Ли Чайлд - Джек Ричер, или Без права на ошибку
Фролих повернулась лицом к комнате. Она нервно сглотнула и уставилась куда-то в пространство.
– Благодарю вас, – кивнула она. – Вы хотя бы попытались помочь мне почувствовать себя лучше. Но теперь мне потребуется некоторое время, чтобы все это хорошенько обдумать. Вы со мной согласны?
– Периметры, – напомнил Ричер. – Пусть радиус проверяемой тобой территории составит примерно полмили. Не подпускай к нему людей, и пусть четверо агентов постоянно находятся вблизи от объекта, буквально на расстоянии вытянутой руки, не далее. Кажется, это все, чем ты можешь улучшить свою работу.
Фролих печально покачала головой:
– Ничего у меня не выйдет. Они посчитают это неразумным или даже недемократичным. И в следующие три года таких недель, как эта, будет очень и очень много. По прошествии трех лет мне станет совсем плохо, потому что в последний год все они начинают стараться вести себя свободней, чтобы их переизбрали еще на один срок. А через семь лет Армстронг наверняка будет подумывать о том, не выставить ли свою кандидатуру на пост президента. Вы видели, как происходят такие встречи? Вечные поездки и выступления перед толпами народа от Нью-Гемпшира и далее. А городские выступления, когда из верхней одежды имеются только брюки да рубашка с закатанными рукавами? Все это протекает при минимальном соблюдении формальностей и условностей. Просто какой-то нескончаемый кошмарный сон.
В комнате стало тихо. Нигли спрыгнула с подоконника и подошла к буфетной стойке. Она вынула из ящика, где находились фотографии, две тоненькие папки, одну отложила, а другую показала Фролих.
– Это письменный отчет, – пояснила она. – Здесь указаны все ваши слабые места и даны кое-какие рекомендации с профессиональной точки зрения.
– Хорошо, – кивнула Фролих.
Затем Нигли указала на вторую папку:
– А это наши расходы. Все подтверждено чеками и так далее. Деньги должны быть выписаны на имя Ричера, так как мы потратили его сбережения.
– Хорошо, – повторила Фролих.
Она взяла обе папки и прижала их к груди, словно они обеспечивали ей какую-то непостижимую защиту.
– И еще остается Элизабет Райт из Нью-Джерси, – добавил Ричер. – Не забудь про нее. О ней тоже нужно позаботиться. Я сказал ей, что, раз уж она пропустила этот прием, ее пригласят на торжества в честь инаугурации.
– Хорошо, – в третий раз произнесла Фролих. – Торжества или что-нибудь еще, я придумаю.
Она снова замолчала, стоя на месте и не двигаясь.
– Это полный разгром, – повторила она свой вывод.
– Но у тебя невозможная работа, – заметил Ричер. – Не казни себя так.
Она кивнула.
– Именно эти слова говорил мне Джо. А еще он считал, что, учитывая все обстоятельства, девяносто пять процентов успеха уже можно считать победой.
– Девяносто четыре, – поправил Ричер. – Когда охраной и безопасностью начала заниматься Секретная служба, вы, ребята, все же потеряли одного президента из восемнадцати. Итак, шесть процентов кладем на провал. Но это не так уж и плохо.
– Неважно, девяносто пять или девяносто четыре, – заметила Фролих. – Как бы там ни было, он оказался прав.
– Джо был прав относительно многих вещей, насколько я помню.
– Но мы ни разу не теряли вице-президента, – напомнила Фролих. – Пока что.
Она взяла папки под мышку, затем аккуратно сложила фотографии в одну стопку и убрала их в сумочку. После этого обвела взглядом комнату, словно хотела запомнить все подробности обстановки номера. Но это был ничего не значащий жест. Она рассеянно кивнула и направилась к двери.
– Мне пора.
Она вышла из комнаты, и дверь за ней тихо закрылась. В номере воцарилась тишина. Нигли поднялась с кровати и, ухватив пальцами манжеты свитера, потянулась, высоко подняв руки над головой. Затем она склонила голову набок и зевнула. Волосы ее рассыпались по плечам. Нижний край рубашки задрался, и Ричер увидел плоский мускулистый живот над джинсами. Он был плотным, как панцирь черепахи.
– А ты до сих пор хорошо выглядишь, – заметил Ричер.
– Ты тоже. Тебе очень идет черный цвет.
– Я чувствую себя в нем как в форме, которую не носил пять лет.
Нигли пригладила волосы рукой и заправила рубашку в джинсы.
– Здесь у нас все закончено? – спросила она.
– Ты устала?
– Вымоталась. Оказывается, мы рвали задницы только для того, чтобы испортить настроение этой несчастной женщине.
– Что ты можешь о ней сказать?
