Аркадий Вайнер - Часы для мистера Келли
«Четко формулирует, — размышлял Тихонов, внимательно глядя в глаза Бродянскому. — И не путает, не прячется, на себя все оттягивает. А ведь лазейки есть, и он их не хуже меня знает. Значит, что-то не то с излишками этими…»
А Бродянский горячо продолжал:
— Я от себя вину не отвожу, мне мой борщ чужая тетя с улицы не пересолила! Но только где я ошибся, на чем — ей-богу, пока не знаю, хоть из пушки в меня стреляйте, извиняюсь!
…Договорившись с Бродянским о том, что он еще раз внимательно проверит всю документацию вместе с вызванной из отпуска бухгалтером Васильевой, Тихонов поехал на Петровку. Шадрин слушал с большим интересом. Подвел итоги:
— Бродянский испуган, расстроен, явно боится следствия. Однако меня смущает, что все его страхи сконцентрированы вокруг этих несчастных излишков. Ни о чем другом он и не думает. Ну что ж, завтра еще раз проанализируем его бухгалтерию. Надо посмотреть, что именно из товара у него лишнее, а там уж будем решать окончательно…
В этот момент зазвонил телефон.
— Бюро пропусков, Борис Иваныч. Тут двое спрашивают Тихонова. Он не у вас?
— У меня. А кто там, Анечка?
— Бродянский и Васильева. Пропустить?
— А кто эта Васильева? Спросите у них.
— Из бухгалтерии, говорит.
— Хорошо, выдайте им пропуска.
— Твои, — сказал Шадрин. — Не иначе как новости в клювах несут, если с такой спешностью.
Посетители действительно принесли новости. Волнуясь и поминутно вытирая слезы, Васильева, молоденькая, симпатичная женщина, торопливо говорила:
— Вы понимаете, товарищи, убить меня мало, ведь это я во всем виновата, Михаил Семеныча под такой удар поставила, он волнуется, переживает…
— Минуточку, успокойтесь и давайте по порядку…
— Я и говорю по порядку! — с этими словами Васильева открыла сумочку и вытащила из нее какой-то измятый, обтрепавшийся по краям документ. Шадрин взял его и увидел, что это накладная на получение мастерской номер восемьдесят шесть от гарантийной мастерской часового завода в счет фонда третьего квартала различных часовых деталей и инструмента на сумму триста шестьдесят два рубля одиннадцать копеек.
— Посмотри, как ларчик открывается, — протянул Шадрин накладную Тихонову.
Из дальнейшего сбивчивого рассказа Васильевой они поняли, что в конце прошлого месяца она получила в гарантийной мастерской различную фурнитуру. Но Васильева так торопилась в отпуск, что не сдала в бухгалтерию накладную. Из-за этого полученный по накладной товар оказался как бы излишним…
Отпустив Бродянского, Тихонов записывал показания Васильевой. Время от времени он задавал ей короткие точные вопросы: когда она получила товар, какой именно, по каким основаниям, кто выдавал. Васильева с неожиданной злостью сказала:
— Кто, кто! Конечно, сам заведующий, черт колченогий! Из-за него все и случилось. Мне ведь на поезд шестичасовой надо было, а он вечно волынит, каждую пружинку своими руками считает! Вот и задержал меня до пяти часов. Я в сумку накладную сунула, сажусь с Васей, шофером, в машину, поехали. Когда мимо метро проезжали, я подумала: опоздаю на поезд! «Знаешь, — говорю Васе, — отвези ты это хозяйство сам, а я там после распишусь». Ну и выскочила из машины, а накладная в сумочке осталась. Сегодня утром ко мне от главбуха приехали, тут я про нее и вспомнила. А то совсем из головы вон. Что мне теперь за это будет?
— Премию, надо полагать, дадут, — хмуро сказал Тихонов. Потом добавил: — А вообще-то нехорошо пожилого человека колченогим обзывать!
— Да он и не пожилой вовсе, заведующий-то, да и зло меня взяло, хромал там целый день по подсобке, как черепаха, из-за этого и неприятность вся вышла!..
…Тихонову показалось, что уши у него растут, вытягиваясь, как у овчарки…
— Нехорошо, Сергей получилось, — сказал Тихонов полчаса спустя. — Хвастались все: такую сетку соорудили, такую сетку! Ею и в аквариуме немного наловишь! Как же так получилось, что Балашов под нашу сетку поднырнул?
— Как, как! — Приходько чувствовал, что здесь они здорово промазали, и от этого ершился. — Мы ведь инвалидов по медкарточкам санчасти выявляли, а гарантийные мастерские обслуживаются, оказывается, районными поликлиниками. Вот и причина вся. Ну, уж теперь допроверим все досконально.
— Хорошо. Значит, заведующим гарантийной мастерской по нашей «анкете» интересуемся. Что за человек есть?
А вы у таксиста спросите!
