Джулиан Саймон - Игра в безумие
— А при чем тут Луиза?
— Так потом Салли сказала: «Знаешь, кто в тебе души не чает? Луиза Олбрайт. Тебе стоит ею заняться». Ну, я ее пару раз и пригласил. Нет, три раза.
— Но все обстояло не так.
— Что — все?
— Она была к вам равнодушна? Вы сказали, что не спали с ней.
— Я вам сказал, какая она была. Жаждала волнующих переживаний, но была слишком боязлива, чтобы самой что-то предпринять. Она из тех девиц, что выходят замуж за сверстников и всю жизнь жалуются на скуку.
Как-то вечером Плендер отправился побеседовать с Полем Вэйном о том инциденте в теннисном клубе. Рослого, симпатичного, но весьма нервозного Вэйна насмешила мысль о том, что Рэй Гордон мог иметь что-то общее с преступлением.
— Что за девушка была Луиза? — спросил Плендер.
— Понятия не имею, я ее едва знал. — Вэйн взглянул куда-то за спину Плендера. Обернувшись, тот увидел, что вошла миссис Вэйн. — Довольно милая девушка. Очень молоденькая.
— Мой муж испытывает нежные чувства к молоденьким девушкам, — отозвалась из-за спины Плендера миссис Вэйн.
— Элис, ради Бога. — (Та вышла из комнаты.) — Еще пива, сержант?
— Благодарю, мистер Вэйн, вы очень любезны.
Вэйн налил себе виски, пролив при этом содовую на поднос.
— У моей жены не в порядке нервы. Никак не привыкнет к здешней жизни. Не обращайте внимания на ее слова.
— Что вы проявляете интерес к молоденьким девушкам?
— Да. Я ими интересуюсь, если хотите, но ничего больше.
— Возвращаясь к тому конфликту в теннисном клубе…
— Да ничего там не случилось!
— Потом вы Луизу отвезли домой.
— Да, отвез. Ни и что?
— Вы работаете в «Тимбзлс пластик» в Лондоне, не так ли?
— Я управляющий отделом кадров. А что?
— Отец Луизы работает в той же фирме, но тут, в Роули. — Плендер сделал вид, что заглядывает в блокнот, хотя отлично помнил, что сказала миссис Олбрайт, и повторил это Вэйну: — Жена его заявила, что один из руководителей «Тимбэлс пластик» провожал Луизу в тот вечер домой, собираясь заняться любовью, но она не захотела. Что вы на это скажете?
Плендера поразила реакция Вэйна на вопрос, заданный просто в рамках текущего расследования. Как он потом рассказал Хэзлтону, Вэйн содрогнулся, словно ему под нос сунули раскаленное железо. Чтобы взять себя в руки, ему понадобилось всего несколько секунд. Потом, снова став самим собой, опять держался с подчеркнутым дружелюбием.
— Это просто смешно!
— Значит, это неправда?
— После того, как вы выражаетесь, конфликта — и поверьте мне, это неслыханное преувеличение — мы еще остались в клубе, развлекались и играли в «стрелки». Потом я отвез ее домой и поцеловал на прощание. И все.
— Значит, неправда, что вы хотели заняться с ней любовью и она отказала?
— Глупая выдумка. Кому это она говорила?
— Родителям.
— Ну, возможно, хотела произвести впечатление на отца, он же работает в «Тимбэлс».
— Да, мистер Вэйн. — По ходу разговора Плендер становился все официальнее. — Еще один чисто формальный вопрос. Можете мне сказать, где вы были вечером двенадцатого июня?
— Ну конечно. — Вэйн заглянул в карманный календарь. — Совсем обычный день. После шести я поездом отбыл домой, в восьмом часу был здесь. Никуда не выходил, поужинал и смотрел телевизор.
— Вы были дома с женой? Никто не заходил, не звонил, вы никуда не выходили?
— Нет. — Вэйн, уже совсем успокоившийся, усмехнулся. — Теперь я вспомнил. Холодный ужин Элис приготовила заранее, поскольку чувствовала, что начинается мигрень. Последнее время она много играет в бридж, и, думаю, такая сосредоточенность на игре ей не на пользу. Есть она не стала и около девяти пошла спать. Потом я уселся за бумаги, которые взял домой с работы.
— Ваша дочь, полагаю, живет с вами.
— Да, но ее дома не было, вернулась где-то к полуночи. Сейчас она уже переехала, поселилась с подругами в Лондоне. Молодежь, понимаете…
Этого Плендеру было достаточно. Собственно, против Вэйна у них ничего не было, ничто не указывало на него, только вот неприязненное отношение его жены да его странная реакция на замечание о молоденьких девушках… На всякий случай связались с полицией нравов, но оказалось, что за ним никогда ничего не числилось.
