Лишние - Райт Александра
Питера не стало, когда Дэннису едва исполнилось семь лет. Мужчина болел недолго, но его состояние быстро ухудшалось, пока с ним не случился приступ. Скорая приехала на вызов очень быстро, но Дэннису казалось, будто прошла целая вечность. Отца увезли в больницу под вой сирены и всполохи мигалок, которые прежде нравились мальчику, но не тогда и никогда после того дня. Следующим утром им с матерью сообщили, что отец скончался, так и не приходя в сознание. В заключении о вскрытии они указали, что Питер умер от почечной недостаточности.
Будучи ребенком, Дэннис был уверен, что врачи не умирают, они ведь знают о здоровье все. Мальчик еще долго не верил в то, что это случилось взаправду. Каждый вечер он садился по-турецки на коврик в прихожей и ждал, пока в дом войдет отец, отряхнется, как собака после дождя (так он смешил мальчика), опустится на колени и поцелует его в лоб. «Как дела, малыш?» – спрашивал Дэнниса отец, и дела становились на порядок лучше. Без отца жизнь Дэна сильно изменилась. Брешь, оставленная после его смерти, так и не затянулась. Он рос меланхоличным и замкнутым ребенком.
Оба родителя Дэнниса были врачами, они встретились на медицинской конференции в Сиэтле и с тех пор не расставались. Мать Дэнниса была анестезиологом-реаниматологом, а отец терапевтом. Их случайная встреча в буфете в перерыве между лекциями стала началом бурного романа. Очень скоро Нэнси уволилась из больницы, где работала в последние годы, собрала чемоданы и переехала из родного Иллинойса к Питеру в Портленд. У Нэнси был прекрасный послужной список, и она легко смогла устроиться в одну из лучших клиник города – Медицинский центр Портленда Провиденс.
Дэннис был вторым, но единственным ребенком в семье. Его старший брат Джастин умер еще до рождения Дэнниса. Это случилось в мае 1989 года, Джастину было всего четыре года.
По субботам Флинны всегда проводили время дома. Питер увлеченно читал книгу в гостиной. Нэнси готовила обед и одним глазом наблюдала в окно за играющим во дворе ребенком. Она отвлеклась лишь на секунду, чтобы достать пирог из духового шкафа. За окном раздался сигнал клаксона и завизжали тормозные колодки. Сердце Нэнси оборвалось и рухнуло вниз вместе горячим противнем, выскользнувшим из трясущихся рук. Она крикнула «Джастин!» и бросилась на улицу. Питер бросил книгу и выбежал вслед за женой.
Полуденное солнце слепило, его лучи утопали в асфальте, рисуя миражи. Дорога была будто усеяна мокрыми пятнами, в одном из которых лежал Джастин. Вот только пятно под мальчиком, в отличие от других, было багровым. Над телом ребенка нависал капот красного «Форд Эскорт». Из машины выбежал пожилой мужчина, он сел на колени, склонился над ребенком и потрогал пульс. Затем проверил дыхание и закричал по-звериному, так, будто это его, а не мальчика, сбила машина. Эхом раздался крик матери, выбежавшей из двери. Нэнси за считанные секунды добежала босиком до дороги. Она яростно оттолкнула мужчину от своего ребенка и схватила малыша на руки. Нэнси села на дорогу рядом с сыном, притянула к груди его теплое и податливое тельце. Она укачивала Джастина, пела колыбельную и плакала. Слёзы струились по окаменевшему лицу Нэнси. Казалось, душа покинула ее тело в тот день, чтобы воссоединиться с душой ее ребенка. Рука Нэнси под медной кудрявой головой ее сына с каждым новым движением все больше наполнялась вязкой кровью. Питер попытался отнять у нее мальчика, но она не позволила. Нэнси качала сына до тех пор, пока не приехали скорая и полиция.
Водитель Форда плакал и просил прощения. Мальчик выбежал очень быстро, из-за ограды его совсем не было видно, у водителя не было возможности вовремя заметить ребёнка и среагировать. Он давил на тормоз изо всех сил, но было уже слишком поздно. Ударившись об асфальт, Джастин получил открытую черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью. Он умер сразу, ему не было больно. Скорее всего, он даже не успел испугаться.
