Николай Леонов - Козырные валеты
– Но разыскиваемых в данных местах нет точно, – высказался Нестеренко.
– Точно, – подтвердил Гуров.
– Каким образом мы будем выходить на истинных киллеров? – спросил Котов.
– Через Регину и Виталия Волоха. – Гуров подумал, с сомнением покачал головой. – Если последний еще жив. Регину и Виталия мы с Котовым берем на себя. Очень мне не понравилось, как в казино один из киллеров смотрел на девушку. Валентин, мы в казино будем заходить, но основная работа на тебе. Все казино под «крышей», а это как бы бесхозное.
– Могу пояснить, – встрял Станислав. – Именно наше казино посещают сынки, дочки, главное – сопровождающие их лица. Такая точка опасна и никому не нужна.
– Согласен, – Гуров кивнул. – Но слишком жирный кусок. И именно там может появиться гонец той же «крыши». Сопровождающие будут предупреждены и не тронут его.
– Тогда расширяется круг осведомленных, – гнул свою линию Станислав.
– Станислав, ты прав, мне возразить нечего, – усмехнулся Гуров. – Кроме одного. Жадность. Тогда могут прийти и без ведома «руководства». И если Валентин гонца увидит и поймет, можно будет за ним и пройти.
– Одному? – не сдавался Станислав.
– Ты прав, оставим пока этот вопрос. Валентин, даже если гонец засветился, за ним не идти. Если он придет сегодня, он придет и завтра.
– Лев Иванович, а почему ты ничего не говоришь о транспортировке? – спросил Станислав. – Ты же отлично понимаешь, если такие тяжелые фигуры на доске, то и разговор идет не о килограммах. Их надо в Москву доставить?
– Или они Москву обходят, двигают на Питер? – спросил Котов.
Гуров долго молчал, ответил неуверенно:
– Не знаю, точнее, имею вариант, но даже такого авантюриста, как я, такой вариант шокирует своей наглостью. Либо все посходили с ума, либо лечиться следует мне.
– Тебе, тебе! Я передачи носить буду, – мгновенно среагировал Станислав. – Маша, между своими ребятами говоря, Леве следует подлечиться?
– Обязательно, – улыбнулась Мария, употребляя расхожее в группе слово. – Только всех уложить в одну палату.
– А если серьезно? – и дело было не в словах, а в тоне Гурова.
Оперативники смяли расползшиеся по лицам улыбки.
– Я буду проводить анализ, а вы сами будете делать вывод. Должностной масштаб участников доказывает, что это не обычная кокаиновая история. И традиционный маршрут Афган – Тегеран, сквозь границу, Чечню и по наезженному пути отпадает. Дорого, и велики потери в пути. И армия транспортировщиков и перекупщиков. Их сиятельства не пойдут по такому пути, легче нефть воровать. Такие лица может соблазнить лишь совершенно новый, оригинальный ход. Европа, Канада, Америка как рынки сбыта не интересны. Там свои короли и бароны, свои дележки, войны, чужие никому не нужны. Если не перестреляют, сдадут родной полиции. Настоящий, практически не тронутый рынок – это Москва, Питер, Россия. Морально и материально мы сейчас готовы принять тонны героина. Только научи, приучи и дай. У людей на руках миллиарды долларов. Но если торговать в Москве, то зачем оплачивать сотни курьеров, терять деньги на посредниках?
Как обычно, быстрее всех среагировал Станислав:
– Ты хочешь сказать, героин изготавливают в Москве? – Он постучал себя по виску.
– Я такого не говорил, и по голове своей стучите вы, господин полковник, – улыбнулся Гуров.
Оперы переглянулись, Мария поднялась, ушла в спальню.
– Вопрос на засыпку, Станислав, – уже спокойнее продолжал Гуров. – Если наркотик везут по дорогам России, то почему среди высокопоставленных наркодельцов нет ни одного генерала ГАИ?
Молчали долго, тот же Станислав и сорвался:
– Тут изготавливают, здесь торгуют? Тщательно проверяется транспорт только транзитный. А из самой Москвы пиляй хоть до Владивостока. Каждый инспектор знает, наркотик из Москвы не повезут. Так что делать?
– Не знаю, – Гуров привычно пожал плечами. – Точнее, я знаю, что делать, но не знаю как.
