Николай Леонов - Обойма ненависти
– Виноват, – без тени раскаяния ответил капитан и перевел удивленный взгляд на Сузикова. Тот в ответ еле заметно отрицательно качнул головой. – Я задержался ради дела – хотел успеть установить возможные поезда, с одного из которых выброшено тело, и бригады проводников. Ведь мне… нам придется работать по этому делу, а оно, как я понимаю, на контроле в главке.
Гуров постарался подавить волну раздражения. По сути, капитан поступил правильно. До конца рабочего дня он эту информацию еще мог получить. В данный момент заниматься этим было уже поздно. Значит, вопрос повиснет до утра, а утром часть бригад может быть уже вне сферы досягаемости. Ту информацию, которую Исаев пропустил в этом кабинете за тридцать пять минут своего отсутствия, ничего не стоит ему восполнить.
– Хорошо, – уже спокойнее сказал Гуров, – пока вы реабилитированы. Но впредь прошу согласовывать свои поступки. Формально вы в составе временной оперативно-разыскной группы при Главном управлении уголовного розыска. Чтобы не держать в коридоре гражданскую жену найденного вашим ведомством убитого Липатова, договоритесь с ней о времени проведения опознания тела, и мы ее отпустим.
– Может, с ней решить все завтра? – предложил Крячко. – Представь себе, какая ей ночка предстоит, скажи мы ей сейчас… А так утром он ее вызовет, и до вечера она свыкнется с мыслью о потере.
– Да, попала баба в переплет, – неожиданно подал голос Сузиков. – Представляете, серьги мы изымем, из квартиры Липатова муниципалы ее турнут, в собственной девки живут, которые наверняка заплатили ей вперед за проживание без хозяйки… Значит, или на квартиру идти, или деньги им возвращать. И сожителя ей хоронить.
– Договорились, – кивнул Гуров. – Исаев, займетесь этим завтра. Завтра же с капитаном Сузиковым покажете ей фотографии возможных подельников Липатова по старым делам. Если никого не опознает, то составите фоторобот того, кто ночевал у них перед исчезновением Липатова и с кем он ушел утром. Этого типа установить надо в любом случае. Теперь по бригадам проводников поездов, список которых сделал капитан Исаев…
Из шести пассажирских поездов четыре поезда проследовали в Москву, но один из них имел конечным пунктом Самару. И был он сейчас где-то на половине пути к конечной станции. Два проследовавших ночью на запад ушли в Минск и Смоленск. Эти тоже были почти у цели. Хорошо еще, что не оказалось той ночью поезда на Берлин, иначе проводников пришлось бы ждать несколько дней. Или лететь в Берлин, но такой командировки Орлов не подписал бы. Оставалось начать беседовать с теми проводниками, которые находились в данный момент в Москве, а в случае, если Липатова никто не опознает, принимать другое решение по обстоятельствам.
Приступать к допросам проводников пришлось всем четверым, но сначала Сузиков поделился информацией, которая пришла в ответ на множество запросов. И пошел составляться новый список. Лица, с кем Липатов проходил на суде по двум его преступлениям. Лица, с которыми он был в приятельских отношениях на зоне. Лица, судимые и несудимые, с кем Липатов, по оперативной информации, поддерживал отношения между ходками и после них. Информация о поведении в колониях по обеим ходкам.
Выходило, что нужно было срочно разыскать и допросить двадцать два человека. Благо, следом должны были прийти из мест заключения дополнительные сообщения, которые уже готовились в срочном порядке. Информация о том, куда после освобождения убыли нужные люди. Интересными были и сведения о поведении Липатова в зонах. Парень он был компанейский, легко сходился с людьми. С авторитетами ладил, в «шестерках» не ходил. А ходил он в зоне в фартовых. Картежник он был завзятый. Или мастер был великий, или шулер мастерский. Хотя сомнительно, что там он передергивал. В зонах всяких мастеров видали и на перо ставили. Очень не любят авторитетные воры, когда их в карты дурят.
– Ну что, – подвел итог Гуров, – думаю, что у всех примерно одинаковое мнение. Классный игрок, возможно шулер. Место работы в тумане, ездит частенько в командировки, отсутствует каждый раз около суток. Почти всегда при деньгах. Найден мертвым возле полотна железной дороги.
– Да, клиент примерно известный, – первым подал голос Исаев. – Из категории вагонников. И по одному они не работают. Возможно, что в последнюю ночь у него напарник как раз и ночевал.
– Транспортной милиции виднее, – согласился Крячко. – Какой у нас план битвы, командир?
