрудников, у которых завелись собственные иномарки. Их владельцы считались заведомо коррумпированными.
Теперь у фээсбэшников снова начиналась звездная пора…
— Сюда, — Игумнов вошел во двор.
В другое время он бы основательно подготовился, прежде чем среди ночи бесцеремонно вломиться в квартиру.
Сейчас было не до этого.
В проеме высокой арки им пришлось остановиться.
Начальника розыска неожиданно вызвали по «сотовому».
— Игумнов? — голос был молодой, самоуверенный. — Старший лейтенант Самарский. Управление МУРа…
Звонивший подражал грубоватой манере легендарных муровских сыскарей.
Разница была одна — когда те называли себя , оказывалось, что их имена на слуху в мире розыскников. О старшем лейтенанте Самарском Игумнов слышал впервые.
— Привет Игумнов… — Ломкий продолжил фамильярно продолжил . — Качан у тебя работает?
— Ну…
Игумнов сразу подумал о похищенном пистолете. Существовало несколько вариантов.
«Макаров» сдали в МУР, дежурный сразу принял меры: установил принадлежность…»
Могло быть и по-другому:
«Кого-то задержали с пистолетом… По номеру установили владедьца. Далее тот же результат…»
Наконец, могло произойти самое худшее: произошло преступление, киллер бросил пистолет на месте преступления…
«Макаров» идентифицировали по стреляной гильзе…»
— Он сейчас проверял по Адресному одного человека…
Игумнов понял: никакого чуда не произошло.
— Коржакова Евгения Ивановича. В курсе?
— Да.
— Он у вас что ли, Коржаков?! — Голос зазвучал мягче.
Игумнов понял: старший летенант тоже строил воздушные замки, прослышав про звонок Качана.
— Как ты узнал сотовый? — Игумнов хотел убедиться в том, что с ним действительно говорит сотрудник.
— Ваш дежурный дал. Качан оставил в Адресном свой номер. Я перезвонил. Вот сегодняшний пароль. Все путем… Что у тебя на Коржакова?
Минуту-другую они прощупывли друг друга.
Качан ничего понять, волновался. Разговор шел явно о нем.
Младший инспектор Карпец не вникал в суть, он хотел есть, рука его то и дело касалась бутерброда, который в последнюю минуту жена сунула ему в карман.
— Разговор не телефонный. — Могло статься, что старший лейтенант мог сильно облегчить их поиски. — Ты где сейчас?
— На Петровке. Но я должен отъехать в 108-е. А чего?
Игумнов взглянул на часы. Езды от Варсонофьевского до МУРа было всего-ничего. Тем более ночью…
— Я еду домой через Центр…
— Отлично. Ты мог бы сейчас подскочить на Петровку?!
— Запросто.
— Тогда давай. Я буду ждать на воротах…
— Договорились.
Игумнов обернулся к младшему инспектору, протянул ладонь. Карпец положил ключи от машины.
«Пахан, он и есть пахан… За паханом не пропадет…»
Игумнов закрыл ладонь с ключами..
— Пойдете без меня. Горячку не пороть. Попробовать найти с Коржаковым общий язык… Главная опасность сейчас для него и для нас — два патруля-отморозка. Эти церемониться не будут. Минутку!..
Он вспомнил, достал из наплечной кобуры «макаров», передал Качану.
— Держи.
— Может не надо? — Качан слабо запротестовал. — Мало как обернется…
— Как бы не обернулось!.. — Они и так были повязаны. — Контакты по мобильнику и через дежурного. Разбежались…
***
Дом на Варсонофьевском выглядел старым, с широкими пролетами чистейших, отмытых до белизны каменных лестниц, с высокими дверями одна против другой на каждой площадке.
В подъезде стояла полная тишина. На всех этажах, кроме первого, горел яркий свет.
— Здесь…
Квартира Коржакова оказалась на пятом — с новой стальной дверью, с «глазком» в средине.
— Начинаем…
Качан встал сбоку — на случай, если бы пришлось подставить и не дать закрыть дверь изнутри. Кроме того он не хотел, чтобы старший консультант по менежменту «Освальда» увидел его раньше времени.
Младший инспектор, наоборот, встал напротив «глазка» — невысокий, с загадочной улыбкой, из-за которой многие ему не доверяли.
— Давай! — Качан снял очки — как всегда перед задержанием или просто дракой.
***
Карпец позвонил. Звонок, оказался пронзительным, казалось, разбудит весь дом. Открыть, однако, не спешили.
Карпец выждал и позвонил снова.
Звонки были неспешные, длинные. За вторым звонком последовал третий.
К двери никто не подошел, зато в квартире по другую сторону площадки залаяла собака. Судя по тембру пес был серьезный. В квартире напротив не спали. Было слышно, как там работает телевизор.
Через минуту-другую в ней защелкали запоры.
Карпец и Качан отошли от двери.
— Вы к Евгению Ивановичу?
На лестничной площадке показался мужчина спортивного вида — высокий, чисто выбритый, в спортивном костюме, во «въетнамках» на босу ногу.
Звуки телевизора сквозь приоткрытую дверь стали ещё явственнее. Напротив, собака, услышав щелчки замка, сразу замолчала.
Переговоры взял на себя Качан:
— Не знаете, он дома?
— Нет вроде. — Мужчина не ложился спать, во всяком случае вид у него был абсолютно не сонный, голос тоже. — Вы звонили?
— Никто подходит.
— Значит нет. Я бы слышал, если бы он приехал. Собака сразу бы залаяла…
Появление незнакомых людей на лестнице ночью его не очень встревожило.
— Обидно… — Качан вздохнул.
— Договаривались?
— Мы предупредили, что заедем…
— Я, между прочим, его уже несколько дней не вижу… — Сосед не спешил закрыть дверь. — Может уезжал … Вы когда с ним разговаривали?
— Сегодня. Он заезжал на фирму.
Сосед удивился:
— Утром?
— После обеда… — Качан наугад выбрал второй вариант. Принялся легендировать. — Мы должны встретить одного человека, он летит ночным рейсом. И вот. Просто не знаю, что думать…
— Я скажу, если дождусь… — Сосед пояснил. — Я приехал с Камчатки. Ложусь, когда все встанут выключат…
— Я думал, просто сова…
— Что ему передать, кто был…
— Он знает. Из «Освальда».
— Коллеги, значит…
— Да. А вы сами…
— Профессия моя мирная. Я психолог…
Прощались, сдружившись.
— Да! — Качан вроде вспомнил. — Никто к нему не приезжал из наших?
— Нет. Из милиции, правда, были, — Сосед придержал дверь, которую было открыл.
— Из милиции?!
— Двое. С час назад. Старший лейтенант и второй. По-моему, сержант…
Качан кивнул:
— Они и в офисе были. Старлей, он рыжеватый…
— Да. В конопушках. А сержант — мордастый, угрюмый…
Игумнов не ошибся: патрули действительно приезжали — им нужен был он — Качана…
— У них какие-то дела к Евгению.
— Я так и понял.
Сосед сказал напоследок:
— Заезжайте. Было приятно…
— Нам тоже.
Они направились к лифту. Дверь позади захлопнулась.
Качан вызвал кабину, мигнул младшему инспектору. Тот вошел в лифт.
Начал спускаться. Качан остался на площадке. Подождал.
На площадке было тихо. Так продолжалось несколько минут. Потом в квартире соседа раздался телефонный звонок. Трубку сняли.
