Николай Леонов - Мщение справедливо
– Согласен, – сказал Гойда. – Сколько у нас подозреваемых? Пятеро.
– Меня не спрашивают, но я бы оставил троих, – сказал Крячко. – Я бы исключил самого Барчука, уж больно много против него косвенных улик. И Якушева: у него такая уйма денег, что нет смысла мараться с фигурой масштаба замминистра.
– Два дня назад ты рассуждал иначе, – сказал Гуров.
– Я поумнел. Я не знаю Якушева так хорошо так знаешь ты, однако при его самомнении, величии не представляю, как он месит грязь на том участке.
– Становишься психологом, – усмехнулся Гуров.
– От тебя и не такую заразу подцепить можно.
– С вами не соскучишься. – Гойда сделал пометки в своем блокноте. Остаются: Яшин Егор Владимирович, замнач Управления охраны Президента, начальник Яшина нам глотки перервет; Еркин Олег Кузьмич, пред – седатель комиссии у Бисковитого, – тут слов с не надо, сами понимаете; Ждан Юрий Оле-а: гович, помощник Президента. Ни один из Я них в прокуратуру больше не придет, заявит по телефону, что единожды допрашивался и баста. И вы при всей вашей ловкости к ним не подберетесь.
– Обижаешь, начальник! – Крячко призывно взглянул на Гурова, который ответил безразличной улыбкой.
– Известно, все гениальное просто, – начал Гуров. – Откроем карты, бросим на стол, деликатно намекнем, что, к нашему величайшему сожалению, господа хорошие, убийство совершил один из вас. Подозрение в убийстве – не надоевшее обвинение в воровстве...
– Меня повесят, содрав прокурорский мундир вместе с кожей, прокомментировал Гойда.
– Ты слишком высокого мнения о власть имущих. Они не мушкетеры: «Один за всех и все за одного!» Ни один начальник не захочет держать рядом с собой возможного убийцу.
– Ельцин же держит рядом Грачева, и ничего!
– Заткнись! – Гуров матерно выругался, выпил из стоявшей на столе бутылки пепси. – Извини, Станислав, извини!
– Ладно уж, мы привыкшие. – Крячко широко перекрестил друга, – Игорь, ты не должен ни в коем случае никого ни в чем обвинять. Барчук у тебя в ближайшее время объявится, пусть с двумя адвокатами. Ты вежливо улыбаешься, благодаришь, извиняешься, все путем, по протоколу. Затем мягко, с болью в сердце, заикаясь и не договаривая, сообщаешь о вновь вскрывшихся обстоятельствах. Будь они прокляты, эти обстоятельства, и трижды проклята судьба, которая свалила неподъемный груз на твои хилые плечи.
– Выгонят из ментов, в поэты подашься.
– Станислав, меня за долготерпение живым на небо возьмут, – ответил Гуров и вновь повернулся к следователю. – Извини за поучения, но у меня было время все обдумать и подготовиться.
Гойда вспомнил напутственные слова генерала и миролюбиво кивнул.
– Затем ты приглашаешь Барчука, обязательно с адвокатом, эксперта НТО и едешь в знакомый замок. Место, где вошла контрольная пуля в стену веранды, ты найдешь без особого труда, эксперт извлекает пулю, оформляешь все должным образом.
– Адвокат заявляет протест, мол, неизвестно, каким образом пуля туда попала, – говорит Гойда, но не протестуя, а явно предлагая Гурову развивать свою мысль дальше.
– И адвокат прав, действительно, неизвестно, но именно здесь был убит человек, и твоя обязанность пулю изъять и отправить на сравнительную экспертизу. Ты, следователь прокуратуры, сожалеешь, но обязан выполнить свой долг. Здесь ты можешь исполнить классный номер, Игорь. Непрерывно повторяя, что кощунственно подозревать хозяина в убийстве, пригласи Барчука с адвокатом пройти по участку от веранды к предположительному месту, где был укреплен карабин.
– Скажи, предполагаешь, была натянута нитка, убийца нитку оборвал, но кусочек мог где-нибудь зацепиться.
– Даже если нитку найдем, ничего не докажем. – На лице Гойды проступил румянец, следователь уже понял, к чему клонит сыщик.
– Конечно, не докажете, – согласился Гуров. – Но не только нитка, даже ее поиск укажет на группу господ, находящихся на веранде в момент убийства. Ты ничего не говоришь, никого не подозреваешь, ты – лишь зануда-следователь, работаешь. А они, господа правители, мучаются вопросами. А убийца может и предпринять некоторые шаги, возможно, ошибочные. А мы будем ждать! Станислав, мы умеем ждать?
Крячко, ранее улыбавшийся, не выдержал и рассмеялся.
– Я молчал, но не могу больше. Лев Иванович, ты помнишь, какая на участке земля? Теперь представь, как вице-премьер с адвокатом в модных ботиночках топают по щиколотку в земляной жиже от веранды до крана. А? Картина, достойная кисти Айвазовского!
