Алексей Макеев - Личное дело сыщика
– Это плохо, когда в пятьдесят никому не нужен, – согласился Гуров, пытаясь вправить кисть. От резкой боли он едва не закричал. – Не хочу тебя пугать, но знаешь, чем это все могло закончиться?
– Что у вас с рукой? – Она только заметила, что кисть полковника вывернута.
– Боюсь, что мне не справиться самому с рукой. Пошли к машине, время дорого.
Они двинулись к машине, и Гуров сообразил, что Анатолий Иванович должен был услышать выстрел, а значит, оперативники уже мчатся сюда.
– Пожалуй, мы никуда не пойдем, – Гуров уселся на ступеньки парадного крыльца. – Мы немного пошумели, и поэтому за нами скоро приедут. Кстати, эти двое не обмолвились, чей это домина?
– Я не помню, не помню. – Она зарыдала, уткнувшись ему в плечо.
Желтенький «жигуленок» прилетел к коттеджу через десять минут. Из машины выпрыгнул усатый сержант в форме.
– Что здесь происходит? – закричал он, хватаясь за кобуру.
– Перестаньте, – устало бросил полковник. – Во внутреннем кармане моего пиджака – удостоверение.
Тем временем, убедившись, что перед ним полковник, представитель местной власти сменил настороженность на готовность выполнять распоряжения начальства.
– Что я должен делать?
– Вы из Апаринки? – уточнил Гуров.
– Так точно. Из Москвы поступил сигнал, что в яблоневском коттедже стрельба.
– В каком коттедже, простите?
– Яблонев Алик. В столице рынок держит, вы что, не знаете?
Гуров не знал.
– Крутой?
– Ну неужели я на свою сержантскую зарплату могу построить такое?
«Быстро он от „так точно“ перешел к панибратству», – отметил Гуров, но главное другое: сержант приехал за считанные минуты. Весьма оперативно, учитывая, что необходимо время, чтобы сообщение дошло до него, и плюс время на сборы. О Яблоневе полковник обязательно наведет справки. Кто он и что он, а пока бы с рукой разобраться, черт.
– У вас тут есть врач какой-нибудь? – Гуров протянул руку.
– Конечно, садитесь в машину. И вы садитесь, девушка.
– Нет. Так не пойдет. Там труп. Сейчас подъедет бригада из Москвы. М-м-м! – От резкой боли Гуров застонал. – Вера, умеешь водить?
Вера водить не умела, но, на счастье, из кустов выпрыгнул бледный Анатолий Иванович.
– Все нормально? – осведомился он, тупо уставившись на руку Гурова.
– Где там твоя «Волга», мать твою! – заорал Гуров. – Оставайтесь здесь, сержант, вместе с девочкой! Подъедет «Скорая», отправите ее на обследование как жертву изнасилования. Когда ж я до врача-то доберусь?!
* * *Начальник главка генерал-лейтенант Петр Николаевич Орлов смотрел на Гурова, словно на глубоко засевшую занозу.
– Тебя же просили потихоньку, Лев Иванович, – шеф старался быть деликатным. – Что ты там устроил, в этой деревне, как там ее… Апаринки.
Гуров указал на перебинтованное запястье.
– Я столкнулся с подготовленным человеком. Не ожидал, что он сможет так ладно разделаться со мной.
– Непривычно слышать такое от тебя. Полковник Гуров позволил вывернуть себе кисть.
– В правой руке у меня был пистолет, и я был уверен, что успею выстрелить в одного, а затем и в другого, но он слишком быстро двигается. Сам худощавый, я бы даже сказал, щуплый, среднего росточка, но руки сильные.
– В розыск объявили?
– Да, уже разослали ориентировки. Пока его опознать легко – косичка, свисающая с затылка, выдает его, но, как только он избавится от волос, мы застрянем. Типичная физиономия с неприметными чертами. Тонкая переносица, губы, брови. У нас есть его фотография. Крячко уже нанес визит в студию звукозаписи. Некто Петров Антон Олегович, 1970 года рождения. Прописан в Москве. По официальному адресу застать объект не удалось. Дома были жена и теща. Об Антоне отзываются положительно. Оставили людей на тот случай, если он все-таки объявится. Хотя шансов мало.
– Какие-нибудь факты из его биографии? С чего это он такой шустрый или, как ты говоришь, «подготовленный».
– Ничего особенного. Закончил приборостроительный техникум. Разбирается в радиоэлектронике, по словам матери, мог починить любой телевизор. Отслужил в армии. Три года на флоте. Вернулся на гражданку, устроился на завод, когда стало совсем плохо, перебрался в студию звукозаписи техническим сотрудником, где и работает уже пять лет. Это пока все, что мы знаем.
