Николай Леонов - Виртуозный грабеж
Он поднялся двумя этажами выше и позвонил в дверь, обтянутую красной искусственной кожей. Ему открыла седая благообразная женщина, почти старушка, в старомодном красном платье, из-под которого выглядывали зеленые тренировочные шаровары с белыми лампасами.
– Володя? – удивилась она. – Что случилось? На вас лица нет!
– Зинаида Викторовна, разрешите мне войти! – срывающимся голосом произнес он. – У меня неприятности.
– Господи, входи, конечно! – засуетилась старушка. – Может быть, тебе позвонить нужно? «Скорую» вызвать?
– «Скорую» не надо, – быстро сказал Володя, закрывая за собой дверь. – И позвонить я уже позвонил. Вы вообще не беспокойтесь. У меня будет только одна маленькая просьба.
– Все что угодно, Володя! Вы знаете, как я вас уважаю!
– Боюсь, скоро вы перестанете меня уважать, – с кривой ухмылкой сказал гость. – И кстати, просьба будет не совсем обычная. Разрешите мне воспользоваться вашим балконом!
– Балконом?! В каком смысле, Володя?
Гость досадливо поморщился:
– Даже не знаю, как вам это объяснить. Попробую перебраться с вашего балкона на соседний. Там Гуренко живет, мой хороший знакомый…
– Володя! – произнесла Зинаида Викторовна, с тревогой глядя на молодого человека. – А почему вам не пойти к своему знакомому через дверь, как все люди ходят?
– Потому что меня хотят убить, – мрачно сказал Володя. – Внизу меня уже ждут. Ваш балкон – последняя моя надежда.
Зинаида Викторовна открыла рот и с ужасом посмотрела ему вслед. А Володя, уже не мешкая, направился в соседнюю комнату, распахнул дверь и вышел на балкон. В лицо ему ударил свежий осенний ветер. На фоне чистого синего неба вырисовывались четкие силуэты многоэтажек вокруг. Далеко внизу слышался шум уличного движения.
Он не боялся высоты, а до соседнего балкона, казалось, рукой подать. Впрочем, какая-нибудь доска или складная лестница сейчас не помешали бы. Но Володя знал, что искать что-то подобное у Зинаиды Викторовны – напрасный труд. Он чувствовал себя в форме и решил, что сумеет без труда преодолеть расстояние между двумя балконами в прыжке. Не теряя времени на раздумья, он взобрался на перила и, придерживаясь рукой за холодную стену, еще раз мысленно прикинул расстояние до балкона Гуренко. Оно было ему вполне по силам. Просто нужно было сконцентрироваться и хорошенько оттолкнуться.
Его подвела обувь. Скользкая кожаная подошва не позволила как следует оттолкнуться от перил, пробуксовала. Володя, нелепо перекосившись, пролетел над пропастью, попытался вцепиться в перила соседнего балкона, но пальцы только скользнули по гладкой поверхности и поймали воздух. Закованная в асфальт земля стремительно понеслась Володе навстречу. Он закричал…
Глава 8
О происшествии в Бескудникове Гуров узнал в тот же день, но наведаться туда смог только наутро. В районном отделе милиции он нашел следователя РОВД, который изначально занимался этим делом. Сутулый долговязый капитан с хохолком на макушке сидел в своем кабинете, обложившись горой бумаг, и что-то строчил, хмурясь и время от времени с тоской посматривая в окно. Появление Гурова не вызвало у него энтузиазма. Вначале он вообще собирался спровадить гостя подальше, но, увидев его служебное удостоверение, смирился и с глубоким вздохом поинтересовался, чем может быть полезен.
– Моя фамилия Татарников, – представился он. – Капитан Татарников, следователь РОВД. Хотя, по правде говоря, не возьму в толк, чем я могу помочь. У нас ведь тут особо важных дел раз-два и обчелся…
– Ну, не скромничайте, – сказал Гуров. – Мне объяснили, что на вчерашнее громкое дело выезжали вы, не так ли?
– Выезжал, – безо всяких эмоций сказал капитан. – Тут вся штука в том, что сначала была информация, что человек сам из окна выбросился. Ну, и все такое прочее… Это уж на месте стало ясно, что дело серьезное.
– Значит, если сам, то это так, для забавы? – уточнил Гуров, но, увидев недоуменный взгляд Татарникова, махнул рукой. – Ладно, проехали! Вот что мне скажи, капитан, какие ты лично выводы на месте происшествия сделал?
– Извиняюсь, товарищ полковник, – развел руками Татарников. – Какие же выводы? Появились свидетели, которые указывали, что за погибшим охотились, грозились убить… Посторонних люди во дворе видели. Ну и еще пожар этот…
– Что за пожар?