Питер очень тяжело переживал потерю сына, но горе его было тихим. Он на время замкнулся в себе и, сам того не желая, отдалился от супруги. Тогда как ее горе было отчаянным, стихийным, она просто не могла смириться с утратой. Ее сердце рвалось из груди от боли. Эта скорбь была не простой душевной болью, она была такой же реальной, как сама Нэнси. Она физически чувствовала, как скорбь полосует ножом ее безутешное сердце, как душит ее осознанием реальности происходящего. Нэнси будто провалилась под лед, ее тело сковало ледяной водой, она не могла выбраться и не могла позволить пучине горя поглотить себя до конца, поэтому отчаянно билась об лед, все больше теряя связь с действительностью. Кроме того, у Нэнси начался второй триместр беременности. Буйство гормонов только усугубляло ее состояние. Питер настоял на том, чтобы обратиться за помощью к их коллегам из психиатрии. После долгих уговоров Нэнси все-таки согласилась пройти лечение. Несмотря на опасения за плод, врачи все же назначили Нэнси легкие психотропные препараты. Некоторое время она даже провела в закрытом лечебном учреждении, но после родов комиссия приняла решение о необходимости вернуть женщину в привычную среду. У нее снова появился смысл жизни – ее ребенок.
Трагический несчастный случай наложил отпечаток на всю семью. Хоть Дэннис и не знал брата, но он всегда незримо присутствовал в его жизни. Нэнси раз от раза называла Дэна именем своего первого сына. Дело было не только в преклонном возрасте Нэнси, она и раньше так называла его. Порой Дэннису казалось, что мать живет в двух параллельных мирах: в реальном мире, где есть только она и Дэн, и в прошлом, где есть только она и Джастин. Когда она глубоко задумывалась или волновалась, грань между этими мирами истончалась, и Нэнси терялась. Чаще всего Дэннис не исправлял мать, если та называла его именем брата, слишком тяжело было видеть боль в ее глазах. Иногда она сама понимала, что сказала не то, и тогда ее лицо искажала болезненная полуулыбка. Она выглядела так, будто вот-вот разразится рыданиями, но минуту спустя все становилось как прежде. Дэннис не мог ее осуждать, он хорошо понимал чувства матери, ведь точно так же скучал по отцу.
В подростковом возрасте Дэн часто фантазировал, что было бы, если бы отец был рядом. Возможно, Дэннис занялся бы спортом, чтобы отец мог им гордиться и приходить на матчи. Они вместе ходили бы на стадион и смотрели игры по телевизору. Ради матери ему не приходилось стараться, она и без того его очень сильно любила. Пару раз Дэн заводил с ней разговоры о спорте, но она была против.
– Знаешь, сколько горе-спортсменов я видела на операционном столе? – спрашивала его мать. – Тебе это не нужно, дорогой, – смягчившись, добавляла она. Дэн верил и сосредотачивал свои усилия на учебе.
Духовой шкаф издал пронзительный писк. Нэнси и Дэннис одновременно вздрогнули.
– Господи боже, – вздохнула Нэнси, – я задумалась.
– Давай помогу, – Дэн поднялся со стула, взял полотенце и достал противень.
– Спасибо, Джастин, – Нэнси ласково улыбнулась сыну. Дэн сделал вид, что не заметил ошибки, поставил противень на стол и уступил место матери. – Сейчас, дорогой, я отрежу для тебя кусочек из центра. Ты ведь не любишь корочки.
Дэн снова не стал исправлять мать. Корочки не любил Джастин, а он любил, но еще он любил мать и берег ее чувства. Он решил, что обойдется без корочек, чтобы не расстраивать ее. Невелика потеря.
Глава 2 – Лоск
Она хитрей змеи, хотя скромней голубки,
Чиста как херувим, как сатана лукава…
«Страстный пилигрим» У. Шекспир
Гунта Кронвальдс была довольно известной в узких кругах девушкой. Она с самого детства дефилировала в свете софитов и позировала перед многочисленными камерами. С юных лет она участвовала во всевозможных конкурсах красоты, где не раз бывала отмечена членами жюри, но высоких наград так и не завоевала. Гунте нравилось то, чему она посвятила свою жизнь, но она не выбирала свой путь.