Возвращаясь с обеда, Приходько и Тихонов еще в коридоре услышали телефонный звонок за дверью своей комнаты.
Приходько торопливо повернул ключ в замке и подбежал к столу.
— Да, да, есть такой, пожалуйста, — он протянул трубку Стасу и сказал: — На. Тебя какая-то женщина спрашивает.
Стас удивленно поднял брови.
— Тихонов слушает.
— Здравствуй, Тихонов. Это тебе Захарова телефонит.
— А-а, Нина Павловна! День добрый.
— Чего же это ты мне нумер свой дал, а на месте не сидишь?
— Дел много, вот и бегаю все время. Нас, как волков, ноги кормят.
— Уж не знаю, чего вас там кормит, только я со вчерашнего дня тебе раз пять звонила.
— А что, интересное что-нибудь есть?
— Не знаю, может быть, тебе интересно, а может, нет. Ты и решай. Юрка вчера под вечер домой мешок какой-то принес, на кухне около своего столика в нишу запихал. Пока он обедал, я мешок потрогала — железки там какие-то. Тяжелые — поднять не смогла. Ну, пообедал, помылся, переоделся — и мешок на плечо. Я с балкона глядела — Юрка свистнул, остановил такси, погрузился — и пошел. Я давай тебе звонить — никто не отвечает. Вот только сейчас и дозвонилась.
— Спасибо большое, Нина Павловна, за хлопоты, конечно, нам все это очень интересно. Жалко только, неизвестно, куда он с этим мешком делся…
— А вы у таксиста спросите!
— Да где ж мы его возьмем-то?
— Так я номерок на случай записала: ММЛ 04–61…
— Какая же вы умница, Нина Павловна! Большое спасибо вам!
— Да брось ты! Если чего еще увижу, позвоню. Только ты больше на месте сиди.
— Кстати, Нина Павловна, не заметили — таксист Юрке не знаком?
— Не думаю… Машина посередке шла, Юрка свистнул и рукой замахал, только тогда таксист и повернул, круто так…
— Ну, спасибо. Будьте здоровы…
Приходько что-то сосредоточенно писал за своим столом. Сдерживая торжество, Тихонов сказал равнодушным голосом:
— Могу сообщить номер такси, на котором Джага вчера увез какой-то тяжелый мешок с металлическими предметами.
Приходько поднял голову:
— Захарова звонила?
— Да. Не исключено, что он увез ворованные корпуса и платины.
— Очень возможно.
— Хотя я и сомневаюсь, чтобы он стал их завозить домой даже ненадолго. Сейчас разыщу таксиста, может быть, их маршрут нам подскажет что-нибудь.
Тихонов позвонил в таксомоторный парк:
— Не поможете ли вы по номеру машины найти ее шофера?
— Простите, а в чем дело?
— Видите ли, я приезжий, в Москве первый раз. И вчера меня довольно долго возил очень вежливый, хороший водитель. Я только потом сообразил, что нужно его поблагодарить — хотел вам письмо написать, да забыл спросить фамилию. Только номер «Волги» запомнил — 04–61. Она, по-моему, такого серого цвета, что ли.
— Нет, она не серого, а кофейного цвета. Вчера на ней работал Евгений Латышев.
— Большое спасибо. А когда он будет снова работать на линии? Может быть, я завезу письмо сам, заодно и повидаю его.
— Он работает во вторую смену. Значит — с четырех дня.
Тихонов посмотрел на часы: половина четвертого.
— Сережа, у меня к четырем вызваны люди. Придется тебе заняться с таксистом.
— Давай займусь.
Без десяти четыре Сергей устроился около телефонной будки в пятидесяти метрах от ворот таксомоторного парка. В три минуты пятого из ворот выехала кофейная «Волга» с номером 04–61. Приходько сошел с тротуара и проголосовал. Машина притормозила. Сергей хлопнул дверцей и сказал:
— В центр.
Молодой крепкий парень, сидевший за рулем, засмеялся:
— Ну, быть мне сегодня с планом. Прямо около парка почин сделал. Приятная неожиданность.
— Один мой знакомый говорит, что всякая случайность — это непознанная необходимость, — откликнулся Приходько. — Дело в том, что мы с вами, товарищ Латышев, не так уж неожиданно встретились. Я вас тут дожидался.
Шофер удивленно посмотрел на него:
— Меня-я? А откуда вы меня знаете?
— Вот уж случилось так, что знаю. Моя фамилия Приходько, я с Петровки, тридцать восемь.
Латышев недоуменно сказал:
— Тут, наверное, недоразумение. Нарушений я не делал, правила все выполняю. За три года ни одной дырки в правах не имею…
— Видите ли, Женя, я не сотрудник ОРУДа, как вы, похоже, полагаете. Я инспектор БХСС и поговорить хочу с вами вовсе не о нарушении правил движения, а как со свидетелем по уголовному делу…
