Жорж Сименон - Желтый пес
— Потом я решил отправиться домой. Я проходил мимо таможенной будки и прикурил сигарету от трубки товарища, который меня сменил… Затем я пошел по набережной… и повернул направо. Вокруг не было ни души. Море было тихим. Я сворачивал за угол, как вдруг почувствовал острую боль в ноге и тут же услышал звук выстрела… Будто кто-то швырнул булыжник мне в ногу… Я упал и услышал, что кто-то убегает… Я хотел подняться и не смог… Моя рука коснулась чего-то горячего и мокрого… Уж не знаю, как это получилось, только я потерял сознание. Когда пришел в себя, надо мной стояли парусный мастер и торговец фруктами. Больше я ничего не знаю…
— Значит, вы не видели, кто стрелял?
— Нет, не видел… Все это произошло очень быстро… Я сразу упал… А потом моя рука оказалась выпачканной в крови…
— У вас есть враги?
— Что вы! Какие враги! Служу я здесь всего два года, родился и вырос в центре страны. Но и за эти два года мне ни разу не пришлось иметь дело с контрабандистами…
— Вы всегда возвращаетесь домой этим путем?
— Нет, не всегда. Это путь самый длинный. Но у меня не было спичек, и я специально пошел мимо нашей будки, чтобы прикурить у товарища. Поэтому, вместо того чтобы идти через город, я пошел по набережной…
— Но путь через город короче?
— Немного.
— Значит, если кто-то, увидев, как вы выходите из кафе, решил бы поджидать вас на набережной, он успел бы дойти до места?
— Конечно… Но зачем? Денег я с собой никогда не ношу… Да меня и не пытались ограбить…
— А вы уверены, комиссар, что не спускали глаз с вашего бродяги на протяжении всего вечера?.. — в голосе мэра звучали язвительные нотки.
Но тут подошел Леруа с бумагой в руке.
— Телеграмма, господин комиссар. Из Парижа. Ее передали по телефону в гостиницу.
Мегрэ прочел:
Сюрте Женераль, комиссару Мегрэ, Конкарно. Жан Гойяр, псевдоним Сервьер, вашему указанию арестован понедельник вечером восемь часов. Париже, отеле Бельвю, улице Лепик, занимал комнату пятнадцать. Признал прибытие Бреста шестичасовым поездом. Настаивает невиновности, требует присутствия адвоката при допросах. Ждем указаний.
Глава 8
Еще один!
— Согласитесь, комиссар, что нам с вами пора поговорить серьезно…
Мэр произнес эти слова с ледяной вежливостью. Инспектор Леруа знал комиссара Мегрэ совсем недавно и не мог судить о его мыслях и чувствах по тому, как он курит трубку.
Он заметил только, что комиссар выпустил тонкую струйку дыма и прикрыл глаза в знак согласия. Затем вытащил из кармана записную книжку и оглядел стоящих вокруг — аптекаря, врача и любопытных.
— Я к вашим услугам, господин мэр… Так вот…
— Может быть, мы поедем ко мне и побеседуем за чашкой чая? — поторопился мэр прервать его. — Машина стоит у дверей, и я охотно подожду, пока вы сделаете все необходимые распоряжения…
— Какие распоряжения?
— Ну… относительно этого бродяги… убийцы… И официантки, разумеется…
— Да-да, конечно… Если жандармерии нечего делать, пусть она установит наблюдение на всех близлежащих вокзалах.
Все это комиссар произнес с самым наивным видом.
— А вы, Леруа, телеграфируйте в Париж, пусть они доставят сюда господина Гойяра, и отправляйтесь спать.
Мегрэ сел в машину мэра. За рулем был шофер в черной ливрее. Подъезжая к Белым пескам, они увидели виллу, стоявшую на прибрежной скале, что придавало ей сходство со средневековым замком. Окна виллы были освещены. В пути комиссар и мэр не обменялись и двумя фразами.
— Разрешите показать вам дорогу.
Мэр сбросил меховое пальто на руки метрдотеля.
— Мадам уже спит?
— Мадам ожидает господина мэра в библиотеке…
Жена мэра действительно была там. Ей было около сорока лет, но рядом с мужем, которому было шестьдесят пять, она казалась совсем юной. Она кивнула комиссару и спросила:
— Что там у вас произошло?
— Не волнуйтесь, дорогая, — мэр, как истинно светский человек, поцеловал ясене руку и продолжал, не выпуская ее руки из своей: — Ранен таможенный надзиратель, вот и все… Надеюсь, что после разговора, который состоится сейчас у меня с комиссаром Мегрэ, этот невероятный кошмар рассеется.
Жена мэра вышла, шурша шелками. Синяя бархатная портьера опустилась за ней. Стены просторной библиотеки были обшиты красивыми панелями. Потолок, как в английских замках, поддерживали некрашеные балки.
