Эллери Квин - Я больше не коп
Внизу послышался звук бьющегося стекла и смех Хинча. «Он нашел бутылку скотча, которую подарил мне Дон Джеймс, когда я поймал белого мальчишку, который кидал мусор им в окна», — мелькнуло в голове у Мелоуна. Стараясь не думать о пьяном Хинче, он крепче обнял Эллен.
— Было бы лучше всего, если бы мы смогли вернуть деньги или хотя бы догадаться, кто их взял, — заговорил Мелоун. — Я мог бы договориться с Фуриа, предложив ему деньги за нашу свободу.
— По-моему, ты думал, что их украл Фуриа.
— Теперь я в этом не уверен. Конечно, такой подонок способен на все, но мне показалось, что он не лжет.
— Тогда кто это сделал, Лоуни? Может, все-таки Хинч? Он мог пригнуться…
— Ты больше ничего не припоминаешь о человеке, который тебя ударил?
Она прижалась затылком к лоскутному одеялу.
— Я рассказала тебе все, что видела.
— Иногда подробности вспоминаются позже. Мы должны постараться… Эллен!
— Что?
— Я знаю, что ты измождена, но не спи! Подумай! Какого цвета был его костюм?
Эллен молча покачала головой.
— Пиджак и брюки были одного цвета? Или на нем была спортивная одежда?
— Не знаю. Я не заметила.
— Может, он был в кожаной куртке?
Она снова покачала головой.
— На нем не могло быть пальто?
— Я не видела, Лоуни.
— А шляпа?
— Нет. Шляпы не было. Чулок был натянут на всю голову.
— Через чулок обычно можно увидеть хоть что-то. Ты не запомнила что-нибудь о его лице?
— Только приплюснутый нос.
— Приплюснутый? Как у Хинча?
— Чулок сплющивает любой нос…
— Эллен, ты опять засыпаешь! — Мелоун встряхнул ее, и она открыла глаза.
— Прости.
— Волосы? Уши? Галстук? Руки? Ноги?
Эллен продолжала качать головой. Внезапно ее глаза расширились, и она отодвинулась от кровати.
— Ноги, Лоуни! Он был обут в галоши. Или боты.
— Боты? — Мелоун уставился на нее. — Сегодня? Весь день было сухо, а на небе ни облачка. Ты уверена, Эллен?
Она кивнула.
— Это уже что-то… В чем дело?
— Я вспомнила кое-что еще.
— Что?
— Его руки. На нем были перчатки. Я видела, как опускалась рука, ударив меня. На ней была черная кожаная перчатка.
— Перчатки… — пробормотал Мелоун. — Если он скрыл лицо под чулком, то мог позаботиться о том, чтобы не оставлять отпечатки пальцев… Предположим, это был взломщик…
— В Нью-Брэдфорде? — Эллен невольно улыбнулась. — Ты снова превращаешься в копа, Лоуни. К чему вору в этом городишке беспокоиться об отпечатках пальцев?
— Признаю, что более вероятным кажется один из этой троицы, как мы и думали. Но почему перчатки? Сейчас они явились сюда с голыми руками…
Мелоун казался удивленным выводом, к которому привели его умозаключения. Он осторожно положил на пол пузырь со льдом, снял ботинки, приложил палец к губам, потом встал, подошел к двери и прислушался. Теперь он отнюдь не выглядел изможденным. Вернувшись, он опустился на одно колено и прошептал:
— Эллен, ты все время говоришь о человеке, ударившем тебя, как о мужчине. Почему?
Она нахмурилась:
— Не знаю. Пиджак, брюки…
— Это не означает мужчину. В наши дни мужчину и женщину трудно отличить по одежде. Женщина могла надеть слаксы, мужской пиджак и примять волосы чулком. Но руки и ноги сразу бы ее выдали, если бы она не замаскировала их полностью. Вот откуда мужские перчатки и боты в сухой день. Она подстраховалась на случай, если ее заметят. Помнишь, Хинч говорил внизу, что он и Голди сегодня ездили в город? Голди обманула своих сообщников, Эллен! Должно быть, в городе она ускользнула от Хинча, пришла сюда, ударила тебя по голове, украла сумку и наверняка спрятала ее где-то, прежде чем вернуться в хижину. Потому она и старается изо всех сил убедить Фуриа, что сумку украли мы!
Мелоун ощущал маленький триумф и жаждал восхищения Эллен. Он хотел услышать от нее: «Ты восстановил свой престиж в моих глазах, дорогой. Теперь я снова чувствую себя в безопасности».
Но Эллен вместо этого сказала:
— Хорошо, Лоуни, сумку украла Голди. Как это нам поможет?
Разумеется, она была права.
Мелоун встал и начал ходить по комнате.
— Но больше у нас ничего нет. Значит, мы должны воспользоваться этим. Каким образом?
— В том-то и загвоздка. — Голова Эллен снова прислонилась к кровати.
