Николай Леонов - Алиби на всех не хватит
– Спокойно, полковник, без лишних движений. Я здесь, чтобы поговорить с тобой, поэтому давай без милицейского геройства.
Лев понял: затея с телевизионщиками удалась. Он был уверен, что за его спиной сейчас стоит Соболев.
– Что, прямо здесь будем разговаривать? – застыв на месте, спросил Гуров.
– Да. Разговор у нас будет короткий, полковник. Ты мужик неглупый и сразу все поймешь.
– Предлагаю подняться на лестничный пролет и там продолжить, а то здесь как-то не с руки, – предложил Лев.
– Хорошо, пошли. Только без фокусов. Сам понимаешь, ни тебе, ни мне сейчас не выгодно строить из себя героя.
– Все нормально. Пойдем. – Не дожидаясь ответа, Гуров направился к лестнице.
Надо сказать, что подъезд, в котором жил сыщик, находился в отличном состоянии. На стенах никаких надписей, все покрашено и побелено. На лестничных пролетах не валяются пустые банки из-под пива…
Лев спиной чувствовал, что Соболев идет вслед за ним. Остановившись возле окна, Гуров наконец-то развернулся к нему лицом. Он видел Илью в первый раз, поэтому с нескрываемым интересом разглядывал телохранителя бизнесмена. Перед ним стоял высокий молодой мужчина под два метра ростом. Широкие плечи и выпирающие бугры мышц не оставляли сомнения, что этот человек большую часть своей жизни провел в занятиях спортом.
– Убери пушку. Если сейчас кто-нибудь выйдет из квартиры или войдет в подъезд – поговорить не удастся, – кивнул Лев на направленный на него пистолет.
Соболев внимательно посмотрел на Гурова, немного подумал, но оружие спрятал.
Гуров смотрел на стоящего перед ним мужчину и пытался понять, что заставило его прийти к нему? Желание оправдаться или же все-таки попытка перехитрить сыщиков и увести расследование в сторону?
– Я слушаю, – спокойно сказал он, облокотившись на подоконник.
– Какие у вас есть доказательства против меня? – Соболев хрустнул пальцами, как это привыкли делать множество спортсменов.
– Твои отпечатки на пистолете, – не моргнув глазом, соврал Лев.
– Но меня не было там в момент убийства, – возразил Соболев.
– Не знаю. Все доказательства против тебя. Во-первых, отпечатки, а во-вторых, ты после убийства скрылся с места преступления, что тоже указывает на твою причастность.
– Вы что, хотите сделать из меня козла отпущения? – разозлился телохранитель.
– Нет. Просто все доказательства против тебя, Соболев. – Лев посмотрел на часы, как бы показывая, что разговор окончен, хотя на самом деле хотел, чтобы Соболев начал говорить, что же на самом деле произошло в ту ночь.
– Но я не убивал Розенберга!
– А кто?
– Не знаю!
Гуров внимательно смотрел на Соболева и видел, что тот что-то недоговаривает. Последние слова больше походили на «не скажу», чем на «не знаю».
– Если хочешь доказать свою невиновность, приходи завтра в отдел и расскажи все, как было.
– Я приду к вам только тогда, когда вы найдете настоящего убийцу, – усмехнулся Соболев. – Знаю я ваши штучки. Сейчас на вас давят сверху, и вам проще повесить на меня это убийство, чем получить нагоняй от начальства. Нет, так не пойдет.
– А кто же, по-твоему, убил Розенберга, если не ты?
– Не знаю, – отвернув голову в сторону, снова ответил Соболев.
– Может, Тарханов?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что Соболев, резко повернувшись, посмотрел на Гурова пронзительным взглядом, пытаясь, видимо, понять, что именно известно полковнику.
– Вы милиция, вы и разбирайтесь, – наконец произнес он.
– Тогда зачем ты пришел? – Лев развел руками, показывая, что не понимает действий телохранителя.
– Сказать, что я не убивал и что вам надо искать настоящего убийцу. Мне бы не хотелось полжизни провести в бегах.
– Ну, тогда, может, подскажешь, где нам искать, как ты говоришь, настоящего убийцу твоего хозяина?
– По-моему, вы уже и так знаете. – Соболев повернулся и собрался уже уходить, но Лев остановил его:
– Последний вопрос, Соболев. Это, правда, что вы были близки с Альбиной Шведовой?
– Это личный вопрос, к убийству не имеет никакого отношения, – бросил телохранитель и стал спускаться по лестнице.
Но Гуров получил то, что ему было нужно. Теперь он точно знал, что Соболев – не убийца. Но самое главное, что он вынес из разговора с телохранителем, – это то, что к убийству какое-то отношение имеет Тарханов. Оставалось выяснить, какое. Лев подошел к лифту и нажал на кнопку.
