Алексей Макеев - Бархатное убийство (сборник)
– Кривулин на своем «Лексусе» в город уехал, – объяснил Сергей. – Меня не взял, говорит: «К тебе у полковника Гурова наверняка будут вопросы». Объяснение вроде правильное, но я чувствую, тут причина другая. Не доверяет он мне больше. Вот расследование закончится – и уволит.
– Но если в результате расследования мы найдем убийцу, причин для недоверия больше не будет, – ответил на это Гуров.
– Вроде бы так, – согласился водитель. – Только в жизни не всегда по логике получается. Доверие – тонкая вещь. Раз уж оно потеряно – скорее всего, больше не вернется.
– И ты, чтобы вернуть доверие хозяина, решил навести блеск на весь его автопарк?
– Да нет, доверие тут ни при чем, – покачал головой Жилкин. – Просто душа у меня не на месте. И купаться не хочется, и глядеть ни на что не хочется. Вот и решил машинами заняться – хоть польза какая будет.
– Это ты из-за Насти так переживаешь? – спросил сыщик.
– И из-за Насти тоже, – кивнул Сергей. – Но тут еще одно обстоятельство имеется. Выходит так, что я ее вчера последний в живых видел, а значит, на меня и все подозрения.
– Как же это было? Ну-ка, расскажи.
Водитель выключил воду, положил шланг, затем тщательно вытер руки. После этого оперся на капот машины и заговорил:
– Я вчера, как всегда, вечером искупался, потом сел в общей комнате телевизор смотреть. Но ничего толкового не было – все мура какая-то. Полчаса каналы пощелкал – надоело. И тут сообразил, что я Настю с самого утра не видел. Как утром тело Петра увезли, она из своей комнаты больше не выходила. И так мне жалко ее стало! «Давай, – думаю, – зайду, проведаю девчонку». Прошел по коридору, постучал. Она сначала не отвечала, потом откликнулась. Ну, я вошел… Смотрю, она у окна сидит, и тряпка какая-то в руках. Как будто собралась прибираться, да села и уже не вставала. Такое меня зло взяло! «Что же это, – думаю, – с человеком сделали, гады!» Захотелось мне ее из этого состояния вывести, разговорить. Ну, я присел, начал ее в разговор втягивать…
– Получилось?
– Сначала ничего не получалось, потом она понемногу стала отвечать.
– И о чем говорили?
– Я заранее решил, что о Петре, о его смерти говорить не буду. Стал спрашивать о ее планах. Она сказала, что в Москву уедет, брата хоронить. Я спросил, где в Москве работать будет. Она назвала пару хозяев, у которых раньше работала – где горничной, где просто прислугой. Я тоже пару таких адресов знал. Вот, поговорили о ее новой работе. Под конец она даже оживилась, стала более-менее связно отвечать. И тряпку эту из рук убрала. Даже захотела меня чаем угостить, представляете? Но я отказался. Теперь думаю – зря. Если бы она с этим чаем затеялась, я бы у нее еще полчаса просидел – глядишь, и не убили бы ее. А так… Я отказался… Говорить вроде стало не о чем. И потом, я вижу – она вроде в себя немного пришла. «Что это я целый день сижу? Пойду, пройдусь немного, да и спать лягу», сказала. Я ответил, что, мол, хороший план. Ну, и пошел.
– Сразу пошел к себе и лег спать?
– Да, пошел, но не сразу. Тут еще одна вещь случилась.
– Какая?
– Я с ней долго прощаться не стал, сразу вышел. А когда выходил, звук услышал – вроде кто-то от меня по коридору убегал. Стоял у двери, подслушивал, а потом бросился бежать. Мне это, конечно, подозрительным показалось, и я за ним, за убегавшим. Думаю: сейчас он в гостиную выбежит, а оттуда наружу. Но в гостиной окна во всю стену, любого, кто входит или выходит, видно. Я его увижу и спрошу, чего это он у дверей подслушивает.
– Ну и что, увидел? – спросил Гуров, весь подавшись вперед в ожидании ответа.
– Нет, никого не увидел. Когда я выбежал в гостиную, там было пусто. И дверь входная не открывалась, не закрывалась. Она, когда закрывается, хлопает довольно сильно, доводчик плохо отрегулирован. Но это не моя забота, за этим Борис должен следить. Это я к тому, что я бы услышал, если бы кто-то вышел. Но никто не выходил. Я еще в коридорчик заглянул, который к кухне ведет, но там тоже никого не было. И тут я вспомнил, что, когда только к Насте направлялся, видел Лешку, повара, он во двор курить пошел. Значит, это не он подслушивал. Кто же тогда? Оставались только те, кто наверху живет: Татьяна и сам Егор Борисович. Ну, а их выслеживать мне как-то не хотелось. И я пошел спать.
– То есть ты считаешь, что у дверей Настиной комнаты подслушивали либо Осипова, либо Кривулин? – уточнил Гуров.