– Сузикова оставляем держать оборону. Ты, Никита, собирай в авральном порядке информацию о тех, кто из этого списка в Москве, отряжай ребят и волоки сюда. Если нас не будет, начинай допросы. Не стесняйся, если нужно – оформляй в изолятор временного содержания на трое суток. И иногородних устанавливай, хоть от имени министра звони, но устанавливай. За завтра должны быть адреса всех двадцати двух человек. Ну а мы втроем отправляемся к Исаеву в контору и начинаем нескончаемую гибельную работу с бригадами проводников, которые ночью вернулись в Москву.
– Я думаю, что вашего слова будет достаточно, чтобы начальство подключило еще парочку или троечку наших оперативников, – подал идею Исаев.
– Еще раз реабилитирован, – усмехнулся Гуров. – Все, пошли.
– Лев Иванович, – остановил Гурова Сузиков. – Вы на Исаева особенно-то зуб не точите. Я его года два знаю, он не разгильдяй и хороший опер, хваткий. Накладочка с опозданием вышла – так дело житейское…
– Ладно, адвокат, в бою проверим, какой он опер.
В управлении транспортной милиции сыщики заняли три кабинета, включая и кабинет начальника уголовного розыска. В помощь Исаеву на сутки выделили еще двоих курсантов-стажеров. Гуров был рад даже этому. Никакой особой квалификации или большого опыта в их мероприятии не понадобится – нужно просто тщательно опрашивать проводников и показывать фотографию Липатова. На это сгодятся и курсанты. Да и сам начальник розыска был настроен позитивно, хотел помочь полковникам из главка. В данный момент они работали по раскрытию, вообще-то, преступления по его подразделению. Так что еще вопрос, кто кому в данной ситуации помогает.
Перед Гуровым проходили лица: молодые и не очень, уставшие, задорные, иногда испуганные; девушки, молодые парни, зрелые женщины. Сыщик старался сразу определить характер собеседника, его личностные особенности. С каждым нужно вести свой разговор. Если всех чесать под одну гребенку, то лишнего времени это займет вдвое больше. Помочь человеку вспомнить, мобилизовать его на воспоминания, дать подсказку, на какое поведение конкретного пассажира они должны были интуитивно обратить внимание.
Сложность была в том, что Липатов и его подельник, естественно, билета не покупали. С одной стороны, было бы проще истратить по полторы тысячи рублей на билет в плацкартном вагоне и перемещаться по поезду абсолютно легально. Но! Всегда оставался риск попасться на краже или шулерстве. Окажись они в руках оперативников, и те поднимут данные по перевозкам. Сразу всплывут маршруты, даты. И начнут навешивать на задержанных дела по всем заявлениям с этих поездов. Поймай их без билета с краденым чемоданом или кейсом – всегда можно сказать, что черт попутал, что это в первый раз.
Значит, проводники должны были вспоминать не пассажиров своего вагона. Этих они обычно и так помнят. Вырабатывается с годами у них профессиональная память. Никто ведь не удивляется, что проводники всегда приносят чай в то купе, из которого его просили, и практически никогда не ошибаются. И помнят, где какой пассажир выходит и в каком купе сколько должны за чай.
Другое дело с посторонними. Они в вагонах бывают всегда. К одному в купе зашел коллега или друг, у которого билет в другой вагон; к другому – хороший знакомый, с которым они случайно оказались в одном поезде. А третий просто оказался не в меру общительным и познакомился с кем-то в вагоне-ресторане. Таким же не в меру общительным. Кстати, те, кто идет в вагон-ресторан, тоже постоянно мелькают в коридорах.
Исаев перед началом допросов проводников немного просветил полковников и стажеров о существующих инструкциях для поездных бригад, особенно в той части, что касалась терроризма и краж. Эти инструкции обязывали проводников очень внимательно приглядываться к тем, кто ходит через вагоны с сумками, портфелями, пакетами. Останавливать и допрашивать – конечно, полнейшее нарушение прав пассажиров, равно как и попытки проверки личных документов и билетов, шатающихся по вагонам. Но цепкий глаз профессионалов-проводников, как правило, сразу вычленяет тех, кто может быть вагонным вором, кто может идти не со своими вещами. И помнят они прекрасно, что гость из другого вагона пришел к пассажиру с пустыми руками. И если он вышел из купе и направился в другой вагон с сумкой, то проводник обязательно заглянет в это купе, чтобы убедиться, что внутри не остался в бессознательном состоянии обокраденный пассажир.
