Фредерик Дар - Елка в подарок
1. Смерть мужчины наступила примерно два года назад.
2. Смерть женщины наступила сравнительно недавно, но из-за негашеной извести (проклятье!) невозможно назвать точно, когда именно.
3. Рост мужчины 1,78 м. Примерный вес 75 кг. У него широкие плечи, пальцы с утолщенными последними фалангами. Большие залысины. Волосы скорее светлые. Исходя из этого, глаза, очевидно, тоже светлые. Нос орлиный. Причина смерти: револьверная пуля, пущенная в затылок. Был одет в костюм из английской шерсти (лейбл изготовителя отсутствует). На пальце золотое кольцо швейцарского производства без гравировки.
4. Рост женщины 1,55 м. Примерный вес 50 кг. Возраст — около 25 лет. Волосы темные, скорее шатенка. Причина смерти не установлена, следов ранений или повреждений не обнаружено. Была одета в легкое цветастое платье. Глаза, вероятно, карие. Колец на руках нет.
Все эти подробности я фиксировал по мере того, как их сообщали ребята из лаборатории. Изложенные данные, однако, не соответствуют описанию примет ни одного из пропавших лиц.
И тем не менее у этих бедолаг были особые приметы, которые могут дать хоть какую-то зацепку, чтобы сдвинуть с места следствие. Вот, например, у мужчины были утолщенные концы пальцев, а у женщины сильно развиты мускулы предплечий.
— Если наткнешься на что-нибудь похожее, дай мне знать, — говорю я парню из архива.
Спускаюсь в кабинет и скликаю своих орлов. Когда они выстраиваются передо мной (на зов слетелись Берю, Пино, Лавуан, Матиас и Риголье), довожу до их сведения описание примет погибших, действуя по принципу «чем богаты, тем и рады», — вдруг все-таки повезет. Не густо, конечно.
— Это вам что-либо говорит? — спрашиваю я.
В ответ они лишь молча морщат лбы. Их можно понять… Разве по таким приметам кого-нибудь узнаешь? Таких людей тысячи!
Я протягиваю листок Матиасу:
— Свяжись с провинцией и Интерполом… Мне кажется, мужчина не отсюда. Только сначала размножь и разошли в разные службы. На всякий случай, а вдруг! И дай один экземпляр Пинюшу.
Я обращаюсь к несчастному владельцу кладбища:
— Что касается тебя, мой славный старичок, то поезжай и проветри свою чертову хижину. Сходи в деревню и хитренько, как только сможешь, поспрашивай жителей, своих новых соседей, не попадались ли им на глаза люди, соответствующие нашему описанию. Если да, то когда и при каких обстоятельствах. Включи мозги на полную мощь. Только не пугай народ — нет ничего хуже напуганных крестьян!
Потом поворачиваюсь к Лавуану:
— Ты, дружок, постарайся узнать, кому некая мадемуазель Планкебле, проживающая по улице Баллю, номер сто двадцать, сдавала свой дом в Маньи. Но слишком много не болтай и забудь, что ты свирепый легавый. Строго запрещаю ходить к самой девушке — этот кусок пирога для меня лично!
— Слушаюсь, патрон…
— Риголье, ты поедешь вместе с Пино в Маньи и осторожно порасспрашиваешь торговцев магазинов и лавок в округе на предмет продажи негашеной извести жильцам дома два-три года назад. Я понимаю, надежды на удачу кот наплакал, но проверить нужно абсолютно все… Ясно излагаю?
— Ясно, шеф.
Я оглядываю свою команду.
— Вот и все.
— А я? — обиженно спрашивает Берю, обойденный моим вниманием в таком важном деле.
— А ты, Толстяк, закрой рот, ибо поедешь со мной!
— Ладно!
Я щелкаю пальцами.
— Вперед, мужики! Встречаемся здесь в районе шести часов!
Глава девятая
В которой я начинаю поставки на дом
Я нахожу Айлюли в баре «Утки», где она в обществе одного актера, пришедшего поделиться подробностями своей интимной жизни в надежде получить бесплатную рекламу в газете, большими глотками заливает в себя приличную дозу виски.
— Ба! Опять ты! — восклицает мадемуазель Тустеп, завидев мой спортивный силуэт.
— Опять я. На этот раз за тобой.
— А что случилось?
— Есть небольшая работенка, где требуется твоя сноровка. По поводу того, о чем ты знаешь.
Она негативно встречает мое предложение и не скрывает этого:
— Сейчас нет времени, мне нужно в завтрашний номер приготовить материал.
— Наплевать. Твои читатели завтра узнают на одну глупость меньше — пусть передохнут! Кроме того, твой шеф дал мне «зеленый свет». Так что поехали.