– Ну, вроде так получается, – ответил Жилкин.
– Но это как-то странно. Зачем Кривулину подслушивать у двери горничной? Да и Татьяну Настя не слишком интересовала.
– Я тоже над этим думал, – признался водитель. – Может, Егор Борисович за Настю беспокоился – не сделала бы с собой чего, поэтому и подошел к двери? Послушал, о чем речь идет, понял, что все в порядке, и ушел.
– Но ты же вроде говорил, что человек, стоявший за дверью, от тебя убегал? – напомнил Лев. – Зачем хозяину убегать? Он бы всегда мог объяснить свой интерес. А так поступать – только лишние подозрения вызывать.
– Да, согласен, – кивнул Сергей. – Не сходится тут. Но ничего другого мне на ум не пришло.
– Ладно, спасибо за интересное сообщение, – сказал сыщик. – Теперь я над ним подумаю. Можешь дальше заниматься своим автопарком.
Он покинул гараж и направился к морю. Капитан уже был здесь, сидел на том же самом шезлонге, на котором недавно сидела Татьяна, делая свое признание. Гуров устроился рядом и спросил:
– Ну, как там управляющий? Сделал чистосердечное признание?
– Какое там признание! – махнул рукой капитан. – Ничего не видел, ничего не слышал, никого не знает. И на все одна присказка: «У меня столько дел, дорогой, разве все упомнишь?»
– Ладно, оставим пока господина Чанбу в покое, – сказал Лев. – Нам с тобой надо обсудить ситуацию – помнится, ты сам это предлагал.
– Давайте, – кивнул Синичкин. – С чего начнем?
– С тебя. Изложи-ка свои соображения по обоим этим преступлениям.
– Что ж, это можно, – ответил капитан. – Значит, так. Оба убийства совершены одним человеком. Об этом говорит использование одного и того же способа – удушения жертвы веревкой – и ряд деталей – преступник в обоих случаях подкрадывался к жертве сзади. В первом случае Тишкин не видел своего убийцу. Очевидно, тот заранее спрятался в платяном шкафу и выжидал удобного момента. Когда этот момент настал, он подкрался к сидящему секретарю, накинул ему веревку на шею и задушил. Во втором случае у убийцы не было возможности напасть из засады. Горничная впустила убийцу в комнату, значит, он был ей знаком. Это подтверждает первоначальную версию о том, что оба убийства совершил кто-то из обитателей виллы.
– Согласен, – кивнул Гуров. – Если только не предположить, что у Насти имелся какой-то знакомый в поселке, который вчера пришел ее навестить. Но если принять гипотезу об этом загадочном знакомом, то возникает целый ряд вопросов. Кто он? Когда и при каких обстоятельствах познакомился с Настей? Как смог незамеченным прийти в усадьбу, а затем так же скрытно ее покинуть? Ведь никто из обитателей «Аркадии» не упоминал ни о каких незнакомцах… Хотя нет, вру, – один упоминал. Охранник Глушаков вчера мне заявил, что вроде бы увидел на мониторе какого-то человека в отдаленном углу парка. И якобы вышел из сторожки, чтобы проверить, кто там прячется, но никого не нашел.
– А потом Осипова вам призналась, что у них с Глушаковым было свидание, – добавил капитан. – И шел он именно на встречу с ней. А байку про «тень в углу» придумал, чтобы вам мозги запудрить.
– Да, похоже на то. Значит, вопрос остается: как мог этот предполагаемый знакомый попасть в усадьбу? В общем, целая куча вопросов. И правильнее будет, чем искать на них ответы, исходить из предположения, что убийца – кто-то из своих. Тогда давай поставим вопрос по-другому: кто это мог быть?
– Я об этом уже два дня думаю, – признался капитан. – И отвечу: все, кроме Татьяны.
– Потому что у нее не хватило бы сил?
– Вот именно. Убийца – мужчина. Он необязательно высокого роста – в случае с Тишкиным жертва сидела, Настя, скорее всего, тоже. Но даже если и стояла, она невысокая. Он должен обладать значительной силой: ведь надо не только затягивать веревку, а и удерживать жертву на месте.
– В таком случае еще двое из обитателей усадьбы, скорее всего, не годятся на роль убийцы, – заметил Гуров. – Это повар Петриченко и садовник Вишняков. Один молод, но отличается хлипким телосложением, а второй преклонного возраста.
– Однако полностью исключать их нельзя, – заявил Синичкин. – При внезапном нападении их сил могло хватить.
– Да, могло… А теперь давай зададим еще один серьезный вопрос: почему?
– Ну, в случае с секретарем ответ очевиден, – пожал плечами капитан. – Это деньги. Те два миллиона, которые Тишкин должен был передать субподрядчикам.
– Постой, а ты откуда про два миллиона знаешь? – удивился Гуров. – Что, тебе Кривулин тоже все рассказал?