На пороге его встретила Мария, одетая в шелковый халат с золотыми иероглифами.
– А я уже собиралась звонить. Узнать, когда ты собираешься домой.
Гуров удивленно посмотрел на жену, поскольку раньше такого никогда не было. Мария прекрасно знала, чем занимается ее муж, где работает, и что эта работа может затянуться до самой ночи.
– А что, сегодня какой-нибудь особенный день? – спросил он, хитро прищурившись.
– Как сказать. Иди мой руки и быстро на кухню!
Проходя мимо дверей кухни, Гуров почувствовал запах жареного мяса. «Это что-то новенькое! Или, может, я что-то упустил и сегодня какой-нибудь знаменательный день?» – размышлял он, стоя перед зеркалом в ванной комнате.
Но все оказалось намного проще. Мария вернулась с работы пораньше и решила приготовить что-нибудь эдакое. Запеченная в духовке курица и оказалась сюрпризом, который она приготовила своему мужу. Усевшись за стол, Лев внимательно наблюдал за движениями Марии. Она не спеша достала большое круглое блюдо, на котором расположилась героиня известной сказки о золотом яичке. Золотистая корочка и аромат пряностей возбудили в сыщике такой аппетит, что он еле-еле себя сдерживал, чтобы не наброситься на эту вкуснятину.
– Может, по такому случаю мне спуститься и взять вина? – довольно потирая руки, сказал Гуров.
– Сиди, – коротко ответила Мария, доставая из холодильника чашку с салатом. – Я уже обо всем позаботилась.
В следующую минуту на столе появилась бутылка розовой «Алушты».
– Так по какому поводу праздник? – подняв бокал, поинтересовался Лев.
– Ни по какому. Просто у меня сегодня такое настроение.
– Тогда выпьем за то, чтобы у тебя почаще было такое настроение, – облизнулся Гуров, покосившись на блюдо посередине стола.
Когда «жар-птица» была разобрана на запчасти и ее ноги лежали на тарелках, в течение нескольких минут на кухне стояла тишина. Наконец Мария первая оторвалась от курицы и несколько минут наблюдала, как ее муж с аппетитом поглощает приготовленную еду. «Заморив червячка» тремя кусками мяса, Лев вытер руки салфеткой и снова наполнил бокалы.
– Я краем глаза смотрела новости, пока готовила ужин. Так вот, там все рассказывали про убийство известного бизнесмена Розенберга. И что-то подсказывает мне, что это дело поручили именно тебе, – подняла бокал Мария. – Я права?
Лев согласно кивнул.
– Что, так все плохо? – сочувственно поинтересовалась Мария.
Гуров отложил в сторону столовые приборы и, взяв бокал с вином, покрутил его в руках, наблюдая, как оно кружится в загадочном своем танце, ударяясь о хрустальные стенки.
– Даже не знаю, как сказать. Понимаешь, с одной стороны, вроде бы все понятно. Но с другой – все запутано похлеще гордиева узла. Не знаешь, с какой стороны начать распутывать этот клубок, в котором столько всего намешано: и личные взаимоотношения с бывшей женой, и завистники в бизнесе, в придачу и главный свидетель сбежал.
– А может, как в той притче – разрубить все к черту! – Глаза Марии заблестели от выпитого вина.
– И что получится в остатке?
– Слушай, Лев, – серьезно посмотрела на мужа Мария. – Я, конечно, всего лишь артистка и совсем не разбираюсь в тонкостях вашей работы, но в логике моего мышления ты сомневаться не можешь.
– При чем тут это? – Гуров сдвинул брови, не понимая, к чему она клонит.
– А при том, что в первую очередь надо искать женщину. Шерше ля фам, так сказать.
– А-а, вот ты о чем? Ну, тогда у меня тост! За женщин!
– Нет, я серьезно, Лев.
– И я серьезно. За тебя, моя любимая женщина! – По кухне разнесся звон бокалов.
В этот вечер у Марии было приподнятое настроение, в котором не последнюю роль сыграли вкусный ужин и бутылка вина, и Лев решил не портить его своими размышлениями над предстоящим расследованием, а оставил все до утра. «Все равно, думай не думай, а пока не будет проведена предварительная проверка, никаких выводов сделать нельзя», – решил он, отправляясь в спальню, где его уже ждала любимая женщина, жаждущая ласки и внимания от своего полковника.
Когда Гуров вошел в свой кабинет, телефон на его столе буквально разрывался.
– Слушаю! – немного раздраженно сказал он, но тут же осекся, услышав в трубке голос генерала:
– Зайди ко мне, Лева.
– Сейчас буду, – коротко ответил Гуров, коря себя за то, что сразу не сообразил – ранний звонок мог быть только от Орлова.
В такие дни, когда расследование измерялось не днями, а скорее часами, начальство всегда было на месте раньше остальных.
