Игорь Алимов - Клокард
И я распахнул дверь, изготовившись взвиться в победном прыжке и перекрошить всех, кого увижу, с помощью чудовищных боевых приемов, которым научил меня на досуге Люлю Шоколадка.
Но кулаки разжались сами собой: кроме скорчившейся в углу мадам Цуцулькевич, в камере – совершенно такой же, как и моя, – никого не было.
– Добрый день, сэр! – безмятежно улыбнулась мне эта великолепная особа, поднимаясь с пола. – Проходите. К сожалению, не могу предложить вам сесть.
Жужу, похоже, совершенно не смущало, что из видимой глазу одежды в ее распоряжении имелась лишь серая майка на несколько размеров больше, чем нужно, – майка свободно болталась на мадам Цуцулькевич, прикрывая ее хрупкий организм почти до самых коленок.
– Не время сидеть, мэм, – усмехнулся я, весело ее разглядывая. – Есть мнение покинуть этот роскошный чертог, и если вы согласны, то спешно и без лишних разговоров следуйте за мной.
14
Я однажды заметил, что в жизни мне здорово везет.
Может, это потому, что, оценив по достоинству мою крайнюю доблесть и вообще исключительные человеческие качества, древние боги – возможно, даже варварские – взяли меня под свою опеку и с тех пор старательно отводят все кирпичи, которые по недомыслию могут свалиться на мою ничего не подозревающую голову; но мне самому гораздо приятнее думать, что все дело в моей редкой интуиции и природной смелости, которая, вестимо, берет не только города и разные укрепленные пункты, но и менее вещественные, но подчас куда более важные жизненные эвересты. Ну вы понимаете…
Так или иначе, но мы с Жужу, никем не замеченные, дотрусили – заметьте: босиком! – до первого же бокового коридора, уже без дверей и куда более узкого, и, углубившись в него, вскоре безо всяких происшествий оказались перед железной дверью с непонятным красным значком и стеклянным глазком – незапертой. За дверью раздавались близкие шумы механического происхождения: будто равномерно функционировал некий агрегат; шумы иногда прерывались звучным буханьем и пронзительными трелями свистков.
Глянув в глазок, я увидел, что за дверью расположена небольшая комната: три стены ее представляли собой широкие окна, и из них открывался вид на обширное, залитое светом помещение – с лебедками, проводами, а один раз по рельсу на потолке проехал по своим делам электрокран с опутанными тросом ящиками на крюке.
В комнате было пусто.
Оценивающе взглянув на жизнерадостную мадам Цуцулькевич, я глубоко вдохнул и осторожно приоткрыл дверь. Как мышки мы просочились внутрь. Изнутри на двери была щеколда, и я тут же аккуратно задвинул засов.
В комнате были также: пульты с рычагами, кнопками, лампочками и датчиками – по одному у каждого окна, и лампочки мигали, живя своей внутренней жизнью, – а также широкий, квадратный люк в полу. И железный узкий шкаф у двери.
– Смотрите, сэр! – прошептала присевшая у одного из окон Жужу. – Клёво! – Я дополз до нее и незаметно выглянул.
Внизу, под комнаткой, куда мы с таким успехом проникли, располагалась самая натуральная станция метро, а сама комнатка оказалась кабинкой, нависавшей над рельсами, на которых ждал отправления банальный поезд из трех открытых платформ и с небольшим локомотивом впереди. К локомотиву скучающе прислонился какой-то тип в красном комбинезоне; курил задумчиво.
На платформе кипела работа: доставляемые двумя электрокранами ящики грузили на платформы – с помощью приземистых, с человека ростом механизмов на двух массивных ногах и со здоровыми, слегка напоминающими грабли лапами. Механизмы и издавали те самые промышленные шумы: завывали двигателями, поднимая ящики, топали ногами по бетону и с визжанием выдвигали свои грабли, пристраивая ношу на отведенное ей место.
Всем этим хозяйством управляли несколько человек с пультами в руках: двое руководили электрокранами; остальные контролировали топтунов с граблями. У последних не все получалось гладко – один из механизмов по недосмотру своего оператора попер с ящиком в проем между вагонами, что вызвало приступ ругани, перекрывшей все прочие звуки.
Короче, внизу были очень заняты погрузкой: одна платформа – как раз под нашей кабинкой – была упакована под завязку, и ее укрыли брезентом. Другие две наполнялись на глазах.
– Мэм, – шепнул я Жужу, – нам надо попасть на этот поезд.
– В таком виде? – развела руками мадам Цуцулькевич. – Суксь.
– Вы, пожалуй, правы.
Я огляделся.
Ну конечно: мы еще не смотрели вон в том шкафчике!
Что такое китайский висячий замочек для серьезно настроенного джентльмена в развеселых трусах? Пустяк! Дужка тихо хрустнула в моих руках.
