Джеймс Паттерсон - Меня зовут Алекс Кросс
Я надеялся, что сейчас обойдется без ранений. Это же беловоротничковое преступление, верно? Получив сигнал от спецназа «Все чисто», Нед оставил двоих у дверей и разрешил всем войти.
Мое первое впечатление — деньги.
Холл с трехметровыми потолками, мраморным полом в шахматную клетку и огромными люстрами, сверкавшими как бриллианты. Мебель антикварная, свет — странный. Все здесь выглядело золотым.
Второе впечатление: множество потрясающе красивых женщин; одни в вечерних платьях, другие — полураздетые. Три — совсем нагие, ничуть не смущались. Они стояли, подбоченившись, будто мы ворвались без спроса в их квартиру.
Девушки по вызову, элитные. От типичных американок до экзотических представительниц Среднего Востока.
Из холла я прошел направо мимо другого агента, который подталкивал к выходу двух темнокожих мужчин, говорящих по-арабски, и высокую темную женщину. Все трое были голыми и ругали агентов так, будто они были домашней прислугой.
Миновав открытые двери в гостиные, я наткнулся на курительную, где пахло сигарами и сексом, но никого не было. Неожиданно я услышал крики возле входа. Кому-то не нравилось наше присутствие.
— Убери от меня руки! Не смей меня трогать, мерзавец! — Высокий блондин с английским акцентом пытался спуститься по главной лестнице, а два агента ФБР удерживали его.
— Это незаконный обыск, черт бы все побрал! — Англичанин был не робкого десятка, как я заметил. Посадив его на пол на мраморной лестничной площадке, агенты надели на него наручники.
Я поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, туда, где Маони допрашивал блондина.
— Вы тут главный? Николсон, не так ли?
— Отвали! Я уже позвонил моему адвокату. Вы вторглись на частную территорию. — Англичанин, более шести футов ростом, еще не выпустил пар. — Ваше присутствие здесь незаконно. Это частная собственность! Пустите, дайте мне встать. Возмутительно! Это частная вечеринка в частном доме.
— Держите его отдельно от других, — распорядился Маони. — Не допускайте, чтобы мистер Николсон с кем-нибудь разговаривал.
Мы быстро подготовили пару мест для задержанных на первом этаже и занялись домом, отделяя платных гостей от прислуги и записывая имена.
— Да, мое имя Николсон — и ты не забудешь его! — донеслось до меня. — Николсон, как у кинозвезды.
ГЛАВА 46
Такие суматошные рейды редко случаются. И отчасти даже забавные, если у вас такое же чувство юмора, как у меня.
Одного любителя острых ощущений мы вытащили из бетонной камеры, где его прикрепили наручниками к стене. На нем висели лишь клочья белья. Остальное, по-видимому, содрала его госпожа. В общем, все, кого я видел, были в той или иной степени раздеты. Иногда совсем голые, иногда в шелковом белье или прозрачных халатах, а одну мокрую парочку мы накрыли в полотенцах, даже на головах у них были тюрбаны из полотенец. Мужчина при этом курил сигару.
Мужчины были американцами и приезжими из Саудовской Аравии. Поймали одного миллиардера по имени Ал-Хамад. В этот вечер он праздновал день рождения. Веселенькое у него вышло пятидесятилетие. Никогда не забудет.
Мы держали менеджера-англичанина в небольшом офисе внизу. Когда я вернулся к нему, он упрямо молчал. Я поинтересовался, откуда синяк у него на щеке, и Маони объяснил, что Николсон вздумал плевать в арестовавшего его полицейского.
Стоя в дверях, я смотрел, как он сидит на антикварном диванчике в окружении полок с книгами, которые наверняка никто не прочел. Вероятнее всего этот мерзкий сукин сын — сутенер. Но убийца ли он? И почему Николсон так нагло держится с участниками рейда?
Его адвокат прибыл меньше чем через час, посреди ночи, в подтяжках и бабочке. Если бы я встретил его в другом месте, мне бы и в голову не пришло, что он связан с чем-то подобным.
К сожалению, бумаги у него были в порядке.
— Что это? — спросил Маони, когда адвокат протянул ему листки.
— Ходатайство о признании недействительным… На данный момент ваше вторжение и весь этот рейд незаконны. Мой клиент в виде особой любезности предоставляет вам пять минут, чтобы убраться отсюда. После этого мы поставим вопрос о пренебрежении к суду и незаконном нарушении границ владения.
Маони медленно перевел взгляд с маленьких хитрых глаз юриста на ходатайство. По-видимому, то, что он там увидел, произвело желаемое впечатление. Бросив бумаги на пол, Нед удалился. Затем я услышал, как он выкрикивает приказы, вызывая вниз всех участников рейда.
Я поднял ходатайство и просмотрел его.
