Александра Маринина - Личные мотивы. Том 2
– Хорошо, – кивнула Валентина, – продолжайте, я оплачу вашу работу. Владислав Николаевич, у меня к вам еще одно дело. Мне нужно разыскать одного человека. Возьметесь?
– Смотря какого, – улыбнулся Стасов. – Что за человек?
Валентина рассказала все, что знала о Гашине. Стасов смотрел на нее удивленно и недоверчиво.
– Я не очень понимаю, зачем вам платить деньги за то, что вы можете сделать сами, – сказал он.
– Но я ничего не могу! – воскликнула она. – Если бы я могла, я бы к вам не обращалась.
– Почему бы вам не поговорить с Крамаревым? Он-то наверняка точно знает, где искать вашего ученого. И телефон его знает, и адрес.
Валентина с досадой поморщилась. Ну какой же этот Стасов недогадливый! Ведь она, кажется, все так толково объяснила, а он все равно ничего не понял.
– Но я же вам сказала: Крамарев очень боится, что к Славомиру Ильичу подберутся конкуренты и перекупят его разработку. Гашин даже гулять ходит в сопровождении двух охранников. Неужели вы думаете, что Крамарев даст такую информацию совершенно постороннему человеку? А я для него и есть совершенно посторонняя. Как я смогу объяснить ему свой интерес к Гашину?
– А вы расскажите ему все то же, что рассказали мне, – посоветовал Владислав Николаевич. – По-моему, очень убедительно.
– Признаться, что у нас с Гашиным был роман? Ни за что!
– Ну, как знаете. Сейчас я позову сотрудника, которому поручу ваше дело. Познакомитесь с ним и все ему изложите.
Он нажал кнопку селектора, и через минуту в кабинет вошел симпатичный высокий темноглазый мужчина лет сорока с небольшим.
– Знакомьтесь, – сказал Стасов, – это Михаил Доценко, очень опытный сыщик. А это Валентина Дмитриевна, наша заказчица по делу об убийстве в Южноморске. Миша, пройди с Валентиной Дмитриевной в переговорную и собери первичную информацию.
– Так ведь по этому делу Каменская работает, – удивился Доценко. – Ты что, отряжаешь меня ей в помощь? Влад, я не могу ехать, ты же знаешь мои обстоятельства…
– У Валентины Дмитриевны еще один заказ, – пряча улыбку, пояснил Стасов. – Ехать никуда не придется. Валентина, вы помните, где у нас переговорная? Сами найдете?
– Найду, – кивнула она. – По коридору и налево, правильно?
– Совершенно верно. Подождите там, пожалуйста, через две минуты Михаил к вам подойдет. Когда вы с ним закончите, зайдите, пожалуйста, ко мне, я подготовлю новый договор.
Валентина послушно вышла и отправилась в комнату, в которой три недели назад встречалась с Каменской.
* * *Едва за ней закрылась дверь, как Стасов набросился на Доценко:
– Мишка, паразитская твоя морда, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты при клиентах не разорялся насчет своих семейных обстоятельств! Выслушал задание – и иди выполняй. Все остальное мы между собой потом обсудим. Ты про профессиональную этику вообще слышал когда-нибудь?
– Профессиональная этика – это про другое, – отпарировал Доценко. – Слушай, Влад, а чего ты все время улыбался при заказчице? Чего смешного-то?
– Да ничего смешного, просто в ее присутствии у меня настроение поднимается. Уж больно она красивая, глаз радуется смотреть.
– Красивая, – согласился Доценко. – А с мозгами у нее как? С ней можно иметь дело?
– С мозгами не очень, – признался Стасов. – Но ты уж потерпи. Ей человека одного нужно найти. Любовника, который не то ее бросил, не то вынужден был срочно уехать, а телефона ее не знал и сообщить об отъезде не смог. В общем, сам разберешься.
– Да что же это за любовник, если он ее телефона не знал? – изумился Доценко. – Это какой-то новый стиль отношений, что ли? Получается, я сильно отстал от жизни? Стасов, имей в виду, если этот любовник смотался в другой город и туда надо будет ехать, то я…
– Я все помню, – жестко оборвал его Владислав Николаевич. – Мне самому жизнь дорога. Если твоя жена будет чем-то недовольна, то моя жена меня поедом съест.
– Вот то-то же, – назидательно бросил Михаил и отправился беседовать с Валентиной Евтеевой.
