Эд Макбейн - Такова любовь
– Ну разве нет? Разве это не убийство? – не выдержал он.
– Может быть, – уклончиво произнес Карелла.
– Да в этом нет сомнения! Вы же знали моего брата. Я знал его всю жизнь. Я не знал ни одного человека, кто бы так любил жизнь, как он. Зачем ему было лишать себя жизни? Ну скажите? – он отрицательно покачал головой.
– Видите ли! Убийство еще надо доказать, – настаивал на своем Мейер.
– Ну так докажите! Найдите какие-нибудь доказательства!!!
– Какие именно, мистер Барлоу?
– Не знаю, в этой квартире, может быть, есть что-то. Должен же быть где-то ключ к разгадке этого дела!
– Видите ли, – сказал Мейер нерешительно. – Мы стараемся, ищем.
– Если я могу чем-либо помочь...
– Мы оставим вам свою визитную карточку, – обрадовался Карелла, – если вам доведется что-то вспомнить: может быть, ваш брат о чем-то упоминал или еще что... Все, что может нам дать какую-то зацепку, – мы будем благодарны.
– Зацепку? Какую? – вскинулся Барлоу. – Так вы все-таки думаете, что это убийство? Верно?
– Ну, скажем так, мы проводим обычный опрос.
Идет? – улыбнулся Карелла. – Где нам вас найти в случае необходимости?
– Каждый вечер я здесь, дома, – объяснил Барлоу, – с шести часов. А днем – на работе.
– Где именно? – уточнил Мейер.
– "Андерсен и Леб". Это в центре. Мейфер, восемьсот девяносто один. В районе доков.
– Какая это фирма, мистер Барлоу?
– Связана с оптикой, – пояснил тот.
– А чем вы там занимаетесь?
– Я работаю в отделе поставок.
– Прекрасно, – отозвался Карелла. – Большое вам спасибо. Мы будем держать вас в курсе этого дела.
– Был бы вам очень признателен.
Он поднялся и, прихрамывая, направился вместе с ними к двери. На крыльце он снова обратился к полицейским:
– Найдите его! Сделайте это! – и сразу же закрыл дверь.
Они заговорили только тогда, когда уже были в машине. Молча они прошли по главной дорожке, омытой апрельским дождем, молча сели в машину, все так же молча Карелла завел ее, включил «дворники», тронулся с места и тогда Мейер спросил:
– Что ты обо всем этом думаешь, Стив?
– А ты?
Мейер поскреб лысую макушку и сказал осторожно, издалека:
– Похоже, никто не считает это самоубийством. Это можно сказать наверняка.
– М-да.
– Было бы забавно. Разве нет?
– Что именно?
– Если на самом деле то, что все считают убийством, оказалось бы самоубийством. Вот было бы забавно!
– Да уж куда как забавно!
– У тебя нет чувства юмора, – отозвался Мейер. – Вот в чем твоя беда. Я вовсе не о твоих личных дефектах, Стив, пойми меня правильно, но ты начисто лишен юмора.
– Что правда, то правда!
– Я бы и не говорил, если бы это не было правдой, – продолжал Мейер, его голубые глаза смеялись. – От чего ты такой серьезный?
– Думаю, все это из-за людей, с которыми я работаю.
– Они тебя угнетают? – поинтересовался Мейер, весьма озабоченный.
– Они мне противны, – признался Карелла.
– Скажи-ка, – с мягкой настойчивостью увещевал Кареллу Мейер. – Ты на самом деле ненавидел своего отца в детстве?
– Терпеть его не мог. До сих пор не могу. А ты знаешь почему?
– Почему?
– Потому что он начисто был лишен чувства юмора, – произнес Карелла и Мейер расхохотался.
Глава 9
В полицейской работе под «обычной проверкой» очень часто имеют в виду что-то совсем необычное. Пара полицейских будет колотить ночью в дверь какой-нибудь квартиры, услышит вместо приветствия истеричные крики хозяйки, которая встретит их полуодетая и захочет узнать, какого черта они так врываются в дом, а они ответят: «Всего лишь обычная проверка, мадам». Патрульный пройдет мимо подъезда многоквартирного дома и внезапно выстроит в ряд всех, ни в чем не повинных подростков, стоящих там, заставит их обернуться к стене и опереться о нее ладонями, обыщет и, когда они пожалуются на нарушение их прав, ответит: «Заткнитесь, панки! Это обычная проверка». Полицейский, занимающийся наркоманией, будет настаивать на том, чтобы осмотрели бедра проституток в поисках следов от уколов, даже если прекрасно знает, что она не может быть наркоманкой, – и все это тоже проводится обычная проверка.
