Джек Хиггинс - Ночная смена
— И ты должен был убедить меня не делать этого? — вежливо спросил Гарвалд. — И сколько же вам заплатили за то, чтобы передать мне это сообщение?
Коротышка облизал губы.
— Сотню. На двоих, — добавил он поспешно.
Гарвалд опустился на колено возле ирландца, насвистывая странный печальный мотив, перевернул его и обыскал. Он нащупал бумажник и извлек пачку пятифунтовых банкнотов:
— Это?
— Да. Терри еще не поделил их.
Гарвалд быстро пересчитал деньги и сунул их в свой внутренний карман:
— Ну вот. Я бы сказал, нынче утром я неплохо поработал.
Коротышка склонился над ирландцем. Он осторожно ощупал его лицо и в ужасе отпрянул:
— Пресвятая дева, ты же раздробил ему челюсть!
— А ты бы, пожалуй, поискал ему врача, — сказал Гарвалд и отвернулся.
Он исчез в тумане, и в воздухе некоторое время раздавался его свист. Затем он постепенно заглох.
Коротышка стоял, согнувшись, над ирландцем, капли дождя стучали по его дешевенькому плащу.
Этот мотив, этот проклятый мотив! Никак не удавалось отвязаться от этого звука, и по какой-то причине, которую позднее он не мог членораздельно объяснить, он начал всхлипывать, беспомощно, как ребенок.
Глава 2
Потом наступила ночь с холодным восточным ветром, который все сметал на своем пути и проникал до костей, подобно вонзаемому в спину ножу. Ветер со свистом прочесывал улочки северного города, улочки узкие, как ущелья, между возвышающимися, подобно башням, многоквартирными домами — новым достижением жилищного строительства. И когда начался дождь, это был холодный, пронизывающий зимний дождь, барабанящий по окнам, как град свинцовых пуль.
Джин Флеминг сидела на жестком деревянном стуле в главном офисе Центрального управления по расследованию уголовных преступлений и ждала. Было немногим более девяти часов, и помещение казалось странно пустынным. Тени выползали из углов, падая на длинные узкие столы, вызывая непонятную, таинственную тревогу. Сквозь дверь комнаты слева она слышала движение и тихое бормотание. Через некоторое время дверь открылась, и крупный, седеющий мужчина сорока с лишним лет обратился к ней:
— Старший инспектор Грант может принять вас сейчас, мисс Флеминг.
Она поднялась и быстро вошла в кабинет. Помещение было слабо освещено, единственный свет давала зеленая лампа под абажуром, стоявшая на столе. Обставлен кабинет был очень просто: несколько ящиков с карточками и большая карта города на стене. Границы участков были отмечены красным.
Грант чувствовал себя очень усталым. Ноющая боль в глазу и небольшая непроизвольная дрожь, которую он не мог унять, указывали на то, что он, по-видимому, подвергся нападению азиатского гриппа, уже отправившего на больничный лист почти пятую часть всех его подчиненных. Он открыл ящик, высыпал из пузырька три таблетки аспирина, проглотил их и запил стаканом воды. Потянувшись за сигаретой, Грант взглянул на девушку, севшую напротив него по другую сторону стола. Двадцать семь или двадцать восемь лет, судя по внешности, ирландка, темные волосы, остриженные почти до самого черепа, — прическа, которую он, честно говоря, не одобрял, но которая определенно шла ей. На ней были тяжелая дубленка ценой примерно в сорок фунтов и сапожки до колена из натуральной кожи.
Она села на стул, который ей пододвинул Брэди, и положила ногу на ногу. Грант, впервые за этот вечер, несколько оживился. Она аккуратно расправила юбку и улыбнулась:
— Вы не помните меня, мистер Грант?
— А разве я вас знаю?
Он нахмурился. Флеминг, Джин Флеминг. Он покачал головой, и его некрасивое лицо расплылось в совершенно обезоруживающей улыбке, полной обаяния, которое было одним из наиболее ценных его качеств.
— Наверное, я старею.
— Я сестра Беллы Гарвалд.
Казалось, что она произнесла какое-то магическое заклинание — все вдруг встало на свои места. Бен Гарвалд и «Стил Амальгамейтед» — дело восьми-, нет, девятилетней давности. Его первое большое дело в качестве главного инспектора. Воспоминания перескочили в дом на Хайбер-стрит, к Белле Гарвалд и ее младшей сестре.
— Вы изменились, — сказал он, — насколько я помню, вы учились тогда еще в начальной школе и готовились поступить в колледж. Кем вы хотели стать? Учительницей?
— Я стала ей.
— Здесь, в городе?
Она кивнула.
