Николай Леонов - Лекарство от жизни
– Слушай, Лева, а ты не помешался на этом Запашном? – качая головой, спросил он. – Тебе же русским языком генерал сказал, что отстранили тебя из-за жалобы Сысоева...
– Да ни на что Сысоев не жаловался! – махнул рукой Гуров. – Видел я его заявление. Ничего там нет, кроме подозрений о причастности к покушению его бывшей жены. Остальное – досужие домыслы. – Гуров усмехнулся и продолжил: – Ты, Стас, не первый день в милиции. Видел когда-нибудь, чтобы таким образом следователя от дела отстраняли?.. Вот и я не видел. Тернавского кто-то попросил это сделать. Очень хорошо попросил! Сложи два да два. Пять все равно не получится, а ты фактам в лицо посмотреть не хочешь.
Гуров встал из-за стола и заходил по кабинету. Станислав провожал его глазами, иронично усмехался, но молчал. Крячко по-прежнему казалось, что его начальник пытается притянуть за уши надуманную версию. Он никогда раньше за Гуровым такого не замечал и был удивлен. Гуров не обращал на него внимания.
– Давай просто вспомним хронологию фактов, – продолжал говорить полковник. – Во-первых, нам поручили дело с сумасшедшим убийцей. Во-вторых, выяснилось, что покушений с последующим суицидом преступников несколько. В-третьих, все покушавшиеся лечились у Запашного. После этого меня отстраняют от дела, отыскав глупейший повод. И, наконец, ты видел зама в клинике. Тут даже мозговые извилины напрягать особо не надо.
– По-моему, Лева, ты просто подгоняешь известные факты под свою теорию, – усмехнулся Крячко. – Стареешь, наверное. Но я из ума не выжил! Поэтому спорить с тобой не буду. С начальством вообще спорить опасно, а с таким, как ты, – вдвойне. Что дальше-то делать будем? К Петру пойдем?..
– Нет, к Петру мы не пойдем, – Гуров остановился. – Для начала нужно поговорить с первой женой Сысоева, проследить ее контакты и найти того мента, что приходил к потерпевшему с угрозами.
– Тебя, начальник, хрен поймешь! – Крячко тяжело вздохнул. – Ты хоть сам-то, Лева, знаешь, что хочешь?
– Я хочу добросовестно делать ту работу, какую сам себе выбрал! – резко ответил Гуров. – Иди ищи ребят Веселова. Нужно загрузить их работой... Да, и забудь, что вообще видел Тернавского!
– Не маленький! Не учи, – недовольно проворчал Крячко и вышел из кабинета. Он искренне уважал своего начальника, но иногда Гуров мог довести его до белого каления. Впрочем, Крячко был не одинок. Полковник мог довести до бешенства кого угодно!
Глава 5
Гуров сидел в кабинете один и обдумывал сложившуюся ситуацию. Из абсолютно абстрактной картины преступлений, сотканной из одних предположений, начало вырисовываться что-то определенное. Впрочем, это тоже громко сказано. Скорее благодаря новой информации в доме Облонских все смешалось еще больше.
С одной стороны, явная связь между Запашным и вторым замом министра была несомненным плюсом в цепочке предположений полковника. Информация о клинике, собранная Крячко, также служила косвенным подтверждением того, что Гуров находился на правильном пути.
И наоборот, первая жена Сысоева путала все карты. Будь она неладна вместе с ее ментом! Если следовать этой версии, то роль Запашного в истории с убийствами становилась высосанной из пальца. К тому же, если верить словам его администратора, доктор был не человеком, а ангелочком. Вот только крылышек у него не хватало.
Окончательных выводов Гуров делать не собирался. В этой ситуации он следовал одному из любимых выражений Крячко – «спешка нужна только при ловле блох да при расстройстве желудка». Вспомнив эти слова, Гуров улыбнулся.
Станислав поехал к первой жене Сысоева. Гуров очень хотел сам поговорить с ней, но из-за вмешательства Тернавского сделать это было невозможно. Его утешало только то, что и встречаться с Горшковым больше не придется. Теперь со следователем общаться будет Крячко.
Ребятам из группы Веселова тоже нашлась работа. Капитана Гуров отправил проверять окружение Сысоева. Покушение Гришина не было похоже на действия сумасшедшего – слишком последовательно оно было организовано. Может быть, Веселов и был прав, говоря о психических нарушениях у Гришина после лечения в клинике Запашного, но Гуров больше склонялся к запланированному покушению.
Вполне возможно, что версия с первой женой владельца автомастерской может оказаться пустышкой. Тогда необходимо найти тех людей, кому Сысоев был костью в горле. Может быть, его действительно «заказали». Тогда-то и появится возможность выйти на Запашного. Пока еще непонятно как! А пока нужно установить врагов Сысоева. Это и пытался сейчас сделать капитан Веселов.
