Лоуренс Гоуф - Тяжкие преступления
Бонк-бонк-бонк — продолжали трезвонить игровые автоматы.
Гаррет ударил по четвертому мячу, он стукнулся о восьмой, отрикошетил и упал в дальнюю лузу. Гаррет причмокнул от радости.
— Это не случайный шар? — спросил Билли.
— Конечно, нет, — усмехнулся Гаррет, — четвертый мяч ударился о восьмой и влетел в лузу.
— Везунчик чертов.
— Ты бы тоже попытался его забить, представься тебе такая возможность. А мне нельзя было?
— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты скотина, каких мало, а, Гаррет?
— А тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты не скотина, а, Билли?
Посмеиваясь своей собственной шутке, Гаррет расслабился и не сумел забить легкий шар. Билли был убежден, что корень всех проблем Гаррета кроется именно в том, что у него есть чувство юмора. Он закурил еще одну сигарету и провел пальцами по волосам. Пони и его тощая подружка смотрели на него с другого конца зала. Рот у девушки был набит жвачкой. А может быть, чем-то еще, но глаза ее были пустыми и отсутствующими. Билли отвернулся, что-то сказал Гаррету, повернулся снова к ним: они смотрели все так же. Билли даже стало не по себе, но выражение лица вовсе не было агрессивным. Казалось, он просто хочет вычислить, что он за человек, этот Билли.
Гаррет забил шары с номерами четырнадцать и двенадцать, потом его везение кончилось, и он промахнулся, но оставил белый мяч вплотную к бортику стола, и Билли очень трудно было найти возможность сделать приличный удар.
И все-таки Билли умудрился забить шар, номер семь, потом номер пять и один. Гаррет заметно забеспокоился, а Билли промахнулся. Гаррет заржал, снова обретя уверенность. Он не знал и ни за что не догадался бы, что Билли просто усыпляет его бдительность.
Гаррет аккуратно забил шар номер десять, отошел к стойке, попросил Майка разменять его деньги и купил себе еще банку кока-колы. Билли подождал, пока Гаррет откроет банку, забил три последних шара и сыграл шар номер восемь от борта так, что он подкатился к лузе, завис над ней и стоял так секунду или две, дразня и мучая соперника, прежде чем звучно упасть.
Игра была окончена.
Гаррет, шут гороховый, набрал полный рот пены от кока-колы и плюнул на неоновую лампу так, что она зашипела. Майк посмотрел на него, оторвав взгляд от газеты, нахмурился, но промолчал, потому что не знал, что случилось, и не хотел выглядеть дураком.
— Ставь шары, — сказал Билли.
Во время второй игры Пони снова подошел к их столу. Приблизившись вплотную так, что Билли мог сосчитать его ресницы, он сказал:
— Я слышал, тебе нужен ствол.
— Дерева, что ли?
— Нет, пистолета большого калибра. Знаешь, такая штука: наставишь ее на кого-нибудь, нажмешь на спуск, и получается очень громкий звук. Пиф-паф.
— И что потом?
— А потом соседская собака тебе больше не действует на нервы.
Гаррет стоял по другую сторону стола, внимательно изучая расположение шаров, и совершенно не слушал их разговор. Билли это было на руку.
— И что ты мне принес?
— Кольт «питон», — ответил Пони. — Нравится название «питон»? Могучая штука. Патроны «магнум», триста пятьдесят седьмые. Новый, только из коробки, ни разу не стрелял. Ствол короткий, как у тебя это самое. Так что можно носить с собой — никто не заметит.
— Сколько?
— Триста пятьдесят семь долларов, — не моргнув глазом, сказал Пони.
Билли холодно взглянул на него. По телефону они договаривались о цене в триста долларов. Пони неожиданно накинул еще пятьдесят семь. Возможно, это была компенсация, так сказать, за моральный ущерб: он снизошел до того, что сам подошел к Билли, сам заговорил о деле.
— Сыграть со мной не хочешь?
— Я же видел, как ты играешь, Билли, — Пони покачал головой, — это единственная вещь на свете, которую ты делаешь лучше меня.
— Триста пятьдесят семь баксов. Дороговато, Пони.
— К стволу прилагается коробка патронов и большой цветной плакат с изображением Клинта Иствуда, чтобы ты на него смотрел и поднимал свой боевой дух.
— Ну давай посмотрим.
— Он у Линды.
Пони показал большим пальцем на свою тощую намазанную девицу в навороченной кожаной куртке и светло-голубых джинсах с маленькими серебристыми заклепками по внешним швам.
— О'кей, ты хочешь нас познакомить?
— Деньги покажи.
Билли на секунду достал из сапога пачку банкнот и тут же засунул ее обратно.
— Не уходи никуда, — сказал ему Пони и пошел между столов к своей подружке.
— Что ему надо? — спросил Гаррет с другого конца стола.