Да-да, вы правы: в шкафчике нашлись два комбинезона – по счастью, синих, а не красных, а также четыре пары легких китайских тапочек из вельвета и на пластиковой подошве; дрянь конечно, но лучше, чем ничего.
Некоторое время мы, пыхтя, одевались: это надо было делать практически лежа, чтобы не заметили случайно в окно, и тот из вас, кто хоть раз влезал в подобной позиции в комбинезон, к тому же тесноватый, знает, насколько увлекательно это занятие. Впрочем, Жужу и здесь повезло: ей-то комбинезон оказался велик.
Еще в шкафчике обнаружилась пара разводных ключей – один довольно увесистый – и я их взял себе, а также отвертка.
Облачившись в местную униформу, нацепив тапочки, подвернув штанины и рукава у одеяния мадам Цуцулькевич, пребывающей в очередном приступе восторга, – ну как же, такие впечатления! – мы вернулись к наблюдениям.
Работать здесь определенно умели: пока мы извивались на полу, грузчики справились со второй платформой и сейчас заканчивали с третьей – уже накидывали брезент; тип у локомотива оживился и что-то говорил в рацию, поглядывая на процесс.
Я потрогал люк в полу – не заперто.
День открытых дверей. Просто праздник какой-то!
А вот интересно: отчего нас до сих пор не хватились и не ищут, а? Есть в этом что-то ненормальное и даже подозрительное. Одно из двух: или у Вайпера внезапно появились более существенные проблемы – например, кто-нибудь его опять пристрелил; или то, что мы сбежали, – очередной план внутри плана. В последнем случае мадам Цуцулькевич вновь может оказаться вовсе не мадам Цуцулькевич. Тогда я ее – отверткой в глаз.
А какой, собственно, у меня выбор?
И я открыл люк: в метре – или чуть больше – под нами виднелся брезент, прихваченный для надежности толстой веревкой.
– Мэм, – я обернулся к мадам Цуцулькевич, упоенно разглядывавшей открывшиеся виды. – Сейчас мы спустимся вниз, залезем под брезент и будем лежать тихо-тихо и так неподвижно, как только сможем. Ясно?
– Да, сэр! – в полном восторге кивнула Жужу и поднесла ладонь к виску: отдала честь. – Кул!
Так мы и сделали.
И нас никто не заметил.
Повезло?..
15
– А как вас зовут, сэр? – наконец спросила мадам Цуцулькевич.
Мы уже три часа перли по степи, обычной местной степи, песчаной, с кустиками и пальмами – и хорошо, что уже спустилась ночь, а то я прямо и не знаю, выдержала бы Жужу такое путешествие под немилосердно жалящими лучами солнца днем; с другой стороны, если бы выдержала и глазом не моргнула, то сразу стало бы ясно, что это никакая не Цуцулькевич, а очередной биоробот (или что там еще). Хотя от этой дамочки всего можно ожидать. Всего. Но в настоящий момент выглядела Жужу довольно заморенно – правда, бодрилась изо всех сил и продолжала улыбаться, пусть и несколько вымученно.
Ночью же стояла прохлада – и горели яркие, удивительно близкие звезды, по которым я легко сориентировался и определил направление на метрополию. Конечно, можно было бы дойти и пешком – что такое, собственно, два-три дня по бездорожью в китайских тапочках? так, легкая разминка! – но я рассчитывал выйти или к какому-нибудь поселению, предпочтительно ферме, или на шоссе, где можно будет изловить попутку: селяне сердобольны и простодушны, подвезут с удовольствием, ибо, соскучившись в обществе любимого скота, будут рады возможности поговорить с новыми людьми; а нам только того и надо. Еще и ночевать зазовут, и кукурузным самогоном напоят.
Да, после таких приключений стаканчик самогону мне определенно не помешал бы. Не был бы лишним стаканчик. Да не такой, как подают в барах – низенький и широкий, а нормальный граненый.
…Потому что спуск на поезд прошел без сучка и без малейшей задоринки: никто не закричал, не замахал руками, не забегал и не стал хвататься за оружие. Погрузчики-топтуны успокоились и замерли, машинист зашел в свою дверку, мерзко гавкнул черный репродуктор на стене, поезд легко дернулся и пополз в тоннель, медленно и плавно набирая скорость. Поехали. Над нами мелькнул свет прожекторов, который тут же сменился сумраком близких сводов. А потом понеслись через равные промежутки, как водится, дежурные лампочки на потолке – состав набрал приличную скорость и летел вперед, подергиваясь на стыках рельсов. Мы с Жужу вцепились в края платформы, дабы раньше времени не вывалиться. Хотелось думать, что поезд идет в нужную нам сторону.
![Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]](/uploads/posts/books/243250/243250.jpg)