Энн Перри - Улица Полумесяца
– Мне очень жаль, – сказал тот, сообщив ей новость о смерти Кэткарта без отягчающих подробностей.
Женщина опустилась на софу, взметнув розово-красные юбки. Больше по привычке, чем намеренно, она слегка отклонилась назад, выгодно представив гостям свои прелести.
– М-да, бедняга Делберт, – с чувством протянула Лили, печально покачав головой. – Не могу представить, кому понадобилось поступать так… жестоко. – Она вздохнула. – Конечно, у него были враги. Это естественно для человека, достигшего успехов на своем поприще, а он был великолепен. В определенном смысле никто в Лондоне не мог сравниться с ним.
– Какого же рода враги, мисс Мондрелл? – спросил Питт. – Профессиональные конкуренты?
– Нет, они не посмели бы убить его, – с усмешкой возразила Лили.
Телман уловил в ее голосе легкий северный акцент. Не будучи уверен, откуда она родом, он почему-то подумал о Ланкашире. Хотя, помимо Лондона, инспектор вообще знал мало городов.
Суперинтендант продолжал пристально смотреть на красавицу.
– Так какого рода у него были враги? – повторил он свой вопрос.
– Вы видели его фотографии? – ответила ему женщина смелым взглядом.
– Несколько. Мне показалось, что они на редкость хороши. Неужели кому-то из клиентов они могли не понравиться?
Мондрелл улыбнулась шире, показав отличные зубки.
– Ну, смею предположить, что вы не знаете этих клиентов, – ответила она. – Вы видели леди в наряде Клеопатры… со змеей?
– Да, – кивнул Томас.
Телман изумился, но промолчал.
– Что вы подумали о ней? – спросила Лили, по-прежнему глядя на Питта.
На лице суперинтенданта промелькнула легкая растерянность.
Инспектор сидел точно зачарованный. Ему захотелось посмотреть эти фотографии. На мгновение он задумался, много ли одежд было на той новоявленной Клеопатре.
– Смелей, дорогуша! Что вы подумали о ней? – повторила Лили Мондрелл. – Выкладывайте всю правду! Бедный Делберт этого заслуживает.
– Мне подумалось, что ей присуща чрезмерная властность, – ответил Питт, и его щеки слегка порозовели.
Хозяйка дома запрокинула голову и расхохоталась.
Теперь Телман и вовсе пребывал в потрясении. Любовник этой дамы недавно умер, она только что узнала эту новость, но при этом могла так смеяться!.. Инспектор попытался нахмуриться, чтобы изобразить неодобрение, и вдруг осознал, что не может этого сделать. От женщины исходило сердечное тепло, которое невольно подавляло и зачаровывало его.
Лили взглянула на него, и ее веселье исчезло.
– Не смотрите так, дорогуша, – тихо сказала она. – Вы же не хотите видеть перед собой зареванную физиономию? Он пожелал бы нам продолжать жить… и мне особенно. Я ведь давно знала его, понимаете… А вам не довелось.
Сэмюэль не нашелся чем ответить ей. Она выглядела именно так, как он представлял себе подобных женщин, но полицейский чувствовал, что внутренне мисс Мондрелл другая, более живая, более волнующая, и это смущало его.
Однако Лили уже забыла о Телмане. Она вновь посмотрела на Питта, и ее лицо загорелось интересом и изумлением.
– Властность? – удивленно произнесла женщина. – Вы на редкость осторожны в выражениях, супер-интендант. И только лишь властность?
Телман внимательно наблюдал за шефом, размышляя, что еще тот может сказать. Он подозревал, что Томас увидел в той фотографии гораздо больше.
– Ну давайте! Выскажитесь честно, – подначивала суперинтенданта Лили. – Какого типа женщина там блистает?
По губам Питта скользнула полуулыбка.
– Образ на фотографии передает чувственную и себялюбивую натуру, – ответил он. – Пылкую, безжалостную, самоуверенную. Сомнительную подругу и опасную соперницу.
Женщина очень медленно кивнула, и ее глаза загорелись удовлетворением.
– Вы увидели многое. И все это запечатлелось на той фотографии, – сказала она. – Вы взглянули на нее только раз, но поняли ее лучше, чем она того хотела бы. К слову, еще она чертовски горда. Таков был его гений. И он действовал безошибочно. Что-то подчеркивал светом, что-то скрывал, создавал особую обстановку… Вы удивились бы, узнав, как часто людям нравится то, что способно показать их настоящую натуру. Они забывают, что их фотографируют в крайне интимной обстановке, но когда фотография готова, ее можно показать любому.
Томас немного подался вперед.
– Какого рода декорации он предпочитал?