Билли не ответил. Он смотрел, как Пони, что-то сказав Линде, протянул руку и хлопнул ее по тощей заднице так, что она подскочила.
— Эй, — позвал его Гаррет.
Билли зажег сигарету. Девушка пристально посмотрела на него сквозь дымовую завесу, повернулась и ушла в женскую уборную. Билли взглянул на Пони, тот кивнул. Билли огляделся вокруг. Никто не обращал на них внимания. Он положил свой кий на стол.
— Я сейчас вернусь. И не смей даже думать, чтобы передвинуть шары.
— Конечно, Билли, — сказал Гаррет. Закона, который бы запрещал играть в восемь шаров на бильярде, пока не придумали. Зато если тебя берут за ношение огнестрельного оружия, это совсем другое дело. Так что если уж Билли пришла блажь вести себя как крутой ковбой и рисковать без всякого повода, Гаррет рад был услужить. Какие могут быть проблемы?
— Если кто-нибудь пойдет за мной в сортир, ты должен вбежать туда первым, — проговорил Билли.
— Хорошо.
— Я серьезно, Гаррет.
— Положись на меня. Нет проблем.
Им владели странные чувства, когда он толкнул дверь и вошел в туалет. Кабинок было две. В той, что находилась дальше от двери, бочком на унитазе, облокотившись спиной на обшитую фанерой стену, сидела худосочная подружка Пони. Билли, подбоченясь, сверху вниз посмотрел на нее.
— Заходи, Билли, — сказала она.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — спросил он, втиснувшись в кабинку.
Билли закрыл дверь на задвижку.
— Я спросила, потому что ты симпатичный парень, — сказала она, опустив глаза и облизав губы. — Хочешь чего-нибудь?
— Да.
Оттолкнувшись от стены, она повернулась на унитазе к нему лицом.
— Тогда скажи чего.
— Покажи пистолет, — ответил Билли.
Кольт из нержавеющей стали с ореховой рукоятью лежал в целлофановом пакете. Билли взял его и почувствовал, какой он холодный и твердый, еще в смазке. Он прикоснулся к спусковому крючку. Раздался щелчок, и барабан повернулся по часовой стрелке.
— Давай патроны.
— Сначала заплати.
Билли поднял ногу, поставил каблук сапога на ее обтянутое голубыми джинсами бедро и достал пачку двадцаток.
— Сдачи не надо, — сказал он, отсчитав триста шестьдесят долларов, — купи себе еще килограммчик подводки для глаз.
Линда сложила деньги и засунула их в задний карман своих невероятно узких джинсов. Билли очень удивился — он был уверен, что туда не впихнуть уже и десятицентовую монетку.
— Хорошо, теперь давай патроны.
— Они у Пони.
— Встань, — приказал Билли и, повернув ее лицом к стене, покрытой следами от ножей и сигарет, внимательно обыскал, медленно проведя руками по всему ее телу. Когда он дотронулся до ее маленьких мягких грудей, он почувствовал, как напряглись ее соски, и рассмеялся.
— А Пони не обидится на меня за это?
— Не знаю.
— А как ты думаешь?
Девушка пожала плечами. Билли прижал ее к себе и поцеловал в затылок.
— Ты ему все расскажешь?
— Скажу, только если ты захочешь, чтобы я сказала, — ответила она и прикусила нижнюю губу, измазав зубы в помаде.
Билли положил кольт обратно в пакет и сунул сзади за ремень.
— Иди принеси мне патроны. Твой приятель-гомик сказал, что мне полагается целая коробка. — Он ущипнул ее за бедро, она даже не шевельнулась, не сделала попытки убежать. Крепкий орешек, этого у нее не отнимешь.
— Я тебя здесь подожду, идет? — спросил Билли.
Она кивнула, а он отпер дверь и подтолкнул ее к выходу из кабинки.
Каблучки ее дешевых ковбойских сапог из кожзаменителя застучали по кафельному полу. Потом послышался шорох открывающейся двери. Билли бросил окурок в унитаз и зажег новую сигарету.
Револьвер. Кольт с патронами «магнум». Почему он так старался купить его? Что у него на уме? Он и сам еще этого не знал, но ему всегда хотелось иметь пистолет, и теперь он у него был.
Билли велел Гаррету сесть за руль «пинто». Ему не хотелось держать в руках ничего, кроме кольта. Ох и приятно же было касаться, ощущать его тяжесть и знать, что эта штука способна сделать. Он опустил стекло, вышвырнул на дорогу полиэтиленовый пакет и закурил. Кольт лежал у него на коленях, а сам он зло посматривал на пешеходов, ползущих по тротуарам, покрытым льдом и тающим грязным снегом.
Гаррет не переставал ругать тормоза «пинто». Они действительно были так плохи, что ему приходилось каждый раз прокачивать их, если он собирался остановиться.
