Алексей Макеев - Король бьет даму
– А вы живете один?
– Один, – подтвердил Головлев. – Если вы о моей личной жизни, то у меня на нее просто нет времени. И я считаю, что сейчас у меня такой период, когда нужно нарабатывать опыт и делать карьеру. А жениться и завести семью я еще успею – мне только двадцать пять лет.
– Что ж, я уважаю вашу позицию, – проговорил полковник, собираясь сворачивать беседу. – А у вас есть какие-то соображения по поводу того, кто мог убить Дану?
– Абсолютно никаких! – тут же ответил Головлев. – Мы все тут, признаться, в шоке.
– Вы мне не назвали организации, которым отказываете, – напомнил Гуров. – Наверняка такие есть.
– Конечно! Желающих получить деньги много, гораздо больше, чем возможностей у нашего фонда. К нам часто обращаются, но мы просто вынуждены отказывать. Например, недавно обратилось одно кафе. Ну сами посудите, что важнее – кафе иди детский дом?
– Что за кафе? – Гуров снова открыл блокнот.
– «Камелия». Или вот еще обращалась одна владелица салона красоты. Молодая женщина, открыла его недавно, взяла кредит, денег, конечно, не хватает. Пыталась убедить, что просит временно, заработает и отдаст, но… Сами понимаете, помогать нужно тем, кто по-настоящему нуждается.
– Полностью с вами согласен. – Лев поднялся с кресла, чувствуя, как у него затекла поясница. Он ненавидел кожаные кресла, предпочитая обычный жесткий стул с прямой спинкой. – Как фамилия той женщины?
Главный бухгалтер не стал высказывать своего удивления, молча полез в компьютер, пощелкал мышью и через несколько секунд произнес:
– Страстнова Ольга Михайловна. Салон «Хельга».
– Спасибо, – убирая блокнот, произнес полковник. – Всего доброго. – Пройдя в приемную, он остановился около секретарши и спросил: – В какую больницу увезли Николая Николаевича?
– В Центральную клиническую, – ответила та.
Гуров кивнул, попрощался и вышел из фонда «Надежда». Он не сомневался, что, как только за ним закрылась дверь, секретарша вскочила и побежала в кабинет с надписью: «БУХГАЛТЕРИЯ».
Генерал-лейтенант Петр Николаевич Орлов лежал в палате и спал, когда дверь отворилась и медсестра в компании санитара осторожно вкатили в нее каталку, на которой лежало чье-то неподвижное тело.
– Осторожно, осторожно, – сквозь сон услышал он приглушенный шепот и разлепил сонные веки.
Препараты делали свое дело: Петр Николаевич почти все время спал. Наверное, это было наилучшим в данной ситуации, хотя его, привыкшего к постоянной активности, это уже начало порядком раздражать. Капельницы пошли на пользу, и уже на следующий день Орлов чувствовал себя совершенно нормально. Ему хотелось вскочить, бросить эту тихую палату и помчаться прямо в главк, где сейчас кипела работа, где он был нужен. Но не мог, потому что руки и ноги были слабыми, а веки тяжелыми, постоянно наливавшимися сном.
Сейчас же он с интересом повернул голову в сторону соседней кровати. Медсестра с санитаром тем временем укладывали на нее человека. Орлов обратил внимание на еще одного присутствующего: высокий, широкоплечий, чуть лысоватый, лет под сорок, он, несмотря на свои габариты, двигался легко и плавно, бесшумно скользя по палате. Зыркнул на Орлова одним лишь беглым взглядом, но взгляд этот, кажется, просканировал Петра Николаевича насквозь. Затем встал возле постели, наблюдая за доставленным пациентом, которому медсестра, нахмурив тонкие бровки, ставила капельницу. Тот лежал молча и тяжело дышал. Орлов наблюдал за ним со своей кровати, и, хотя лица человека не было видно, что-то в его облике показалось Петру Николаевичу смутно знакомым. Потом медсестра, наказав пациенту лежать спокойно, обратилась к широкоплечему незнакомцу:
– Вам тоже лучше уйти. Ему необходим полный покой.
– Уже ухожу, – без всяких эмоций кивнул тот.
– Леша, постоянно оставайся на связи, – пробормотал человек с соседней кровати, и Орлов понял, что уже слышал этот голос.
Немногословный Леша кивнул и, бросив «поправляйтесь», вышел из палаты вместе с медсестрой. Орлов еще некоторое время посматривал в сторону соседней кровати, а потом провалился в сон.
Проснулся он уже после обеда и сразу же поймал на себе внимательный взгляд. Повернув голову, он вначале подумал, что все еще спит и видит сон, навеянный вчерашними событиями. Даже хотел ущипнуть себя, потому что на соседней кровати лежал не кто иной, как Николай Николаевич Амосов! Орлов зажмурил глаза и тут же снова их открыл. Видение не исчезло. Перед ним действительно был Амосов собственной персоной.