— Что за судья, черт побери, подписал вам это в час ночи? — спросил я у адвоката.
Он протянул руку, перевернул страницу и указал пальцем:
— Уважаемый Лоренс Гибсон.
«Ну еще бы, — подумал я. — Среди клиентов сенаторы, конгрессмены, миллиардеры — почему бы и не судья?»
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
С ТОБОЙ ИЛИ БЕЗ ТЕБЯ
ГЛАВА 47
Я приехал домой рано утром в воскресенье, в промежутке между доставкой газет и тем временем, когда наиболее ретивые бегуны направляются в парк.
«Что это?»
Я увидел Нану на веранде. Она спала в кресле-качалке. На ней были ее любимые розовые махровые тапочки, но она, собравшись в церковь, уже надела серую фланелевую юбку и белый свитер. Нана посетит церковную службу впервые после возвращения из больницы. Значит, в церковь пойдет вся семья.
Я положил руку на плечо Нане; она вздрогнула, проснулась и быстро осмотрела меня.
— Тяжелая ночь? — спросила она.
Я опустился на диванчик рядом с ней.
— Неужели по мне все видно?
— Только посвященным. Ладно, рассказывай, что случилось. Поговори со мной.
Если бы речь шла о другом деле, я сослался бы на усталость, но в данном случае Нана должна все знать. Правда, я утаил кое-какие подробности о жизни Каролин. Зачем зацикливаться на темной стороне ее жизни? Я не сомневался, что Нана знала. Каким-то образом она всегда все знала.
Добравшись до хитрого юриста с его «ходатайством о прекращении», я снова начал заводиться, поскольку впустую потратил целую ночь. К тому же сбежал ради этого от Али и Дженни.
— Думаю, Дженни уже усвоила это выражение лица: надутые губы и холодный взгляд? Как они вели себя после моего ухода?
— Они выжили, если, конечно, это единственное, что тебя волнует.
Это походило на похлопывание по плечу и пощечину. Нана-мама в своем репертуаре.
— Выходит, вчера твоя сестра-близнец выставляла меня из дома? Говорила, что все в полном порядке. Я готов был поклясться, что это ты.
— Не задирайся, Алекс! — Нана потерла шею. — Я говорю лишь то, что детям не всегда есть дело до того, почему ты отсутствуешь. Они только знают, что тебя нет. Особенно маленький Дэймиен.
— Ты имела в виду Али.
— Я так и сказала, разве нет? Мальчику ведь всего шесть.
Я наклонился, чтобы лучше рассмотреть ее.
— Ты в эту ночь сколько спала?
Нана отмахнулась от меня.
— Старикам сон не нужен. Это одно из тайных преимуществ. И вот почему я все еще могу переспорить тебя. Теперь помоги мне подняться, и я пойду позабочусь о кофе. Твой вид подсказывает, что он тебе не помешает.
Я поддержал Нану за локоть. Она немного приподнялась, но внезапно обвисла.
— Что такое? — спросил я.
— Ничего, я только…
Сначала у Наны был такой вид, словно она растерялась. Затем внезапно ее лицо исказила боль, ноги подогнулись, и она повисла у меня на руках. Я даже не успел посадить ее, как она потеряла сознание.
«О Господи, нет!»
Нана почти ничего не весила, я легко держал ее на руках. Осторожно положив Нану на диванчик, я поискал пульс у нее на шее. И не нашел.
— Нана? Слышишь меня? Нана?
У меня перехватило дыхание. Врачи в больнице Святого Антония сказали мне, за какими признаками следить — неподвижность, отсутствие сердцебиения. Нана лежала и не двигалась.
Остановка сердца.
ГЛАВА 48
Это был еще один кошмар — санитары в доме, поездка в машине «скорой помощи», от которой ничего не осталось в памяти, вопросы в приемном отделении. Затем ужасное ожидание.
Я оставался около Наны в больнице весь день и всю ночь. Она пережила сердечный приступ, а больше пока никто не мог ничего сказать.
Они искусственно вентилировали ей легкие, чтобы помочь дышать. Трубку прикрепили ко рту. К пальцу — приспособление для измерения давления и уровня кислорода. Из капельницы поступали необходимые лекарства. От груди Наны тянулись бесчисленные проводки к сердечному монитору возле кровати. Пульсирующие линии на нем несли круглосуточную вахту. Ненавидя этот экран, я полагался на него.
Друзья и родственники появлялись в течение всего дня и даже вечером. Приходила тетя Тиа вместе с моими кузенами, заглядывали Сэмпсон и Билли. Бри приводила ребятишек, но их в палату не пустили, решив, что незачем им смотреть на все это. Они уже достаточно видели дома, когда приезжала «скорая» и Нану снова увозили в больницу.