– Он писал море, – возразил Гойда.
– Там и есть море грязи. Вы, господин следователь, не забудьте резиновые сапоги прихватить.
– Спасибо за предупреждение. – Гойда, насупившись, сложил свои бумажки в кейс и поднялся. – Барчук придет, а остальные – не уверен.
Крячко распахнул перед следователем прокуратуры дверь. Гуров, взяв его под руку, доверительно произнес:
– Думаю, что в ближайшие дни у вас появятся все герои. Я попрошу Станислава, он меня любит и не откажет, «проговориться» какому-нибудь журналисту, что расследование остановилось из-за того, что высокопоставленные чиновники отказываются давать показания.
– Я же болтун, запросто проговорюсь, даже прокомментирую. – Крячко состроил дурацкую рожу. – А тут выборы на носу. Ой, чего будет! – Он схватился за голову. – Моя любимая газета «МК», ребята там добрые, без фантазии, они скромно напишут.
– Ну, удачи вам, сыщики! – Гойда поклонился и вышел.
Оставшись вдвоем, Гуров и Крячко, с одной стороны, облегченно вздохнули и расслабились, с другой – сосредоточенно задумались. Гуров сел за свой стол, начал передвигать стоявшие на нем предметы, как-то: телефон, настольную лампу, чернильницу, которые Гойда сдвинул с положенных мест. Крячко занялся уходом за чахлым кактусом, который, скукожившись, мерз на подоконнике.
– Ты обещал, найдем крепление, отметим, – сказал Крячко.
– Вечером.
– А сейчас пошлешь меня собирать материалы на героев? К Яшину и Ждану не подойти. На работу к ним, в Кремль, меня не пустят, соседи по дому, убежден, со мной разговаривать не станут.
– Не прибедняйся, пролезешь, подходы найдешь, только позже. Сначала Гойда тряхнет Барчука, пойдут круги, тогда твой черед.
А сейчас я тебя действительно пошлю, только совсем в иную сторону.
– Хозяин – барин, холоп готов служить.
– Отправляйся в картотеку, найди нам парочку серьезных авторитетов. Они должны отвечать следующим требованиям... – Гуров замолчал, открыл лежавшую перед ним папку с чистой бумагой, начал сосредоточенно чертить треугольнички и другие геометрические фигуры в проекции.
Крячко отлично знал, когда можно пошутить, когда следует помолчать. Он сел напротив друга, следил за его ручкой, которая вычерчивала фигуры ровно, словно по линеечке. Неизвестно, в который раз Крячко пытался понять, имеют ли чертежи друга какое-либо значение, или он чертит для того, чтобы сосредоточиться. Скорее последнее, так как впоследствии смятые листы отправлялись в мусорную корзину.
– Значится, так, – Гуров взглянул на друга. – Авторитеты, чтобы их имя знал каждый бандит в Москве. Кровавая суть либо легенды обязательно. Охрана, боевики, все сегодняшние примочки. Официально проживает в Москве или, допустим, в Солнцеве, лучше, если занимает официальную должность. Генеральный директор, президент, соучредитель, не важно. Желательно, чтобы сидел или хотя бы арестовывался, чтобы о нем писали, говорили по ящику. Короче, нам нужен хорошо известный, кровавый, располагающий огневой защитой.
– Ельцин, Грачев, могу сразу назвать еще десяток.
Крячко втянул голову в плечи, но Гуров не рассердился, сказал одобрительно:
– Направление верное, калибр выбери поменьше. К тому же ты невнимателен. Я сказал: уголовные авторитеты, для которых официальное прикрытие лишь забава. А ты назвал людей, для которых официальный пост – главное, а кровавые разборки – забава. Можно одного, лучше двоих, и обязательно список ближайших родственников: отец, мать, дядья, деды, если есть, взрослые дети, малолетних не надо. Где родственники живут, чем занимаются.
– Сделаю, на кой черт, не понимаю! Если они в законе, их не тронешь...
– Возможно, я на воду дую, но видится мне, что скоро нам с тобой понадобится серьезная охрана. Что мы имеем? Два пистолета! Можем взять еще по одному, станет четыре. Пустяк, нам нужны стволы и защита беспредела.
– Ты пойдешь на связь с беспредельщиками-убийцами? – Крячко даже побледнел.
– Не говори глупостей и выполняй. Крячко пожал плечами, направился к двери, уже открыл, когда на пороге появилась женщина. Мужчина, стоявший за ней, громко сказал:
– Здравствуйте, извините за непрошеное вторжение. Проходи, Танечка, у них вид неприятный, а суть нормальная, красивых женщин не едят.
Женщина и мужчина вошли, и Крячко, многозначительно хмыкнув, вышел и прикрыл за собой дверь.
