Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий

Васильков не возражал, он готов был подписаться под каждым словом товарища.

Внутри небольшого дома и крохотного сарая ничего интересного не оказалось. Все вещи там были разбросаны, как и в домах тех, кого бандиты убивали ранее.

На облезлом комоде Старцев отыскал фотопортрет Чиковани, сделанный пару лет назад. Он стоял на видном месте, не заметить его грабители не смогли бы при всем желании. С карточки смотрел несуразного вида мужичок, с навсегда застывшим на лице выражением провинившегося школьника. Однако вниманием Ивана Харитоновича завладело не фото, а довольно тяжелая рамка, в которую был помещен портрет.

— Между прочим, серебро, — задумчиво произнес майор и взвесил вещицу на ладони:

— Полфунта, а то и больше.

— И убийцы на него не позарились, — понял Васильков.

Следующий сюрприз поджидал сыщиков у калитки. Там они столкнулись с запыхавшимся Костей Кимом.

— А ты как здесь? — изумился Старцев.

— Иван Харитонович… — начал тот, жадно глотая воздух. — Меня прислал комиссар Урусов… Ему час назад сообщили из Транспортного отдела НКВД по Московской окружной железной дороге…

— Ну давай же, Костя! О чем сообщили?!

— Примерно в пять часов утра неизвестными лицами вскрыто помещение склада № 9 на товарной станции Лихоборы.

— Оп-па! — Иван многозначительно посмотрел на Александра. — Не удивлюсь, если скоро мы узнаем, что убитый Чиковани заведовал именно этим складом…

На месте преступления больше ничего интересного не выявилось. Фотографии и подробное описание сделали ребята из РОМа. Теперь следовало доехать до станции — посмотреть на последствия бандитского вторжения на склад № 9.

Но едва сыщики направились к своему автобусу, как их окликнули. Это был третий сюрприз, о котором спешил оповестить оперативников пожилой участковый инспектор.

— Товарищи офицеры, тут такое дело, — негромко начал он, подойдя вплотную к Василькову и Старцеву. — Женщина, совсем молодка, кое-что видала ночью.

— Что за женщина и что она видала? — заинтересовался Иван.

— Живет чуток наискось от того места, где Георгия приговорили. Дите у нее малое расплакалось ночью. Ну, успокоила, значит, пошла на двор нужду справить. И тут слышит разговор за забором. Остановилась, прислушалась…

— Это же первый свидетель! — радостно зашептал Васильков.

— Ну-ка, старшина, проводи нас до этой замечательной молодки, — воодушевился Старцев.

Возле калитки одного из соседних домов их дожидалась миловидная девушка в застиранном ситцевом халате.

Полина только выглядела юной, на деле ей оказалось двадцать три. Да и горя к своим годам она успела хлебнуть с лихвой. Небольшого росточка, черноволосая, с темными загорелыми руками. Худенькая, с торчащими ключицами, со слабым, чуть хриплым голосом, давно не знавшая нормального сна и отдыха. Мать ее умерла «от болезни почек», отец сгинул в лагерях, мужа забрали на фронт в сорок третьем, так что рожать в начале сорок четвертого пришлось одной.

Муж с фронта так и не вернулся — сложил голову под Кенигсбергом. Раз в два дня посидеть с ее полуторагодовалым сыном приходила двоюродная тетка, Поля на это время бежала мыть полы в большую столовку при товарной станции. Иногда в этой же столовке ей перепадала тарелка бесплатного супа. Так и жила на крохотное жалованье, да на копейки от продажи овощей со своего огорода.

Она попросила у муровцев папиросу, закурила и принялась рассказывать:

— …До нужника я не дошла. Слышу разговор, остановилась, прислушалась. В такой ранний час по нашей улице почти никто не ходит. Разве что на работу. А тут стоят, разговаривают.

— Сколько их было? — спросил Старцев.

— Трое. Этот… которого убили, и еще двое.

— Внешность не запомнила?

— Светать только начало. Да еще повдоль моего забора расплетка растет — не больно-то разглядишь, — выдыхая дым, хрипло проговорила женщина. — Один был в коричневой кожаной шапке, как у летчиков.

— В шлемофоне?

— Ага. Другой — в кителе без погон. В сапогах.

— Какого примерно возраста?

— Лет по тридцать или чуть поболе.