– И хотел бы сказать «добрый день», Петр Николаевич, да язык не поворачивается, – хрипловатым голосом произнес тот и слабо улыбнулся.
– Да уж, – вздохнул Орлов. – Что с вами случилось?
– Да ерунда, – махнул левой рукой Амосов: в правой торчала игла от капельницы. – Сердце немного прихватило, а они все засуетились, запаниковали, «Скорую» вызвали зачем-то… А когда мне в больнице лежать?
– Мне тоже некогда, – проговорил Орлов, а про себя подумал: «Судьба».
Он чувствовал себя крайне неловко. Понимая в душе, что встреча с Амосовым неизбежна, он никак не мог предположить, что она произойдет в этом месте.
Нужно отдать должное Амосову, тот не стал пытать Орлова и ни словом не обмолвился не только о том, как продвигается расследование смерти его дочери, но вообще обошел эту тему. К слову, говорили они мало: оба были слабы, да и о чем говорить в таких обстоятельствах?
Ближе к вечеру у Орлова зазвонил сотовый телефон. Генерал-лейтенант ответил и услышал голос эксперта-баллиста:
– Петр Николаевич, у меня есть новости. Установлено, что пуля, которой убили Дану Амосову, выпущена из пистолета Макарова.
Орлов нахмурился и покосился в сторону Амосова. Тот насторожился, навострил уши и даже приподнялся на кровати.
– Гурову сообщили? – спросил генерал.
– Да, разумеется. Он, кстати, просил передать вам привет. Сказал, что вечером позвонит.
– Это хорошо. Спасибо за информацию.
Отключив связь, Орлов вновь положил голову на подушку. Он не собирался ничего говорить Амосову, но тот сам завел разговор. Голос его звучал возбужденно:
– Петр Николаевич, вы меня извините, но я все слышал. У вас очень хорошая связь. Значит, Дану убили из «макарова»?
Орлов подавил вздох. Ну не хотел он обсуждать с Амосовым эти дела, не хотел! Но Амосов, не желая успокаиваться, упорно повторял свой вопрос, поднимаясь и уже практически садясь на постели. И Орлов, опасаясь, что тот порвет себе вену, ответил:
– Да. Из «макарова». Успокойтесь, пожалуйста.
Амосов ничком упал на постель, пытаясь закрыть лицо руками. Орлов с тревогой пристально следил за ним, пытаясь определить, почему Амосов так среагировал. Он не хотел его волновать, но все же не мог обойти этот момент и спросил:
– А почему вас это так поразило?
– А? Что? – рассеянно отозвался Амосов. – Нет, ничего, ничего…
Он осторожно повернулся на бок и уставился в окно, явно о чем-то размышляя. Орлов решил временно прекратить разговоры на эту тему и вообще оставить Амосова в покое.
Через некоторое время медсестра убрала капельницу, а вскоре принесли обед. Так как покидать палату и ходить по коридору обоим запрещалось, обедали они прямо здесь. Амосов был сосредоточен и задумчив. Когда унесли тарелки и оба снова легли, Орлов с раздражением почувствовал, как веки опять начинают слипаться, и с досадой подумал:
«Да что ж такое! Так и буду теперь, что ли, как сомнамбула, круглые сутки спать!»
Он протер было глаза руками, но сон не уходил. В палату вошла медсестра и, пропев:
– Пора таблеточки принимать! – протянула обоим по две ярко-красные пилюли.
Амосов тут же послушно кинул их в рот, Орлов последовал его примеру. Затем откинулся на подушку и ощутил, что проваливается в сон.
– Вот и молодцы! – улыбнулась медсестра. – Так вы быстро поправитесь, – и вышла.
Орлов не видел, как Амосов, воровато покосившись на дверь, выплюнул чуть расплывшиеся таблетки в ладонь, затем достал из тумбочки портмоне и небрежно засунул их в одно из отделений. Потом, убедившись, что Орлов спит, достал свой сотовый телефон, набрал номер и тихо проговорил:
– Леша, вечером подъезжай к больнице и стань у заднего входа. Надо. Я сказал – надо! – прикрикнул он и со злостью отключил связь.
Когда Петр Николаевич в следующий раз открыл глаза, было уже темно. Наверное, проспал ужин. Почему Амосов его не разбудил? Повернув голову, он в изумлении увидел, что соседняя кровать пуста! Вначале Петр Николаевич решил, что Амосов отправился в туалет, который находился здесь же, в палате, однако и через полчаса тот не появился.
Несмотря на запреты, Орлов, осторожно поднялся, дошел до двери и открыл ее. Коридор был пуст. Он прошествовал к лестнице и медленно стал спускаться на первый этаж. Видимо, его шаги услышали, потому что снизу сразу же послышался торопливый стук каблучков и перед ним выросла молоденькая медсестра.
