Николай Леонов - Хирург мафии (сборник)
Сообщать Альберту Константиновичу о том, что он понятия не имеет, о чем идет речь, Лев, естественно, не собирался.
– В тюрьму меня повезете? – наивно спросил главврач.
– Пока обойдемся приватной беседой. Вы ведь не станете возражать против беседы в неофициальной обстановке?
– А это точно зачтется?
– Пойдемте-ка в мою машину, там нам будет удобнее. – Гуров подхватил главврача под локоть и увлек в салон своей машины.
Устроившись на заднем сиденье, он вопросительно взглянул на Альберта Константиновича и произнес:
– Можете начинать.
– Про смерть Леночки?
– Для начала про то, как на вас вышел Коля-Тесак, и о вашей ночной встрече.
– Так вы следили за нами? – воскликнул Альберт Константинович и истерически рассмеялся. – Все, мне конец! Эти люди убьют меня. Не успею я воспользоваться вашим «чистосердечным».
– Об этом мы позаботимся, – успокоил его Гуров. – Начинайте рассказывать.
Альберт Константинович в сомнении покачал головой и заговорил:
– Все случилось вопреки моей воле и моим желаниям. Вы должны этому поверить. Раз вы знаете, кто такой Коля-Тесак, значит, можете себе представить и методы их воздействия на людей, подобных мне. Чтобы объяснить, чем они меня зацепили, я вынужден признаться в одном нелицеприятном поступке. Обещайте, что не станете предавать его огласке, а тем более судить меня за давний грех, иначе я ничего не скажу.
Гуров выдержал паузу и заявил:
– Обещать вам я ничего не стану, пока не услышу все, что вы собираетесь сообщить. Если же не хотите облегчить душу, можем проехать сразу в Управление, там и поиграете в «молчанку».
– Вы – жестокий человек, – проскулил Альберт Константинович. – Ладно, слушайте. Несколько лет назад, когда я еще только начинал карьеру главного врача в частной клинике, случилась одна история. На вечеринке по поводу открытия клиники я несколько перебрал и позволил себе вольности с одной медсестричкой, против ее желания. Она оказалась психически нестабильной и покончила с собой. Это в двадцать шесть лет, представляете?
Гурову показалось, что Альберт Константинович ожидает от него сочувствия, а сам едва сдержался, чтобы не съездить по его наглой физиономии, и выдавил из себя:
– Вы считаете, что в возрасте двадцати шести лет девушка должна благосклонно отнестись к насилию?
– Нет, конечно. Но ведь не до такой же степени? – несколько удивленно заметил Альберт Константинович.
– Что было дальше? – поторопил его Лев.
– Мое имя никто не связывал с решением девушки покончить с собой. О том инциденте мало кто знал, скорее догадывались. А вот Коля-Тесак каким-то непостижимым образом пронюхал. Спустя месяц он заявился ко мне в клинику и, выложив подробности того вечера, спросил, не хочу ли я, чтобы в органах узнали, отчего девушка приняла решение покончить с жизнью? Я тогда сильно испугался. Ради того, чтобы эта история не всплыла, был готов на все. Коля-Тесак понял это и сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Уже потом я начал догадываться, что к смерти девушки он сам приложил руку. Но к тому времени было поздно что-либо менять.
Альберт Константинович замолчал, поглощенный неприятными воспоминаниями, и Гурову снова пришлось поторопить его:
– В чем суть предложения?
– Донорские органы, – еле слышно прошептал Альберт Константинович.
Наступила долгая пауза, в течение которой Гуров приходил в себя от услышанного. Наконец он тряхнул головой и проговорил:
– Незаконная торговля донорскими органами. Я жду подробностей.
– Дело сводилось к следующему: Коля-Тесак вербовал доноров, готовых за символическую плату расстаться с одной почкой. В нашей клинике они числились как наркозависимые пациенты. Там они проходили полное обследование, в определенный день им делали операцию. Потом короткая реабилитация, и домой. Куда уходили органы, я точно не знаю, знаю только, что за кордон.
– И все это под носом у целого коллектива профессионалов? – удивился Лев. – Хотите сказать, что никто из сотрудников не догадывался, чем вы занимаетесь?
– Ничего удивительного. Обследование наркозависимых мы проводим наиболее полно. Об этом я позаботился. Все остальное проходит вне поля зрения сотрудников. Операционный состав приглашали со стороны. Этим занимался Коля-Тесак. Он привозил их в определенный день, вернее, ночь, а после проведения операции они тут же исчезали. Происходило это не так часто. Пять-шесть операций в месяц, не более. А операционная задействовалась и того реже. За ночь группа хирургов успевала провести три-четыре операции, – выкладывал Альберт Константинович.