– Мне она понравилась. И, как я уже сказала, ей досталась невыполнимая работа. Впрочем, как бы там ни было, она с ней неплохо справляется. Вряд ли у кого-нибудь другого получилось бы так здорово, как у нее. Она, похоже, сама это понимает, но никак не может смириться с тем, что девяносто пять процентов никогда не превратятся в сто.
– Полностью с тобой согласен.
– А кто этот Джо, которого она вспоминала?
– Ее старый бойфренд.
– Ты с ним знаком?
– Это мой брат. Они встречались.
– Когда?
– Расстались шесть лет назад.
– Какой он из себя?
Ричер уставился в пол, но не стал поправлять ее и добавлять слово «был».
– Более воспитанный вариант меня самого.
– Тогда, наверное, она захочет встречаться и с тобой тоже. Воспитание теперь не является достоинством. А собрать полную коллекцию из братьев для любой девушки – занятие привлекательное.
Ричер ничего не ответил, и в комнате снова стало тихо.
– Мне, наверное, тоже пора отправляться домой, – наконец заговорила Нигли. – Назад в Чикаго, в реальный мир. Но хочу заметить, мне было приятно снова поработать вместе с тобой.
– Обманщица.
– Нет, правда.
– Тогда побудь здесь еще немного. Ставлю доллар против десяти, что она вернется сюда в течение часа.
Нигли улыбнулась:
– Зачем? Чтобы назначить тебе свидание?
Ричер отрицательно покачал головой:
– Нет, чтобы рассказать нам, в чем заключается ее настоящая проблема.
Глава 04
Фролих в задумчивости дошла до своего автомобиля и бросила папки на пассажирское сиденье. Она включила зажигание, но пока что держала ногу на тормозе. Затем достала из сумочки мобильный телефон и открыла крышку. Она медленно, цифру за цифрой, начала набирать домашний номер Стивесанта и положила палец на кнопку посыла сигнала, но не нажала ее. Телефон послушно ждал команды, высветив номер на маленьком зеленом экране. Фролих смотрела куда-то вперед, борясь сама с собой. Затем взглянула на телефон и снова принялась смотреть на улицу. Через несколько секунд она закрыла крышку и бросила телефон поверх папок. Включила нужную скорость, и машина рванула с места, взвизгнув всеми четырьмя шинами. Поворот налево, затем направо и вперед, в свой офис.
Молодой человек из обслуживания номеров зашел за подносом и посудой, после чего быстро удалился. Ричер снял куртку и повесил ее в шкаф. Затем выпустил рубашку из джинсов.
– Ты голосовал на выборах? – поинтересовалась Нигли.
Он отрицательно помотал головой.
– Я же нигде официально не живу. А ты?
– Конечно. Я всегда голосую.
– За Армстронга тоже голосовала?
– За вице-президента голосует, наверное, только его семья.
– Но ты же голосовала за кого-то?
Она кивнула:
– Разумеется. А ты бы поступил по-другому?
– Наверное, так же. А ты раньше что-нибудь вообще об Армстронге слышала?
– Кажется, нет, – ответила Нигли. – То есть я, конечно, интересуюсь политикой, но не принадлежу к числу тех фанатиков, которые могут наизусть перечислить всю сотню сенаторов.
– А сама бы стала баллотироваться?
– Ни за что в жизни. Меня устраивает скромная роль, Ричер. Я была сержантом, так им и останусь в душе. Никогда не стремилась стать офицером.
– Но у тебя были для этого все задатки.
Нигли улыбнулась.
– Возможно. Чего у меня не было, так это желания. И знаешь что? У сержантов большая власть. Даже больше, чем вы, ребята, думаете.
– Я это быстро понял, поверь мне.
– По-моему, она не вернется. Мы сидим здесь, разговариваем и тратим время. Я между тем пропускаю все возможные рейсы до дома, а она все равно не вернется.
– Обязательно вернется.
Фролих поставила машину в гараж и поднялась наверх. Охрана президента и вице-президента считалась службой, которой занимаются семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки. Тем не менее в воскресенье во всем здании все равно царила совсем другая атмосфера. Люди одевались по-другому, и почти нигде не слышалось тревожных телефонных трелей. Кое-кто из сотрудников проводил воскресенье дома. Например, Стивесант. Фролих закрыла за собой дверь в кабинет, села за стол и выдвинула ящик. Оттуда она вынула то, что ей требовалась, и переложила в коричневый конверт. Затем она переписала цифру, обозначающую расходы Ричера, на желтый листок своего блокнота и включила машину для измельчения бумаги. Неторопливо, один за другим, она принялась вкладывать туда листки бумаги из первой папки, потом из второй, той самой, где содержались рекомендации Ричера. После этого в машину были отправлены все фотографии, а также сами папки. Затем Фролих тщательно перемешала длинные закручивающиеся бумажные ленты – все, что осталось от документов, и убедилась, что они безнадежно перепутались. Только тогда она выключила аппарат, подхватила коричневый конверт и решительно направилась вниз, в гараж.