Через два часа он расстался с заказчицей, пребывая в состоянии некоторого недоумения. Засекреченный химик! Ну надо же! Вот угораздило же Стасова принять такой заказ… Если он действительно в недалеком прошлом работал на оборонку, то официальным путем его фиг найдешь. Спрашивать у Максима Крамарева бессмысленно, он ничего не скажет, в этом заказчица, пожалуй, права. Конечно, если бы к Крамареву пришли настоящие оперативники и показали постановление о возбуждении настоящего уголовного дела, то Крамарев обязан был бы давать хоть какие-то показания, хотя и в этом случае ничто не помешало бы ему сказать, что он ничего не знает. А уж с частным детективом он имеет полное право вообще не разговаривать. Судя по секретности, которую Крамарев развел в своем доме вокруг фигуры этого Гашина, никто из его домашних тоже информацией не располагает. Правда, есть одна фигура, которая может оказаться перспективной: Евтеева сказала, что у Гашина сложились какие-то отношения с учительницей арабского языка, которая занимается с дочкой Крамарева. Зовут ее Ольга Константиновна, и она с Гашиным перезванивалась, значит, номер его телефона у нее есть, это как минимум. А как максимум – и адрес. Не исключено, кстати сказать, что Гашин у нее и живет. Что там говорила Евтеева? Что у этой Ольги депрессия, и Гашин оказывает ей моральную поддержку. Знаем мы эти депрессии и эти поддержки, из них потом получаются очень даже веселые свадьбы. Во всяком случае, начать, наверное, следует именно с этой Ольги Константиновны.
* * *Ангелина Михайловна была не в настроении, но сумела взять себя в руки и постараться быть убедительной. В конце концов, так нужно для дела. Людмила Леонидовна Гусарова много занималась внуками, старалась вырастить их разносторонне развитыми, водила в музеи, театры и на выставки, и просто грех было бы не воспользоваться этим обстоятельством, раз уж никак иначе не получается.
– Тебе, Виля, все карты в руки, – говорила она мужу. – Давай, обхаживай Люсю, принимай участие во всех ее походах с внуками на культурные мероприятия.
– Может, все-таки ты попробуешь Льва разговорить? – просительно отвечал Вилен Викторович, которому перспектива посещения этих самых культурных мероприятий в обществе малолетних детей совершенно не улыбалась. Детей он не любил, они его раздражали. Он и без того то и дело составлял компанию соседке в ее походах с внуками, но его хотя бы никто не обязывал заводить с ней «особые отношения» и «специальные разговоры».
– Да что толку с ним разговаривать? Он, кроме своих солдафонских тем, ничего знать не хочет, никакой беседы поддержать не может! Я уже замучилась весь мировой театральный репертуар ему пересказывать. Ему, видите ли, нравится слушать спектакли в моем исполнении! Мне поначалу казалось, что если правильно выбрать тему, то можно из Льва хоть что-то вытащить, но уж сколько я ему всего пересказала – а пользы никакой. Правильно Славик подсказал, это же законы драматургии образа: у Гусарова никакого развития нет, он всегда в одном настроении, ни тпру ни ну. А Люся все-таки женщина, тема детей и внуков ей близка, она с удовольствием поддержит разговор.
– Но для таких разговоров совсем необязательно ходить куда-то с ней и ее внуками, – упрямо возражал Сорокин. – Можно обсудить все эти темы, когда мы у них в гостях. Ведь дня не проходит, чтобы мы с тобой их не навестили.
– Но, Виля, ты же сам видишь, что получается, когда мы общаемся вчетвером. Лев Сергеевич собой все пространство занимает, и нам с нашими темами туда никак не втиснуться. И потом, вчетвером-то мы бываем крайне редко, все больше втроем, потому что Люся то на работе, то с внуками. Короче, Виленька, не спорь, отделяйся и заводи отношения с Люсей.
– И потом ты будешь меня пилить и изводить безосновательными подозрениями? Ну уж нет!
– Нет уж да! – твердо произнесла Ангелина Михайловна. – Мне это, конечно, не очень нравится, но ничего не поделаешь, так надо. Хватит отсиживаться за моей спиной и молчать, тебе пора принять активное участие в нашем общем деле.
Вилен Викторович надулся и замолчал минут на пять, потом вздохнул:
– Вообще-то Славик, похоже, прав. Ему, конечно, виднее. Не могу сказать, что он как-то особенно умен, но в драматургии образов он действительно разбирается, у него, как принято говорить в нынешнее время, мозги под это заточены.
Вечер закончился вполне мирно, но у Ангелины Михайловны остался неприятный осадок. Уж очень легко, как ей показалось, согласился Вилен начать строить отдельные отношения с соседкой! Это правда, так нужно для дела, но Ангелина ждала, что сопротивление мужа будет долгим и упорным, и это было бы свидетельством того, что Людмила Леонидовна как женщина совсем его не интересует. Однако такого свидетельства Ангелина не получила, и ревность снова начала точить ее.