– То есть не пожар, а вот это самое – слезоточивый газ. Кто-то шашку бросил в квартире погибшего, плюс стреляные гильзы там нашли, окно разбитое и капли крови. Однозначно это дело сразу же в прокуратуру передали и дело по подозрению в убийстве возбудили. Так что мой номер тут десятый – прокуратура этим делом занимается. А я вот бумажки напоследок строчу, чтобы, значит, все формальности соблюдены были.
– Прокуратура, может быть, и занимается, – строго сказал Гуров, – а ты уже занимался и много чего своими глазами видел. Свежий взгляд это называется. Поэтому убедительно тебя прошу – все, что ты своим свежим взглядом увидел, мне изложить. А еще лучше будет, если мы с тобой сейчас туда, на это самое место, отправимся и ты мне все в натуре покажешь. Я на машине.
Татарников немного подумал, но предпочел не возражать. Через пять минут они уже ехали на место, где произошла трагедия.
– Погибшего звали Владимир Полесский, – рассказывал по дороге Татарников. – Тридцать один год, не женат. Последние годы нигде не работал, хотя образование имеет высшее – вроде инженер-авиастроитель. У него лет пять назад родители в автокатастрофе погибли. Оба сразу. Он с тех пор крепко запил, но потом вдруг остепенился, одеваться стал, девушка у него появилась… А может быть, сначала девушка появилась, а потом он за ум взялся, кто знает? Соседи о нем отзываются исключительно положительно. Знаком со многими, многим помогал починить что-нибудь или там мебель перенести, руки у него, говорят, золотые. Всегда был вежливый, приветливый, даже будучи под хмельком. А тут, когда в норму вошел, на него вообще нарадоваться не могли. Спортом, говорят, занимался серьезно – качаться ходил в какой-то спортивный центр… В общем, в доме многие всерьез огорчены его смертью, говорят, хороший человек был.
– А как же вся эта история? – поинтересовался Гуров. – Странный конец для хорошего человека. Что по этому поводу говорят?
– Удивляются, – лаконично ответил Татарников. – Никто ничего не понимает. Ходили к Полесскому друзья, девушки у него бывали, но всегда все было тихо. А теперь все просто руками разводят. Сначала-то вообще решили, что у него в квартире пожар случился – оттуда дым пер будь здоров! Вызвали пожарных, а те чуть сначала не угорели – сунулись без кислородных аппаратов. Потом уже дошло, что пожара нет, а есть газовая шашка… Приехали, товарищ полковник! Вот этот дом. Квартира на пятом этаже. Видите, окно выбито? Так вот там, под этим окном, на земле кровь была обнаружена.
– Чья кровь? Экспертизу проводили?
– Да это уже не в моей, как говорится, компетенции, – сказал Татарников. – Я углубляться не стал, осмотрел квартиру, опросил свидетелей, а когда кровь и гильзы обнаружил – сразу начальству доложил и в прокуратуру. Дальше я уже на подхвате был, как говорится. За всеми подробностями вам туда нужно обращаться. Но насчет крови одно могу сказать – кровь не Полесского была, это точно. Он ведь перед гибелью к своей соседке сверху пришел. Она все очень подробно описала. Взвинченный он был, это точно, но не раненый. Да ведь мы при нем пистолет с глушителем обнаружили, из которого недавно стреляли. Он и стрелял, я думаю.
Гуров и Татарников вышли из машины и прошлись вдоль фасада девятиэтажного дома. Гуров некоторое время задумчиво разглядывал выбитое окно на пятом этаже, а потом сделал заключение:
– Значит, жил-был добрый человек, нигде не работал, с соседями всегда здоровался, а потом пришли к нему злые люди, обложили его со всех сторон, и пришлось ему отстреливаться, а потом бежать… На седьмой, ты говорил? И уходить балконами… Такая вот история. И шашка эта со слезоточивым газом… Ее происхождение каково? Незваные гости применили, или…
– Шашку, похоже, Полесский бросил. Да что там похоже – точно он. Мы еще с пяток таких нашли у него в столе. И два противогаза. Один в шкафу лежал, а другой мы на лестнице нашли. Видимо, он, когда гостей встретил, шашку привел в действие – а сам-то в противогазе! Ну, от первых отбился, а вниз спуститься не решился. Предпочел рискнуть.
– Спортсмен! – с непонятной интонацией заметил Гуров и тут же добавил: – А скажи, капитан, крупных сумм денег, драгоценностей каких-нибудь вы у него в квартире не обнаружили?
– В квартире нет, – помотал головой Татарников. – А вот при нем нашли пятнадцать тысяч в валюте и еще тысяч тридцать в рублях. Плюс документы. То есть, по-видимому, он с концами уходил – возвращаться не собирался.
– Да, странная история! – повторил Гуров. – Жил себе человек, никому зла не делал, но в любую минуту был готов бежать на край света, так, что ли?