— В таком случае, — иронично замечает Айлюли, — мне, как настоящему рыцарю, остается только подчиниться приказу короля. Но ты по крайней мере выпьешь с нами?
Я соглашаюсь. Она представляет мне своего собеседника, фотогеничного мальчика без возраста.
— Жереми Балуй, ты его должен был видеть в фильме «Немного соли в сточной воде».
— Видел, — вру я, не обращая внимания на протянутую руку баловня кинематографа.
Барменша, загорелая до полного прожаривания, наливает мне виски.
— О! Айлюли, — произносит Балуй с театральными интонациями, — у меня для вашей рубрики есть обалденный материал. Фантастический просто! Я бы сказал, невообразимый! Уверяю вас — это будет сенсацией! Ваши читатели с ума сойдут…
— Да что вы? — произносит заинтересованно, но в то же время сдержанно профессиональная сборщица сплетен.
— Представьте, еду вчера на своем открытом «порше», и вдруг мимо меня на красный свет пролетает машина. Я торможу! Знаете, кто там был?
— Нет, — отвечает Тустеп, которой абсолютно наплевать на то, кто там был.
— Дирк Круглас, собственной персоной! Он начинает крыть меня по-французски, а я ему весело так по-английски: «How are you?» Он узнает меня и ржет как помешанный… Разве не удивительно? Я подумал, что это может рассмешить ваших читателей.
Я залпом приканчиваю виски.
— У ваших читателей, похоже, гипертрофированное чувство юмора, если их может рассмешить подобный бред. Поехали?
И мы оставляем нашего весельчака одного с вытянутой физиономией.
* * *Берюрье дрыхнет в моей машине и просыпается, лишь когда мы приезжаем на улицу Баллю.
— Никуда отсюда, ни ногой! — приказываю я ему.
Самое время ввести Айлюли (если можно так выразиться по отношению к ней) в курс дела.
— Слушай меня внимательно, дорогуша. Мы идем к бывшим хозяевам дома, где откопали трупы. Мы оба журналисты из газеты, проводившей конкурс, и пришли узнать их мнение по поводу человека, выигравшего их дом. Я взял тебя с собой, поскольку это твоя работа и ты знаешь, как себя вести. Ясно?
Я вытаскиваю фотоаппарат из бардачка.
— Постарайся выяснить, почему они продали дом. Первый контакт с ними очень важен, нужно увидеть их реакцию. Все, пошли!
Консьержка объясняет нам, что Серж Аква занимает третий этаж. Мы поднимаемся по лестнице, поскольку лифт на отдыхе в горном местечке Ремонт-де-Мотор.
Звоним в дверь. Никто не отвечает. Я наигрываю мелодию Генделя на кнопке звонка. Наконец мы слышим легкое, обнадеживающее шуршание за дверью. Тут я замечаю, что в двери есть глазок. Он размером с булавочную головку, но, видимо, увеличивает, как телескоп.
Судя по всему, из квартиры нас разглядывают с головы до ног. Проходит еще несколько минут. Что-то хозяева не особенно спешат опустить перекидной мост в свою крепость.
В конце концов дверь все же открывается и на пороге появляется господин с белоснежными волосами, по виду полуживой, завернутый в темный бархатный халат.
— Что вам угодно? — спрашивает он голосом, похожим на чирканье спички.
— «Средиземная утка», — объявляет Айлюли с улыбкой, сделавшей бы честь рекламе «Колгейта» — проверено и одобрено международной ассоциацией стоматологов.
Старичок хмурит мохнатые брови.
— Входите!
Он проводит нас в гостиную-столовую. Комната меблирована лакированным буфетом в стиле эпохи императора Мин, а также пианино системы «Детлефф». В самом центре стоит кресло-каталка, на нем очаровательное создание с пледом на ногах. Взгляд ее грустных, красиво очерченных глаз проникает вам глубоко в душу.
Мы расшаркиваемся перед молодой женщиной. Судьба была несправедлива по отношению к ней, ибо, наделив ангельской внешностью, отняла способность передвигаться — это сурово.
— О чем пойдет речь? — интересуется старец.
Айлюли берет вожжи в свои руки.
— Вы, должно быть, узнали из нашей газеты…
— Я читаю только «Фигаро», — хрипло каркает Аква.
Начало смазано. Он, похоже, не в восторге от нашего визита, этот старый хрыч — опекун мисс Планкебле. Но Неф Тустеп не так-то просто сбить с толку. Она обладает громадным опытом выуживания информации и соображает, в какой момент согнуть спину, если нужно.
— Вы, очевидно, в курсе дела, что дом в Маньи, проданный вами нашей газете…
— Не мной, а моей падчерицей Терезой Планкебле, — поправляет желчный опекун.
Очаровательное создание берет слово:
— Наверное, надо еще что-то подписать…