Хэзлтон чувствовал, нужно, чтобы Салли Лоусон, дочерью приятеля начальника полиции, занялся он сам. Для начала он выпил виски, потом немного побеседовали. Он разглядывал встроенный бар, выдвижную полку с бутылками. Разглядывал Салли, ее фигуру, посмотреть там было на что. Оставшись с нею наедине, что-то учуял. Секс? Страх? Может быть, комбинацию того и другого, но явно что-то что ее волновало. Подумал, что, не будь он женатым отцом двоих детей, да будь на несколько лет моложе, пригласил бы куда-нибудь эту девушку и готов был побиться об заклад, что в конце вечера ее заполучил бы.
Он уже видел донесение Плендера о показаниях Гордона. Салли, однако, представила все совершенно иначе.
— Было дело, я с ним некоторое время встречалась, но просто так, впустую. Он постоянно говорил только о себе и своей работе. Так что мне быстро надоело, — она усмехнулась, показав крупные красивые зубы.
— Так что вы дали ему от ворот поворот. И намекнули, что им увлечена Луиза Олбрайт.
— Возможно, что-то подобное я ему и сказала. Луизе он в самом деле нравился, та считала его красивым. Ну, если вам нравятся маленькие мужчины…
«Ну, ты-то предпочитаешь крупных, красавица», — подумал Хэзлтон.
— Вы знаете, они встречались. Луиза ничего вам не рассказывала? Я спрошу прямо, мисс Лоусон, она говорила вам, были ли у них сексуальные отношения? Не хочу вас смущать, но это может оказаться важным.
— Меня это совсем не смущает. Нет. Она мне ничего не говорила, но я весьма сомневаюсь.
— Она не вспоминала о других случаях?
— Говорила, что раза два-три переспала с каким-то парнем. Прошлым летом на поп-фестивале. О Рэе она только сказала, что хорошо повеселилась — это после первой встречи. Потом особого энтузиазма я уже не замечала. Вероятно, он по своей привычке прочел ей лекцию по журналистике.
Хэзлтон почувствовал в ее ответе неискренность, особенно когда она продолжила:
— Я не так уж хорошо ее знала, разве что по теннисному клубу. Собственно, мне было ее немного жаль. Понимаете, ей так хотелось встретиться с кем-то, но не хватало смелости решиться… Знаете, что она ходила на курсы аэробики?
— Да, знаю. Допустим, она могла заинтересоваться мужчиной в возрасте. Полагаете, это возможно?
— Понятия не имею.
— Вы, случайно, не знаете, она не встречалась с каким-нибудь мужчиной в летах?
— Нет. — Почему-то вдруг занервничала. Но, как он ни прощупывал дальше, почти как дантист, ищущий в зубе нерв, ничего уже не добился.
Ни Хэзлтон, ни Плендер, никто из тех, кто занимался этим случаем, так и не проникли в тайну Луизы Олбрайт. Соученицы называли ее тихоней, родители — хорошей дочерью, никогда не доставлявшей хлопот — приключение на острове Уайт уже забылось. Рюкзак преступник оставил в лондонском автобусе, чтобы отвлечь внимание полиции от Роули, и, если бы Хэйзел Палмер не проезжала случайно мимо Дома Плантатора, ему бы это удалось — труп лежал бы там до скончания дней. А значение обрывка конверта с цифрами на обратной стороне все еще оставалось для них неясным.
Все эти визиты новой информации дали немного. Об убийце по-прежнему не было ничего известно, разве что у него был автомобиль, свой или взятый напрокат. Неясно даже, был ли это мужчина и был ли он один. Вполне возможно, речь шла о двух преступниках, или о двух женщинах, или о женщине и мужчине. Казалось правдоподобным, что убийство совершено без рациональных мотивов, из садистских побуждений.
— Вы же знаете, как тяжело раскрыть такое преступление, — хмуро говорил Хэзлтон Полингу. — Как только речь заходит о сексуальном преступлении, все словно слепнут. Помните ту девушку, которую изнасиловали, убили, а тело спрятали? Трое парней видели, как какой-то мужчина достает из машины труп и прячет его в кустах, но никто даже не попытался ему помешать, никто ничего не предпринял.
— Выше голову, нам сейчас нелегко, но это пройдет. Есть кое-что интересное. Помните Анну-Мари Дюпон?
— Ту француженку? Разумеется.
— Я написал ее родным — помните, они увезли ее вещи, которые мы так и не осмотрели? Как звали того инспектора, который думал, что это не наше дело? Харли, да, уже вспомнил. Короче, пришло письмо от ее сестры, но не буду вас интриговать — оно написано по-французски…
«Воображала, — подумал Хэзлтон, — вечно нужно похвастаться своей образованностью».
— Она снова твердит, что хотя, мол, сестра и интересовалась мужчинами (правда, выразилась она несколько иначе), не сбежала бы просто так, ничего не сообщив семье. Но среди ее вещей нашли письмо…
![Леонора Флейшер - Герой. Бонни и Клайд: [Романы]](/uploads/posts/books/246890/246890.jpg)