Все эти рассуждения уводили Гурова от клиники Запашного. Если рассуждать строго по логике, то доктор был виноват только в одном – в том, что лечил людей от пьянки. Довольно сомнительный грех! Оставить Запашного в покое Гурову мешали три известных ему странных совпадения. Поэтому он и отправил к клинике в Несвижском переулке Тяжлова.
Старшему лейтенанту предстояло находиться там до позднего вечера и наблюдать. Ничего конкретного в его задачу не входило. Тяжлов должен был попросту наблюдать за клиникой и фиксировать все необычное, что может там произойти. Границы «необычного» никто определить не решился. Так что у Тяжлова появился большой простор для полета фантазии.
У Багаева задача была конкретней. Полковник поставил его на наружное наблюдение за первой женой Сысоева. Ему нужно было выявить все контакты этой дамочки. Вплоть до того, в каком магазине она обычно покупает картошку.
Того мента, который приходил домой к Сысоеву, следовало отыскать. Веселов произвел проверку всех поступивших в милицию заявлений и выяснил, что бывшая жена Сысоева в органы за помощью не обращалась. Это значило, что сотрудник милиции или человек, надевший милицейскую форму, приходил в квартиру к Сысоеву, так сказать, «по личной инициативе».
Гуров очень надеялся, что визит Крячко вспугнет женщину и она бросится искать контакт с интересующим его человеком. Вот Багаеву и предстояло выследить его. Кем бы он ни был. Хоть грузчиком в магазине. Тем более что прецедент уже есть. Достаточно вспомнить Артемова!
Гуров, не поднимаясь со стула, привычным жестом размял затекшие мышцы спины. Он вдруг понял, что самому ему делать совершенно нечего. Может быть, именно от безделья полковника вдруг посетила шальная мысль. Он усмехнулся, выбрался из-за стола и пошел во двор, к машине.
До министерства и идти-то было два шага, а уж ехать и вообще – курей смешить. Однако Гуров решил добираться туда на машине. Окна кабинета Тернавского выходили во двор. Поэтому полковник решил при въезде наделать побольше шума. Он хотел, чтобы второй зам видел его прибытие.
Гуров прилепил новомодную импортную мигалку на крышу «Пежо» и влетел во двор, завывая сиреной. Такой наглости здесь не ожидал никто. Служащие министерства и охрана застыли на своих местах, словно восковые статуи. Гуров представил себе, как сейчас вытягиваются лица у министерских чиновников, и рассмеялся – нагоняй ему был неизбежен, но полковнику на это было глубоко начхать!
Гурову надоело тыкаться носом в углы, будто слепой котенок. Полковник чувствовал, что если не предпринять решительных шагов, то можно топтаться на месте до бесконечности. Зная о связи Тернавского с Запашным, он решил «вызвать огонь на себя». Тем более что первые залпы по честолюбию полковника уже прозвучали сегодня утром.
Узнав о своем отстранении от дела от Орлова, Гуров никак особо на это не прореагировал. Тогда его мысли были заняты другим. Тот факт, будет он официально работать по странным покушениям или нет, утром был неважен. Не важен он был и сейчас. Но полковник совершенно сознательно решил пойти на провокацию.
Еще в своем кабинете Гуров решил, что если Тернавский отстранил его от следствия по указанию Запашного, то его догадки верны. Чтобы проверить это, он и решил устроить небольшой скандал в кабинете зама. А затем проследить за реакцией. Об опасности такого эксперимента Гуров и не думал.
На второй этаж в кабинет Тернавского Гуров влетел как на крыльях. Он промчался по приемной как ураган, не обратив внимания ни на секретаря, ни на посетителей. В своем кабинете второй зам был не один.
– Антон Леонидович, вы уж извините, что без доклада, – с легкой усмешкой проговорил Гуров, обращаясь к Тернавскому, и обернулся к посетителю: – А вы, гражданин, выйдите на пару минут в приемную.
Тернавский был лет на пять моложе Гурова. Они с полковником были одного роста и почти одной комплекции. Вот только лица у них отличались, как небо и земля, – у Гурова открытое и волевое, у Тернавского – надменное и бездушное.
В первую секунду зам едва не задохнулся от нахальства Гурова. Он хотел выставить его в коридор, но вовремя передумал. Как и все в министерстве, Тернавский о выходках взбалмошного сыщика был наслышан достаточно. Он сумел сообразить, что без скандала это сделать не получится, а ронять свое достоинство при людях зам не любил. А кто любит?
