Альберт Баантьер - Убийство в купе экспресса. Сборник.
— Та дама… дама в голубом, точнее в васильковом плаще-реглане и шапочке-зюйдвестке из того же материала.
Фледдер нахмурил брови.
— Что еще за дама в голубом? — раздраженно спросил он.
Пит де Бур сказал со вздохом:
— Она стояла в коридоре. Взяла у меня два кофе и один попросила передать кондуктору.
13
Де Кок спросил своего молодого коллегу:
— Ты отправил его в камеру?
Фледдер вяло кивнул.
— Мне это с трудом удалось. Он вопил, что не будет сидеть в камере… что мы не имеем права… что он невиновен.
— И что же?
— Я вас не понимаю.
— Ну, преступник он? Или, по-твоему, Пит де Бур невиновен?
Лицо молодого человека передернулось.
— Я не знаю, — сказал он неуверенно. — Просто не знаю, что и думать. После этого допроса я уже ни в чем не уверен. — Он покусал нижнюю губу. — Знаете, что меня удивило в Пите де Буре?
— Что?
— Первое впечатление от знакомства с Питом де Буром не подтверждается. Понимаете? Он вовсе не такой уж вялый парень. Эта манера держаться — своего рода камуфляж. Пит де Бур чертовски хорошо знает, чего хочет, и прекрасно отдает себе отчет в том, что говорит. Это-то меня и смущает. В свете того, что мы теперь о нем знаем, Пит де Бур — вовсе не такой простак, каким поначалу кажется. И факты говорят об этом. Я надеялся, что быстренько заставлю его признаться, особенно после того, когда стало ясно, что он маньяк, помешанный на женской одежде… — Пит де Бур находит ужасным, когда женщины носят то, что им не к лицу. Это невероятно раздражает его… прямо выводит из себя, подобный фанатизм — компетенция психиатра, для меня же это возможный мотив двух убийств, он может послужить объяснением, почему и Стелла Бернард, и Сюзетта де Турне были найдены нагими. Он раздел их потому, что их костюмы вызвали у него какие-то негативные эмоции.
Де Кок был явно озадачен.
— Согласно твоей теории, — начал он осторожно, — Пит де Бур был так раздражен несоответствием деталей женского костюма, что ему захотелось немедленно совершить убийство?
В голосе инспектора звучало сомнение.
Но Фледдер продолжал отстаивать свою версию.
— Да, да, — произнес он возбужденно, — Пит де Бур совершает убийство из желания исправить ошибки в туалетах девушек. Понимаете, он идет на преступление, зная по опыту, что женщины в таких случаях обычно не уступают своих позиций. Вспомните случай, когда он в магазине ткнул пальцем в грудь девушки.
Де Кок поджал губы.
— И чтобы достичь своей цели, нужно лишить женщину способности к сопротивлению, — мрачно подхватил он.
— Точно… — вот он и бросился душить свою жертву. Для Пита де Бура крайне важно, как одета женщина, это сразу видно из его показаний… вспомните, как он описал нам костюм пожилой дамы, которая ехала вместе с Сюзеттой де Турне в купе первого класса, или костюм девушки в голубом, которую он встретил в коридоре вагона.
Де Кок понимающе кивнул.
— Костюмы женщин он описал во всех подробностях, — продолжал Фледдер, — тогда как их другие приметы: черты лица, рост, фигуру… почти не вспомнил… — Не говорит ли все это о наличии у него определенных психических отклонений?
Де Кок усмехнулся.
— Я бы это так не назвал.
Фледдер схватил стул, стоящий рядом со столом инспектора и, перевернув его задом наперед, сел.
— Ответ Пита де Бура на мой вопрос, почему он пошел работать буфетчиком, меня ни в чем не убедил, — сказал он. — Ну кто пойдет работать буфетчиком только для того, чтобы наблюдать, как одеты женщины? — Он выразительно постучал пальцем по виску… — Видно, здесь у него не все в порядке.
— Он рассматривает свою работу в поезде, — возразил де Кок, — как процесс подготовки к открытию собственного «Дома моды».
Фледдер загадочно прищурился.
— Не знаю, как вы оцениваете этого буфетчика, но я считаю, что он очень странная птица.
Де Кок рассмеялся:
— Однако это вовсе не значит, что он убийца.
Фледдер посмотрел на него с вызовом.
— А у вас есть другой подозреваемый?
Де Кок покачал головой.
— Лучшего трудно отыскать. Но это еще ничего не доказывает. Я ведь недаром спросил тебя: уверен ли ты, что Пит де Бур ответствен за эти два убийства, и располагаешь ли ты достаточно вескими доказательствами для его ареста. И только после того, как ты уверенно подтвердил, я согласился на этот арест, а вовсе не потому, что нам не найти другого подозреваемого.