Глава 6
Валентин Николаевич Попов, сорокалетний, ладно скроенный, в прошлом комсомольский вожак, легко вписался в новый жизненный уклад. Комсомолец принял перестройку без особого восторга, философски. Чего горевать, что погода изменилась, сие от тебя не зависит, просто одеваться следует соответственно, например, не клясть дождь, а надевать плащ. Он никогда не выделялся среди сверстников, занимаемое положение его вполне устраивало. По крайней мере, он не выделял себя среди многочисленного отряда строителей коммунизма, двигался по ступенькам медленно и не завидовал приятелям, которые неожиданно взлетали на этаж вверх. Он обладал несвойственной молодежи мудростью, предпочитал двигаться медленно, но верно. Он и женился не по расчету, супругу свою любил не за длину ног или цвет глаз, а за надежность, душевную прочность, хотя ее бог и внешностью не обидел. У Сони, так звали жену, все было на месте, в хороших пропорциях, хотя не блистала она среди подруг, так не каждому дано. Она работала инструктором в райкоме, где Валентин был вторым секретарем. Он всегда поддерживал первого, будучи убежден, что через человека перешагивать без крайней нужды не следует. И не скажешь, что Попов был добр и нравствен, просто рисковать не любил, не было в нем молодецкой залихватскости, и девушки на него поглядывали, но он им в ответ улыбался, не более.
Не знал Валентин, не ведал, что в горкоме партии к нему уже больше года присматривались. И не потому, что старцы из ЦК, шамкая, неустанно повторяли, мол, необходимо выдвигать молодежь. Просто существовала прослойка партийных работников, которая не сомневалась – смена кадров не за горами, молодежь действительно нужна.
Вопрос решился до смешного быстро и просто. Соня по случаю купила замечательные французские сапоги, которые ей жали в щиколотке. Молодая женщина не удержалась и надела обновку. В этот день Соне требовалось отвезти в горком партии очередной отчет. Когда она оказалась в приемной третьего секретаря, то еле стояла на ногах. Хозяйка кабинета, молодая, модно одетая женщина, заметила, что гостья хромает, обеспокоилась и чисто по-женски выразила восхищение французскими сапогами.
– Не говорите, страдаю, – по-простецки призналась Соня. – Француженки тонконожки, а у меня нога русской бабы.
Слово за слово, женщины разговорились. Горкомовская дама не удержалась и примерила парижскую модель, которая ей пришлась впору. Через полчаса Соня прикатила домой на «Волге», сапоги тщательно протерла и отдала водителю.
Светская покупательница о деньгах забыла, а молоденькая комсомолка напомнить о «презренном металле» постеснялась. Через день недоразумение разрешилось, и Поповых пригласили вечером в загородную резиденцию.
Валентин весь вечер стеснялся и молчал, а женщины вели свои предметные разговоры. Хозяйка, дама болтливая и любопытная, показывала гостье партийный особнячок, расспрашивала Соню о личной жизни и, не думая, высказалась о собственном муже, мол, всем хорош, только самолюбия маловато. Однокашники вперед шагают, один там, другой еще выше, и дачи у них не в пример этой «халупе». Соня по-простецки отвечала, мол, хорошему края нет, они с мужем всем довольны, только детей пока нет.
Мужчины играли в шахматы, оба плохо, но гость хуже и, все время проигрывая, расстраивался, порой спорил, пытался взять ход обратно. Хозяин искренне развеселился, выигрывать ему удавалось крайне редко, да и в тех редких случаях порой чувствовал, что противник умышленно поддается.
Когда молодые ушли, хозяйка сказала:
– Вот ты, Тарас, жалуешься, что помощника себе подобрать не можешь. Отличный парень. Никому не родственник, не подхалим и не дурак. Я с его половиной разговаривала, так она о нем хорошо выразилась. Настоящий мужик, не болтун и никогда не продаст.
– Инночка! – муж махнул рукой. – Да ты знаешь, сколько я врагов приобрету! Ведь каждый норовит своего пристроить.
– Кого бы ни взял, всегда недовольные будут, – жена пожала плечами. – Комсомолец, человек со стороны, бурчать будут, а сказать нечего. Не пьет, не бабник, не трепач! Главное – мужик, которые вообще перевелись к едрене-фене.
Через три недели, ко всеобщему удивлению, Валентин Николаевич Попов стал сотрудником аппарата ЦК. Должность у парня была невелика, но люди резко к нему изменились.
Прошло около трех лет, и все в России перевернулось. Союз рассыпался, куда-то подевалась великая дружба народов, всемогущие ЦК и КГБ перестали существовать.
Валентин оказался не у дел. В годы работы в комсомоле парень заочно окончил экономический институт, знаний не приобрел, а диплом получил. Теперь не спал ночами, думая, куда податься. Совершенно неожиданно ему позвонили из управления кадров Совмина и предложили должность помощника заведующего отделом.
– Ты, Валентин, человек нужный, – сказал ему бывший шеф Тарас Иванович. – Срочно поступай в аспирантуру, работой я тебя не загружу, с поступлением и диссертацией тебе помогут.