– И все это вы делали исключительно из страха быть разоблаченным? – не поверил Гуров.
– Если вы о деньгах, то мне платили совершенно незначительную сумму. И не нужно смотреть на меня осуждающе. Думаете, я один такой в Москве? У Коли-Тесака таких главврачей пара дюжин наберется.
– А вот это уже интересно, – протянул Гуров. – Диктуйте имена.
– Да откуда ж мне знать? Коля-Тесак слабоумием не страдает, и люди за ним стоят серьезные. Станут они свою сеть рассекречивать?
– Тогда откуда вам известно, что подобные операции проходят не только в вашей клинике? – задал Гуров резонный вопрос.
– Хирурги из операционной группы, что привозил Коля-Тесак, не столь привержены кодексу молчания. Я присутствовал на операциях, кое-что слышал. Сделать выводы из их болтовни не сложнее, чем детский пазл сложить, – ответил Альберт Константинович.
– С этим разобрались. Теперь перейдем к убийству медсестры, – потребовал Гуров, и Альберт Константинович снова сник.
– Это чистое недоразумение, поверьте, никто не хотел ее убивать, – замямлил он. – И это сделал не я. У меня алиби! Это все Коля-Тесак. Дуболом проклятый!
– Давайте без патетики. Меня интересуют факты. Чем она помешала Коле-Тесаку? И не вздумайте врать, – предупредил Гуров, увидев, как засуетился главврач.
– Тут история произошла, – нехотя ответил Альберт Константинович. – Глупая история. Кто ж знал, во что она выльется?
– Вы собираетесь говорить или до утра будем кашу в ступе толочь? – разозлился Гуров.
Альберт Константинович понял, что увильнуть от ответа не удастся, и начал рассказывать.
– Пару недель назад я решил расслабиться. Выпить коньячку. Домой идти не хотелось. С женой отношения сложились напряженные, вот я и остался в клинике. В ту ночь дежурила Леночка. Я вызвал ее к себе под предлогом обсуждения перспектив повышения по службе. Она пришла не сразу. К тому времени я прилично надрался, ну и не сдержался. Леночка – очень красивая девушка, – проговорил Альберт Константинович и тут же добавил: – Была.
– Вы начали домогаться ее, а она вам отказала, – подсказал Гуров.
– Да, я предложил ей стать моей любовницей. Не на один день и с вытекающими из этого статуса привилегиями. И вы правы, она мне отказала. Памятуя прошлый опыт, я не решился применить физическую силу, однако подумал, что смогу ее заинтересовать, предложив материальные блага. По пьяной лавочке я рассказал ей больше, чем мог себе позволить. – Альберт Константинович в очередной раз замолчал.
– И что же вы ей рассказали? – спросил Гуров, уже догадываясь, каким будет ответ.
– Я признался ей в том, что получаю деньги от продажи органов. Мне показалось, что ее эта новость возбудила, и начал стараться изо всех сил. В итоге Леночка сбежала, а я вырубился. Наутро, проспавшись, понял, какую глупость совершил.
– И не придумали ничего лучше, чем рассказать о своем промахе Коле-Тесаку, – догадался Гуров.
– Так и было. Коля-Тесак сильно разозлился. Орал на меня так, что уши закладывало. Но потом успокоился и сказал, чтобы я продолжал работать и ни о чем не беспокоился. Он, мол, сам о Леночке позаботится. Разве мог я предположить, что он имеет в виду под словом «позаботиться»? – Лицо Альберта Константиновича скривилось, и он, не сдержавшись, разрыдался.
Лев смотрел на истерику главврача с долей брезгливости и думал: «Каков подонок! Погубил девчонку, а теперь слезы льет. И ведь наверняка не ее оплакивает, а свою загубленную жизнь. Смотреть противно».
– Вы выписали пропуск Тесаку, а сами уехали за город, чтобы обеспечить себе алиби, – проговорил он, когда рыдания несколько ослабли.
– Что вы! Конечно, нет. Я понятия не имел, что замышляет Коля-Тесак. Я думал, он с ней побеседует, предупредит, чтобы держала рот на замке, и этим дело кончится. О том, что произошло, я узнал только тогда, когда профессор Ухтомцев позвонил, – замахал руками Альберт Константинович, и слова его звучали искренне.
– Теперь главный в вашей жизни вопрос, – произнес Гуров. – Выслушайте его внимательно и сорок раз подумайте, прежде чем отвечать. Вы готовы подтвердить свои слова о незаконной торговле органами и участии в этом Коли-Тесака в суде?
– Они меня убьют, – повторил Альберт Константинович слова, сказанные в самом начале разговора. – Я не доживу до суда.
![Николай Леонов - Исповедь сыщика [сборник]](/uploads/posts/books/242640/242640.jpg)