В словах де Кока отчетливо звучало осуждение, но Фледдер на это не прореагировал, и старый инспектор продолжал: — Пит де Бур утверждает, что некая дама в голубом… точнее в васильковом плаще-реглане и в шапочке, похожей на зюйдвестку из того же материала, которую он встретил в коридоре, заказала у него два кофе и попросила один стаканчик передать кондуктору: «Этому человеку, наверное, тоже хочется кофе», — сказала она. Буфетчик Пит де Бур выполнил ее просьбу, получил щедрые чаевые и протянул стаканчик кофе кондуктору, который его тут же выпил. — Де Кок беспомощно развел руками. — Для меня вполне достаточно этого объяснения.
Фледдер был несколько задет.
— Вопрос в том, подтвердит ли кондуктор рассказ Пита де Бура. Пока что он ни единым словом не обмолвился о даме в голубом, эта особа в голубом может оказаться таким же плодом фантазии Пита де Бура, как и седовласая дама из купе первого класса.
Де Кок внимательно посмотрел на своего молодого коллегу.
— А почему бы нам не предположить, — холодно произнес он, — что Пит де Бур говорит правду и в купе первого класса рядом с Сюзеттой де Турне действительно сидела пожилая дама в темно-коричневом костюме, и что дама в голубом, протянувшая кондуктору стаканчик кофе, и в самом деле существовала?
Фледдер растерянно теребил свой галстук.
— Тогда это будет означать, что мы должны освободить Пита де Бура.
— Вот именно, — спокойно подтвердил де Кок. — Мы должны его освободить!
Лицо молодого следователя стало жестким.
— И не подумаю. — Фледдер замотал головой. — Вы ведь сами сказали, что теперь это дело веду я… Нет, я не сдамся. Пит де Бур останется здесь. Думаю, что у нас хватает улик, чтобы подержать его здесь еще несколько дней. Я уверен, что господин Медхозен согласится со мной. А если…
Он не договорил — в дверь постучали.
Не оборачиваясь, Фледдер крикнул через плечо:
— Войдите.
Дверь медленно отворилась, и оба следователя застыли от изумления. Появившаяся на пороге женщина медленным шагом направилась к ним. — Пожилая дама с серебристо-седыми волосами в темно-коричневом костюме из плотного твида и бежевой блузке с воланами.
Де Кок, словно завороженный, стал подниматься из-за стола, не отрывая глаз от этого существа, которое словно привидение возникло из какого-то потустороннего мира. Он был настолько ошеломлен появлением дамы, что не сразу пришел в себя.
Наконец он осознал реальность происходящего и, поклонившись, двинулся навстречу женщине с любезной улыбкой. Посетительница окинула его оценивающим взглядом.
— Вы… инспектор де Кок?
Голос у нее был низкий, чуть хрипловатый.
— Да, — ответил он смущенно.
Он указал даме на стул возле своего стола, с которого вскочил Фледдер.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил он. — Чем могу быть полезен?
Дама, повернувшись вполоборота к инспектору, осторожно села, одернув юбку. Затем недоверчиво покосилась на молодого следователя.
— Кто этот человек? — спросила она и тонкая морщинка перерезала ее лоб.
Де Кок широко улыбнулся.
— Мой коллега, Фледдер. Мы уже много лет работаем вместе.
Явно успокоенная, дама снова повернулась к де Коку.
— Я слышала, вы занимаетесь делом об убийстве Сюзетты де Турне?
— Да. Это дело веду я. — Он жестом указал на Фледдера. — Вместе с моим молодым коллегой.
Она смерила его надменным взглядом.
— Ну и что же, — спросила она строго, — хоть немного вы продвинулись вперед?
Де Кок не ответил. Ее высокомерный тон возмутил его. Он молча разглядывал посетительницу. Несмотря на седину, ей можно было дать чуть больше сорока, лицо было еще довольно свежее и молодое, а седина лишь подчеркивала прекрасный цвет лица. Де Кок отметил и очень красивые руки и твердый взгляд прозрачных голубых глаз. По всему видно, сильная личность.
— Я спросила, — с язвительной усмешкой повторила она, — далеко ли вы продвинулись в вашем расследовании?
Де Кок потрогал кончик своего носа…
— Могу я у вас узнать, — сказал он, стараясь быть в высшей степени любезным, — почему вас интересует убийство Сюзетты де Турне?
— Я ее мать.
— Ее мать?
В голосе инспектора звучало такое неподдельное изумление, что она даже рассердилась.