Иногда «обычная проверка» служит оправданием всему, что полицейскому может взбрести в голову во время расследования и даже безотносительно к нему. Но есть честные, настоящие проверки, особенно, когда речь идет об убийстве или самоубийстве, и Карелла как раз добросовестно занимался такой проверкой и обнаружил, что Мэри Томлинсон – лгунья.
Карелла никогда не читал детективных романов, потому что считал их скучными; кроме того, он уже слишком долго служил полицейским и знал, что Орудие, Мотив и Случай были основными словами при расследовании и что они могли значить, когда на вас снизу вверх или сверху вниз смотрит невидящим взглядом труп. Он уже много расследовал дел, в которых мотив преступления на первый взгляд совсем не выглядел таковым. Муж может столкнуть свою жену в речку просто для того, чтобы научить ее плавать, и вы можете допрашивать его до посинения, а он будет настаивать на том, что любил ее еще с детского сада, куда они вместе ходили и что у него не было вообще никакого повода убивать ее. Орудия убийства всегда были более или менее очевидны, и он никак не мог понять, почему, если только это не кинокартина о поимке преступника, в которой речь идет об экзотических и таинственных происшествиях, связанных с редкими ядами, приобретенными у племен пигмеев. Их невозможно выявить, но кто-то должен быть сверх меры озабочен, чем совершено убийство: ведь обычно, если вы находили парня с простреленной головой, вам сразу же становилось ясно, что орудие убийства – пистолет. Иногда причина смерти была совершенно противоположной той, на которую указывали поверхностные факты – девушка найдена с ножом в груди, вы высказываете предположение, что ее зарезали, а лабораторные исследования показывают, что ее сначала утопили в ванной. Но большей частью, если кажется, что мужчину застрелили, – так оно и есть на самом деле. Если женщина выглядит так, будто ее задушили, – ее действительно задушили. Для работающего полицейского Орудие убийства и Мотив преступления что кость в горле. Причем Случай – самая большая кость, ибо, будь то в Америке. России, на Мадагаскаре, в Японии, Тасманском море или на Сицилии, в Гренландии или на острове Уайт, каждому может представиться случай совершить убийство в любую минуту его жизни, когда он не спит. Принимать во внимание Случай очень важно, когда защищаешь невиновного.
Человек, который взбирался на Фудзияму в тот момент когда в Неаполе совершалось убийство, вряд ли мог иметь возможность совершить это преступление. Дело в том, как считал Карелла, что в таком случае один миллион двести семьдесят четыре тысячи девятьсот девяносто девять других неаполитанцев действительно имели возможность в тот день где-то кого-то убить и тот, кто это сделал, уж во всяком случае не собирался признаться, что случайно был с убитым, когда это произошло.
– Орудие, Мотив и Случай! Все это чепуха, – думал Карелла, но тем не менее обзванивал каждую страховую компанию в городе, пытаясь выяснить, не застраховали ли Томми Барлоу и Ирэн Тейер свою жизнь.
В то утро он разговаривал с двенадцатью страховыми компаниями. Сделал перерыв на обед, когда голос совсем осел и онемел палец, которым он набирал номер за номером. После возвращения на участок в час дня, он обзвонил еще шесть компаний. Он уже набрал номер девятнадцатой, когда Мейер спросил:
– Что это ты там целый день делаешь на телефоне?
– Звоню в страховые компании, – ответил он.
– Ты полицейский. Забудь о страховке. Проценты очень высокие.
– Да я и не для себя. Я пытаюсь... – Карелла отмахнулся от Мейера рукой и сказал в трубку: – Алло, вас беспокоит детектив Карелла из 87-го участка. Мне нужна кое-какая информация.
– Какая информация, сэр?
– Относительно держателей страхового полиса.
– Подождите минутку, я вас соединю...
– Спасибо, – Карелла закрыл рукой трубку и сказал Мейеру: – Я пытаюсь выяснить, не были ли Барлоу или девушка застрахованы.
Мейер кивнул, не высказав особого интереса, и снова стал что-то печатать на машинке. Карелла ждал. Через несколько минут ему ответил мужской голос:
– Я – Кэпистан. Чем могу быть вам полезен?
– Мистер Кэпистан, с вами разговаривает детектив Карелла из 87-го участка. Мы расследуем дело о самоубийстве и делаем обычную проверку страховых компаний города.
– Да, сэр?
– Будьте любезны, скажите, нет ли у вашей фирмы страховки кого-либо из пострадавших?
– Их фамилии, сэр?
Карелла сразу же почувствовал расположение к Кэпистану. По его голосу он понял, что это человек серьезный. Он ясно представил его себе: Кэпистан понимает все с полуслова: карандаш замер над блокнотом в ожидании фамилий.