На полках виднелись переплеты довольно богатых изданий, но наиболее ценные книги, по-видимому, стояли в шкафу, занимавшем всю стену.
Библиотека была поистине роскошной, очень комфортабельной и обставлена с большим вкусом. И хотя в ней было паровое отопление, в громадном камине пылали толстые поленья.
Вся обстановка библиотеки резко контрастировала с дешевым шиком виллы доктора Мишу. Мэр перебрал несколько сигарных ящиков, выбрал один из них и протянул его Мегрэ.
— Благодарю вас… Если позволите, я закурю свою трубку…
— Садитесь, господин комиссар, прошу вас… Будете пить виски?
Мэр нажал кнопку звонка и принялся раскуривать сигару. Вновь появился метрдотель. Быть может, нарочно Мегрэ принял нелепый вид мелкого буржуа, случайно попавшего в аристократическую гостиную. Черты его лица стали как будто тяжелее, взгляд — тупым.
Мэр дождался, пока вышел лакей, и начал:
— Вы сами понимаете, комиссар, что эта цепь преступлений должна быть прервана… Давайте подсчитаем… Вот уже пять дней как вы в нашем городе, и каждый день…
Мегрэ неторопливо вытащил из кармана свою клеенчатую, как у прачки, записную книжку.
— Разрешите, господин мэр… Вы сказали «цепь преступлений» Позвольте заметить, что все жертвы здоровы, за исключением мосье Ле-Поммерэ… Стало быть, смертельный случай пока всего один!.. Что касается таможенника, то сами понимаете: если бы кто-нибудь покушался на его жизнь, он вряд ли стал бы стрелять в ногу… Место, откуда стреляли, вам известно: увидеть стреляющего нельзя, у него вполне хватило бы времени прицелиться… Хотя, может быть, он никогда раньше не держал в руках револьвера?
Мэр удивленно посмотрел на Мегрэ и взял стакан с виски.
— Стало быть, вы полагаете…
— Что таможенника хотели ранить в ногу. Во всяком случае, любую другую гипотезу вам придется доказывать…
— Быть может, мосье Мостагэна тоже хотели ранить в ногу?
Мэр не скрывал иронии. Его ноздри вздрагивали. Он хотел быть вежливым и приветливым, как это подобает хозяину, но голос его стал скрипучим.
Мегрэ продолжал с видом исправного служаки, отчитывающегося перед начальством:
— Вполне возможно… Не угодно ли вам, господин мэр, прослушать мои записи по порядку? Я начал их с пятницы седьмого ноября… Из почтового ящика нежилого дома произведен пистолетный выстрел в мосье Мостагэна.
Заметьте, что решительно никто, даже сам потерпевший, не мог предвидеть, что ему придет в голову подняться на крыльцо, чтобы укрыться от ветра и закурить сигару… Не будь в тот вечер сильного ветра — преступление не состоялось бы!.. И тем не менее за дверью находился человек с пистолетом в руках… Одно из двух — или это был сумасшедший, или поджидали не мосье Мостагэна, а кого-то другого, кто должен был прийти… Обратите внимание на время! Стреляли в одиннадцать часов, то есть когда в городе Конкарно все уже спят. Все, кроме завсегдатаев кафе «Адмирал»…
Не будем торопиться с выводами. Рассмотрим возможных убийц. Приходится сразу исключить господ Ле-Поммерэ, Жана Сервьера и Эмму, поскольку они были в кафе.
Остаются доктор Мишу, который вышел из кафе за четверть часа до выстрела, бродяга с огромными ступнями и один еще не установленный персонаж, которого мы условимся называть Иксом. Согласны?
Отметим в скобках, что Мостагэн не умер; через две недели он будет на ногах. Переходим ко второй трагедии.
На следующий день, в субботу, я и инспектор Леруа находимся в кафе, собираемся пить аперитив с господами Мишу, Ле-Поммерэ и Жаном Сервьером. Доктор смотрит в свой стакан, и у него зарождаются подозрения… Анализ показывает, что перно в бутылке отравлено.
Возможные виновники — господа Мишу, Ле-Поммерэ, Сервьер, официантка Эмма, большеногий бродяга — он мог незаметно проникнуть в кафе днем и отравить перно — и снова наш незнакомец, которого мы условно назвали Иксом. Продолжаем:
В воскресенье утром исчезает Жан Сервьер. Неподалеку от его дома обнаруживают испачканную в крови машину. Еще до этого газета «Фар де Брест» получила подробное описание этих событий, явно рассчитанное на то, чтобы усилить панику в Конкарно. Однако Сервьера потом видели в Бресте, а позже в Париже, он не пытался скрыться и, очевидно, находился там по доброй воле.
Здесь может быть только один виновный — сам Жан Сервьер.
В то же самое воскресенье мосье Ле-Поммерэ пьет аперитив с доктором Мишу, возвращается домой обедать и умирает, отравленный стрихнином.