– Учитывая то, что с момента преступления прошло два с половиной часа, можно сказать, что пока действуете оперативно. Что с машиной?
– «Ауди-100» куплена, со слов жены, два года назад на базаре. За машиной никакого криминала не числится, проверили по компьютеру.
– В компьютере всего может и не быть. Что думаешь делать дальше?
– Пусть Крячко занимается, а я продолжу поиски дочери Вербицкого, пока один, но теперь мне хотелось бы использовать и людей, и технические возможности своего подразделения на все сто процентов. Мне представляется, что я столкнулся с серьезной преступной группировкой. Не забывайте, после того, как я начал искать Анну Вербицкую, мне пришлось практически присутствовать при двух убийствах и одном изнасиловании.
Орлов поморщился.
– Ну, изнасилование, можно сказать, ты сам организовал, впрочем, это не упрек. Я сообщу обстоятельства дела замминистра Бардину, и, думаю, он не будет возражать, хотя ему придется поприжать своего приятеля Вербицкого. Я согласен. Не давать делу официальный ход мы больше не можем. Будем проводить дознание по всей форме: с протоколами, свидетелями, заключениями экспертизы.
* * *Вскоре перед Гуровым лежала тонкая папочка с новым делом, у которого не было пока ни порядкового номера, ни даты начала следствия. На этом настоял Бардин. В папку была вложена всего-навсего одна-единственная бумажка – фотография исчезнувшей Анны.
* * *Спрятав фиксирующую повязку под рукавом пиджака, – о том, как вправляли кисть, Гуров старался не вспоминать, – полковник без стука вошел в гримерную, где еще не так давно обретался известный оратель хриплым голосом Маревский.
Надя сидела на диванчике и читала бульварный роман.
– Ой, Лева! – воскликнула она. – Ты вовремя! Как ты красиво одет.
Гуров заехал домой и надел светло-синий однобортный костюм, который потрясающе сочетался с его голубыми глазами.
– Ты тоже ничего. – На ней была белая кофточка и оранжевый костюм: брюки и пиджачок. – Ну что, мы можем идти? – Гуров обвел взглядом комнату, где, кроме дивана, двух стульев и большого туалетного столика с зеркалом, ничего не было. На светлом линолеуме валялись какие-то бумажки, обертки от цветов, пробка из-под шампанского. В углу стояло несколько пустых водочных бутылок. – Это что, каждый раз такое?
– А чего удивляться, артисты должны снимать стресс.
– О, мне сегодня тоже не помешает расслабиться. Только прошу тебя, – он протянул к ней здоровую руку, и она подала ему свою, – не пытайся взять меня сегодня за правую кисть. Она у меня очень болит.
– Что случилось? – перепуганно спросила она.
– Ничего, производственная травма, ударился, но не сильно. Убираться ты здесь не будешь?
– Я мыла пол только перед приездом Маревского, а уж после-то зачем?
Гуров еще раз посмотрел себе под ноги.
– Когда здесь уборщица будет мыть полы, не знаешь? – Гуров нагнулся и провел пальцем по полу: – Не люблю загаженные помещения, пошли.
Полковник повез даму к Гене Андронову. Там его ждал радушный прием в любое время дня и ночи. Почему бы не воспользоваться тем, что когда-то посадил человека на год и сделал его после этого весьма состоятельным и преуспевающим господином?
Как только они вошли в бар, Артур бросил обслуживать жаждущую выпить публику и поспешил по телефону сообщить хозяину, что пришел полковник, на этот раз с дамой.
Вскоре на столе появились салатики и пиво.
Надя оказалась болтушкой, что было на руку кавалеру – меньше рассказывать о себе и меньше придумывать. Он сидел и слушал симпатичную брюнетку, изредка поддакивая. Как оказалось, она выросла в простой семье, папа всю жизнь проработал на «ЗИЛе» водителем. Мать была с образованием, но Надя от этого не стала ее больше любить. Проводила свободное время с отцом. Он ей нравился, может быть, потому, что был более добр к ней, нежели мать, которая постоянно чего-то требовала и была недовольна то ее успеваемостью в школе, то ее весьма развитой в подростковый период ленью.
– Родители живы? – поинтересовался Гуров. Оказалось, что отец умер, а мать живет в однокомнатной квартире на Краснобогатырской.
– Ты работой довольна? – Гуров переключился на Надю.
– Нервов много уходит, но я не жалуюсь. Пока платят, можно работать.
– Не могу не согласиться. Как-то по телевизору видел его шоу. Девочек пятнадцать, наверное, с собой возит.
– Бери больше, двадцать три. И мне всех надо одеть и обуть, не считая, естественно, самого маэстро.