Но Мелоун уже почувствовал второе дыхание. Крошечное пятнышко света появилось там, где раньше была сплошная темнота, как внутри старого колодца, заброшенного пятьдесят лет назад и полного зеленой слизи.
— Может быть, нам обвинить ее в присутствии двух других? — пробормотала Эллен.
— Нет, это не сработает. Голди хитра и обведет Фуриа вокруг пальца — он поверит каждому ее слову. Она не должна догадываться, что мы подозреваем ее, Эллен, иначе может уговорить Фуриа прикончить нас. В глубине души она куда хуже, чем он.
— Тогда попробуем договориться с ней.
— А что мы можем ей предложить? Пригрозить, что мы все расскажем Фуриа? Даже если это пробудит в нем сомнение, доказательств у нас нет, и она быстро его переубедит. До сих пор, Эллен, она сдерживала его, но сейчас перестанет это делать. Нет, нужно как-то выяснить или догадаться, где она прячет деньги.
— Попробуй. — В ее голосе не слышалось особой надежды.
— Эллен, мы не должны сдаваться.
— А кто сдается?
— Ты!
— Что ты от меня хочешь, Лоуни? Я не могу драться с ними голыми руками. Я только знаю, что должна защитить моего ребенка…
— Мы должны!
— Хочешь, чтобы они услышали, как мы ссоримся?
Мелоун хрустнул костяшками пальцев и снова стал мерить шагами комнату.
Веки Эллен опустились.
— Я не сплю, — сказала она. — Свет режет мне глаза.
Мелоун сердито повернул выключатель и прислонился к стене. «Какой смысл вцепляться друг другу в глотку? Чего я от нее ожидаю? При первой же серьезной передряге я цепляюсь за нее, как никогда не цеплялся даже за собственную мать. А она хочет цепляться за меня. У нее есть на это право — я ее муж. Каждый избиратель может проголосовать только один раз. Ты должен войти в кабинку и сам принять решение, как делается в Америке».
— Эллен. — Мелоун осторожно встряхнул ее.
Прошло много времени.
— Лоуни? — Эллен открыла глаза, села прямо и нащупала его руку. — Что-то случилось? Они…
— Нет-нет, они угомонились до утра. — Мелоун присел рядом с ней в темноте. — Я должен поговорить с тобой.
— О чем?
— Я все обдумал заново и, по-моему, на что-то наткнулся.
— На что?
— Эллен, проснись, это может оказаться важным. Потом ляжешь в кровать рядом с Бибби. Ты проснулась?
— Да.
— Кое-что показалось мне странным. Каким образом эти подонки нашли наш дом в среду вечером?
Она пошевелилась, и половица скрипнула.
— Они убегали и, вероятно, увидели свет. Вряд ли у кого-нибудь еще во всем квартале горел свет, когда я возвращалась из кино.
— Но почему они вообще выбрали Олд-Брэдфорд-роуд? У поворота с Холма Любовников знак тупика, который увидел бы даже слепой. Убегающим грабителям нечего делать в тупиках. И еще одно. Прежде чем я вернулся домой из участка, ты не говорила им, что я коп?
— Конечно нет. Я боялась, что если они об этом узнают, то могут застрелить тебя, как только ты войдешь в дом.
— Тем не менее они это знали, верно? Фуриа сразу назвал меня копом. Откуда он узнал? Я не был в униформе.
— Действительно странно.
— Я объясню тебе. У них была предварительная информация!
— Ты имеешь в виду, они видели тебя днем на дежурстве в городе?
— Тогда почему Фуриа сказал: «Не рыпаться, коп», как только я шагнул в дом? Он не мог видеть даже моего лица — они оставили свет только на крыльце, а я стоял спиной к нему. Нет, Эллен, они знали это, даже ни разу не видя меня раньше.
— Но как?
— Нанетт.
— Господи! Девушка, которой я доверяла Бибби все эти годы! Неужели она в этом замешана, Лоуни?
— Не знаю. Не похоже. Но вспомни, как часто Нанетт упоминала о своей старшей сестре, от которой их родители практически отказались, потому она пошла по кривой дорожке. Эллен, Голди — сестра Нанетт!
— Это всего лишь догадка.
— Нет, это факт. Я знал, что видел ее раньше — много лет назад, — и был уверен, что она из Нью-Брэдфорда, но не мог вспомнить, пока не стал задавать себе все эти вопросы. Нанетт говорила, что они тайком переписывались после того, как Голди ушла из дома. Очевидно, Нанетт упомянула в письме, что постоянно сидит с Бибби, когда мы уходим, а Голди вспомнила об этом, когда они застряли в городе в среду вечером, и посоветовала Фуриа явиться сюда и воспользоваться Бибби как страховкой для денег. Значит, утром я должен прежде всего связаться с Нанетт…
— Они не позволят тебе уйти.