— О чем говорили?

— Я не разобрала, только обрывки слышала. Двое сердились и поторапливали. Разговаривали приглушенно, но отрывисто, будто приказывали. У того, который в шлемофоне, голос низкий такой, неприятный.

— А потом?

— Потом которого убили вскрикнул — коротко так, громко. Мне показалось, что один из этих ударил его по голове. Тут и второй подоспел: зажал ему рот и несколько раз ткнул в грудь.

— Повалили на землю, значит, и что же — обыскивать начали?

Поля кивнула.

— Да, повалили. Он еще живой, видать, был — они его держали, прижали крепко так к земле. Потом начали быстро шарить по карманам. Я еще засомневалась — в нашем районе бывали пьяные драки… А тут вижу: это бандиты; убить человека решили и ограбить. Страшно мне стало, товарищи. Не за себя, а за ребенка. Ведь если бы они прознали, что я рядом стою…

Глаза ее наполнялись слезами, голос задрожал.

— Ну-ну, — приобнял ее Старцев. — Поймаем мы этих кровопийц, не сомневайся. Так что живи спокойно. Ни с сыном, ни с тобой ничего не случится.

Женщина гордо отстранилась, вытерла слезы.

— Я уж не боюсь. Отбоялась ночью, — сказала она, шмыгнув носом. — Все равно пошла бы к вам и рассказала про эту погань. Мой муж не за такую сволочь погиб на фронте.

— Что же дальше? — вступил в разговор Васильков. — Или все на этом?

— Нет, не все. Дальше случилась странность, я до сих пор понять не могу.

— Что за странность?

— Убили они, значит, бандиты-то, и побежали туда. — Женщина указала рукой в переулок. — Но скоро один вернулся, только почему-то с другой стороны.

— Получается, он вернулся со стороны дома, где проживал Чиковани?

— Да.

— Так… и зачем же он вернулся?

— За ключами. На земле осталась связка ключей. Он подошел и подобрал ее.

— Как ты поняла, что это связка ключей? — прищурился Старцев. — Ты же плохо видела происходящее за забором.

— Они звякнули. Два раза. Когда он их поднял и когда сунул в карман.

— А почему это показалось тебе странным? — поинтересовался Александр. — Сначала обронили, потом хватились, один вернулся и подобрал.

— Нет, вы не поняли, — Полина докурила и бросила окурок в старый лопнувший чугунок. — Мужик, который пришел за ключами, появился с другой стороны слишком быстро. Никто из тех двоих не сумел бы обежать квартал кругом за полминуты.

Это был четвертый и последний на этот день сюрприз для сыщиков. Бандитов было трое, и действовали они по какой-то малопонятной схеме.

— Ах вот оно в чем дело, — почесал за ухом Иван. — Значит, за ключами вернулся третий бандит?

— Получается так.

— Ты его запомнила? Внешность описать можешь?

— Лица не видала. Постарше первых двух. Пониже ростом. И очень осторожный. Я даже не слышала, как он подходил, только заметила движение через расплетку.

— Во что он был одет? — спросил Васильков.

— Наглухо застегнутый темный плащ, а на голове кепка.

— Ясно, — кивнул Иван. — И куда он двинулся, подобрав ключи?

— Медленно пошел обратно — в сторону дома этого… убитого…

— Чиковани.

— Да.

Помолчав, майор с безнадегой в голосе задал последний вопрос:

— Слушай, Поля, а из этих троих никто на костыль не опирался, не прихрамывал?

— Нет, — уверенно ответила она. — Хромых я не заметила.

В Михалковском тупике и на товарной станции Лихоборы сыщики провели полдня. Ни на месте убийства Чиковани, ни на техническом складе № 9, которым тот действительно заведовал, каких-то следов, явственно указывающих на исполнителей, они не обнаружили. Тем не менее на Петровку ехали довольные, ведь в серии загадочных убийств появились свежие, не фигурировавшие ранее подробности.

В рабочем кабинете Управления оперативники повстречались с недавно вернувшимися товарищами. С обедом в столовке они опять пролетели, поэтому быстро соорудили чайку с купленным по случаю белым хлебом и собрались вокруг Старцева. Тот по давней привычке уселся с кружкой на широкий подоконник среднего окна, прихлебывал чаек и хитро посматривал на подчиненных.