Телман не мог понять, зачем шеф задал такой вопрос. Он подумал, что здесь у Питта мог быть чисто личный интерес.
– Ну, змея, конечно, – начала вспоминать Лили, – и мне помнятся еще какие-то порхающие бабочки, предложенные им одной юной аристократке. Ей показалось, что они необычайно красивы и изящны… так и получилось. Более того, они отлично отражали ее натуру, – с улыбкой произнесла мисс Мондрелл. – А кроме того, были самые разные предметы – к примеру, зеркала, ножи, фрукты, бокалы с вином, чучела животных, разнообразные цветы… Но особенно тщательно он устанавливал светильники. Лицо, освещенное снизу, выглядит совершенно иначе, чем сбоку или сверху.
Суперинтендант задумался.
– И благодаря такой проницательности в создании портретов он приобрел недоброжелателей?
– Раз вы спросили об этом, то понятия не имеете о том, насколько велико людское тщеславие, – покачав головой, заметила женщина. – Неужели вы совсем не понимаете людей? И еще числите себя детективом?
– Как вы уже сами упомянули, мисс Мондрелл, это вы знали мистера Кэткарта, а я не имел такого счастья.
– Вы правы, дорогуша, конечно.
На мгновение красавицей завладела печаль, и Телман с изумлением увидел слезы, блеснувшие в ее глазах. Он испытал непонятное ему удовлетворение. Порядочного человека всегда огорчает смерть.
Внезапно Питт изменил линию допроса.
– Он унаследовал какое-то состояние или заработал его благодаря своим фотографиям?
На мгновение на лице Мондрелл отразилось сильное удивление.
– Мы никогда не говорили об этом. Он бывал щедр, но я не нуждалась в его подарках, – небрежно произнесла она, однако Телман почувствовал, что ей именно захотелось, чтобы они об этом узнали.
Питт опустил взгляд на свои руки.
– Вы не зависели от него в денежном плане? – удивленно спросил он. – Вы были любовниками или просто друзьями?
Лили улыбнулась ему, качнув головой, и слезы заструились по ее щекам.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, но вы заблуждаетесь. Мы любили друг друга. Ему нравились женщины, и я никогда не воображала, что моя роль в его жизни уникальна… но у нас сложились особые отношения. Ни в коем случае не великий роман, но мы нравились друг другу… он был забавным, а о каком человеке можно сказать больше… Мне не хватает его, – она смахнула слезы, – да, мне… мне хотелось бы думать, что это произошло быстро… что он не мучился…
– Смею думать, что он даже не успел ничего осознать, – мягко ответил Томас.
Женщина мельком взглянула на Телмана. Тому показалось, что мягкости Питта она испугалась больше, чем честности.
– Это был удар по затылку, – подтвердил инспектор. – Вероятно, все закончилось в одно мгновение.
Он поразился тому, что у него возникло желание утешить Лили. Ведь она олицетворяла собой все, что он порицал, и совершенно не походила на Грейси! Личико маленькой и худенькой мисс Фиппс выглядело очень смышленым, на мир она смотрела широко распахнутыми наивными глазами, но он впервые встретил такую вспыльчивую и резкую барышню. Старательная и остроумная, Грейси еще обладала и потрясающей храбростью. Более того, она была полной противоположностью того типа женщин, которые обычно привлекали Сэмюэля и на которых, по его представлению, он мог бы жениться. Вполне естественно, он испытывал к ней симпатию и, уж конечно, уважение, но их взгляды так часто не совпадали – причем в таких важных вопросах, как социальная справедливость и место людей в обществе, – что было бы смехотворно надеяться на что-то большее, чем приятное общение.
Конечно, смехотворно! Ведь он даже не нравился Грейси… Она терпела его только потому, что он служил вместе с Питтом. И вероятно, не стала бы терпеть, будь у нее выбор. Однако она могла бы угостить чаем с домашними кексами даже черта, если б Томас попросил ее или она думала, что это поможет ее хозяину в каком-нибудь расследовании.
Суперинтендант продолжал беседовать с Лили Мондрелл, расспрашивая ее о привычках Делберта Кэткарта, о его предпочтениях в одежде, отношении к театру и вечеринкам, а также о том, с кем он обычно проводил время, если не занимался поиском клиентов.
– Разумеется, он ходил на вечеринки, – сразу признала она. – Развлекался по-разному, но больше всего любил театр. Иногда даже сам устраивал своеобразные театральные сценки.
– А любил он наряжаться? – спросил Томас.
– Вы имеете в виду в маскарадные костюмы для светских балов или карнавалов? Вероятно, да. Как и большинство его знакомых, – сказала женщина, а затем задумчиво помолчала некоторое время. – Почему вы спросили? Это как-то связано с тем, кто убил его?