— Старая школа мисс Ван Хефлин? Это был первый район, который мне поручили обходить, когда я начал служить в полиции. Она все еще работает? Ей, должно быть, не менее семидесяти.
— Она ушла в отставку два года тому назад, — сказала Джин Флеминг. — Теперь это моя школа.
Она не могла скрыть гордости: ее голос задрожал, и северный акцент стал заметнее.
— Далеко вы продвинулись от Хайбер-стрит, — заметил Грант. — А как Белла?
— Она развелась с Беном вскоре после того, как его посадили. Снова вышла замуж год тому назад.
— Припоминаю. Гарри Фолкнер. Она хорошо устроилась.
— Да, — спокойно подтвердила Джин Флеминг, — и я бы не хотела, чтобы ее жизнь снова испортили.
— Кто именно?
— Бен, — сказала она. — Его вчера освободили.
— Вы уверены?
— Он должен был выйти в прошлом году, но ему добавили срок за попытку побега с работ в Дартмуре несколько лет тому назад.
Грант выпустил струю дыма в потолок:
— Вы думаете, он может что-нибудь натворить?
— Он не соглашался на развод. Поэтому и пытался бежать. Он сказал Белле, что никогда не позволит ей уйти к другому.
— Она навещала его с тех пор?
Джин Флеминг покачала головой:
— В этом не было смысла. Я в прошлом году навещала его, когда Белла сошлась с Гарри. Я сказала Бену, что она снова выходит замуж и что бесполезно пытаться встретиться с ней.
— И как он реагировал на это?
— Он пришел в ярость. Хотел знать, за кого, но я отказалась ему сказать. Он поклялся, что, когда выйдет, отыщет ее.
— Фолкнер знает об этом?
— Да, — кивнула Джин, — но он, похоже, не очень беспокоится. Он считает, что Бен никогда не посмеет здесь снова показаться.
— Возможно, он прав.
Она покачала головой:
— Несколько дней тому назад Белла получила письмо, вернее, записку. В ней было сказано: «Скоро увидимся. Бен».
— Она показала ее мужу?
Джин Флеминг отрицательно помотала головой:
— Я знаю, что это звучит глупо, но сегодня день рождения Гарри, и они устраивают вечеринку на целую ночь. Танцы, угощение и все прочее. Я тоже отправлюсь туда от вас. Белла очень постаралась. Не хотелось бы, чтобы Бен все испортил.
— Понятно, — сказал Грант, — так что же вы хотите, чтобы мы предприняли? Он отбыл свой срок и, если только не натворит чего-нибудь, он — свободная личность.
— Вы могли бы поговорить с ним, — сказала она. — Скажите ему, чтобы он не лез. Разве я прошу слишком много?
Грант повернулся на стуле, встал и подошел к окну. Он взглянул на огни города, светившиеся сквозь стену дождя.
— Взгляните сюда, — сказал он, оборачиваясь к Джин Флеминг, — семьдесят квадратных миль улиц, полмиллиона человек — и восемьсот двадцать один полицейский, включая тех, кто работает за письменным столом. По любым разумным стандартам нам требуется прямо сейчас еще двести пятьдесят.
— Почему же вы не наберете их?
— Вы будете просто удивлены, узнав, как мало людей хочет провести остаток жизни, работая в три смены, причем у них всего один уик-энд на семь недель, который они могут провести дома, с семьей. И, кроме того, зарплата не блестящая, если представить себе их труд. Если вы мне не верите, попробуйте постоять в субботу около биржи часов в одиннадцать, когда закрываются пивные. Хороший полицейский зарабатывает там за один час свое недельное жалованье!
— Значит, это намек на то, что вы не можете помочь?
— Мне подчиняются пятьдесят два детектива. В настоящее время восемнадцать из них больны гриппом, а остальные работают по восемьдесят часов в неделю. Я думаю, что вы заметили, как здесь тихо? Это потому, что детектив-констебль Брэди и я — единственные, кто сейчас находится в офисе. В лучшие времена у нас в смену с десяти до шести работает, можно сказать, символическая группа, а сейчас дела хуже обычного.
— Но кто-то все же должен быть?
Он хрипло рассмеялся и вернулся за свой стол:
— Обычно кто-то бывает.
Она встала:
— Значит, все будет в порядке? Вы позаботитесь об этом?
— Если он в городе, найти его будет не трудно, — сказал Грант. — Я не могу обещать многого, но мы сделаем все, что сможем.
Она порылась в сумке и вынула визитную карточку:
— Я буду у Беллы в Сент-Мартин-Вуд, а затем вернусь домой. Я живу в старой квартире мисс Ван Хефлин, при школе. Номер здесь есть.
Она повернулась к двери. Когда Брэди встал, чтобы открыть ей дверь, Грант сказал:
