Аркадий Адамов - Вечерний круг
Виталий выбрал момент и незаметно оглянулся. Было ещё достаточно светло, и он почти сразу заметил в толпе гуляющих двух незнакомых парней, заметил их напускное равнодушие, их неумелую маскировку. Впрочем, один из парней ему почему-то показался знакомым, хотя Виталий твёрдо знал, что нигде не встречал его.
Но сейчас следовало решать другую задачу. Итак, слежка за Шухминым началась здесь, около этих самых аттракционов. И за Виталием тоже. Выходит, они оба здесь «торчали, где не надо, и лупили зенки». Очень важное открытие.
Но главное всё же остаётся пока неясным. Почему слежка начинается возле аттракционов? Кто этих ребят послал? Зачем? Тут придётся кое с кем посоветоваться.
Размышляя, Виталий брёл по парку, уже не разбирая дороги и неотступно ощущая за спиной своих преследователей.
Бледно-голубое небо наливалось синевой, начинало темнеть. В аллеях и павильонах, на концертных и танцевальных площадках вспыхивали огни. Заметно прибавилось людей вокруг. Душный вечер снова опускался на город. Но здесь, в парке, всё же чувствовалась прохлада от бесчисленных фонтанов, небольших прудов, от реки.
Виталий неторопливо двигался в толпе гуляющих, соображая, что же всё-таки придумать, чтобы заставить парней, идущих за ним, раскрыться.
И постепенно у него начал складываться план дальнейших действий.
Неожиданно откуда-то сбоку он вдруг услышал радостный возглас:
— Виталий! Лосев! Стой, чертяка!
Вздрогнув, Виталий огляделся. Сквозь сплошной поток гуляющих к нему пробирался какой-то человек, резкие тени падали на его лицо, и Виталий его узнал, когда человек оказался уже совсем рядом и схватил его за плечи.
— Славка! — обрадовался Виталий.
Это был его давний друг по части, Слава Васнецов, с которым Виталий ни разу после демобилизации не видался. А ведь служили вместе не только в одной части, но и в одном взводе, а сначала и в одном отделении даже. Первый прыжок с парашютом исполняли вместе. Славка был всегда рядом во всех походах, на всех учениях.
— Слушай, ты же в Омске живёшь? — спросил Виталий. — Каким тебя ветром сюда к нам задуло, скажи на милость?
— Длинная история, — махнул рукой, Славка, и круглое, веснушчатое, вечно улыбающееся лицо его вдруг помрачнело. — Идём посидим, расскажу.
Вот тут-то Виталий и опомнился. Ах, как славно, но как некстати встретился ему его старый друг! Он нагнулся к Славке и тихо, то и дело опасливо оглядываясь по сторонам и как-то криво усмехнувшись, спросил:
— Ты, между прочим, знаешь, где я служу?
— Слыхал, представь себе.
Славкино лицо из мрачного стало вдруг напряжённым, он сразу ухватил странность лосевского поведения.
— Так вот, представь себе, — всё с той же нарочитой, даже неприязненной насторожённостью продолжал Виталий, — сейчас за мной, например, следят два лба, и мне обязательно надо узнать, зачем они это делают. — Он оглядел своего старого друга и удовлетворённо констатировал: — Вроде жирком ты не заплыл. Кое-чего ещё помнишь?
— А то, — ухмыльнулся в ответ Славка. — Я так понимаю, что расшифровываться перед ними ты, однако, не хочешь?
— То-то и оно.
— Может, мне исчезнуть? — Славка подмигнул.
— Пожалуй. Хотя… — И тут хитрющая Славкина улыбка навела Виталия на новую мысль. — Раз уж так… Давай дадим спектакль.
— Давай! — азартно согласился Славка.
Он уже загорелся, он уже стал и вовсе прежним, каким помнил его Виталий, каким Славка был на полосе препятствий во главе своего лихого отделения, где поначалу служил и Виталий. «Дьяволы» там служили, «голубые дьяволы», поскольку падали они с неба.
Виталий коротко изложил свой план.
— Утверждаю, — важно кивнул Славка.
И они сразу же поссорились, здорово поссорились, громко, зло, так, что на них даже стали оглядываться. И, продолжая ссориться, они двинулись в глубь парка, туда, где кончались аллеи и начинались рощи, полянки, овраги и узкие тропинки, еле различимые в слабом свете редких фонарей. Сюда мало кто решался забираться с наступлением вечера.
За тёмной стеной высокого кустарника, когда вокруг уже никого не было, Славка вдруг коротким и резким ударом, на который он был когда-то великим мастером, свалил Виталия на землю. «Знать бы с утра, другой костюм надел», — с досадой подумал Лосев, кубарем катясь по траве. Удар был нанесён, конечно, вполсилы, иначе бы уже о костюме не думал. А Славка между тем одним прыжком оказался верхом на противнике и, привычно заломив ему руку, прорычал:
— Будешь, гад, возвращать? Или…
И сразу же из-за кустов к ним метнулись две тени.
— Стой! — схватил Славку за руку один из подбежавших парней. — Кто такой, пусть сперва скажет.
— А ты сам-то кто? — задиристо спросил Славка.
— Не суй морду, — отрезал парень. — Без морды уйдёшь. Ну? — обратился он к Лосеву.
— Эй, парень, — насмешливо сказал Славка. — Сейчас нас трое на одного, а может стать два на два, улавливаешь арифметику?
И в тот же миг, скатившись на бок, он ловко ударил ногой стоявшего сзади него парня, тот, взвыв от боли, отскочил назад и, оступившись, повалился в кусты.
— Не надо, деточка, баловаться ножом, — укоризненно произнёс Славка и снова в тот же миг оказался на Лосеве. — Ну, гаврик, — обратился он ко второму парню. — Будем всё делать вместе или как?
— Ну, ты даёшь! — восхищённо произнёс тот. — Давай вместе.
— У тебя к нему чего? — снова спросил Славка, ткнув кулаком Лосева в спину.
— Надо знать, кто он такой.
— Это я тебе сам скажу. Он мне сотнягу третий месяц не отдаёт.
— Так мы его сейчас…
— Не тронь! — заорал Славка. — Его карманы мои, понял?
— Пойдём, Горшок, — плачущим голосом произнёс второй парень, выбираясь на четвереньках из кустов. — Ну их к…
— Эй, — прохрипел Виталий, приподняв голову. — Стой. Хрен с ним, отдам сотнягу. Но давай вместе пропьём. Чтоб не вся ему досталась. Подойдёт?
— Ну, ну… — для вида воспротивился Славка. — Ты у кого брал?
— Ха! Во дело! — восхищённо хлопнул себя по колену Горшок. — На троих, так? — Он уже забыл о своём приятеле. — Давай через час на набережной, у первого аттракциона. Лады?
— А, давай, — бесшабашно махнул рукой Славка. — Хоть выпьем. По-другому с него всё равно не получишь.
— Тогда общий привет, — приподнял руку Горшок.
И две тени исчезли за кустами.
Глава 4
В ОДНОМ ЮЖНОМ ГОРОДКЕ
Откаленко прилетел туда в середине дня. Как всегда, в аэропорту его уже ждали.
Капитан Туркевич, с которым он говорил ещё из Москвы, оказался спокойным, даже меланхоличным человеком лет тридцати пяти, совсем незаметным, буквально ни одной чертой не запоминающимся. Он напряжённо улыбался, говорил глуховато, неразборчиво, округлыми, тоже незапоминающимися фразами. И рост у него оказался средний, и комплекция средняя, и даже костюм на нём был какой-то тоже средний. У Игоря такие «средние» люди симпатии не вызывали, они его даже настораживали своей безликостью и незаметностью.
Впрочем, всё это сейчас было неважно. Главным было то, что из всей троицы, названной, а вернее, упомянутой администратором гостиницы во Внукове, удалось установить только одного, некоего Ткачука Олега Романовича, который предложил администратору купить золотые часы «Павел Буре» и оставил ту наглую записку в московской квартире. Вернее, установить удалось всех троих, большого труда это не составило, но остальные двое, возможно, с Ткачуком связаны не были, так как прилетели в Москву позже. Правда, все трое оказались из одного города, но причины приезда были указаны самые разные, да и улетели они из Москвы другим рейсом и, между прочим, в другой город. Словом, вполне возможно, что права была дежурная по этажу во внуковской гостинице, прелестная Вера Феодосьевна, утверждая, будто троица эта познакомилась лишь в Москве, в этой самой гостинице.
Однако строгие правила его непростой службы требовали от Откаленко полностью и до конца убедиться в правильности подобной версии. Кроме того, Ткачук мог тем двоим тоже предложить купить у него эти часы или что-то ещё, заслуживающее внимания, и тогда те двое могли оказаться ценными свидетелями. Так или иначе, но по их следам отправились коллеги Откаленко, от которых он ждал сообщений уже здесь, в этом южном городе. Ну а сам Откаленко должен был тем временем выяснить, что из себя представляют эти двое, Семён Михайлович Заморин и Илья Георгиевич Кикоев.
Но главного внимания, естественно, требовал Ткачук. Тут следовало учесть ещё одно обстоятельство. Было очевидно, что один он кражу у Потехина осуществить не мог и соучастниками были явно не москвичи, иначе не произошло бы такой «накладки» с адресами. Но и этим не ограничивалась сложность задачи, стоявшей перед Откаленко. Прежде всего ведь следовало убедиться, что сам Ткачук участвовал в краже у Потехина, и часы «Павел Буре» те самые, которые и объявлены в розыск. А для этого требовалось, как минимум, увидеть их. Потехин с дотошностью коллекционера указал на самые, казалось бы, мелкие индивидуальные особенности принадлежавших ему вещей. И на часах, например, имелись всякие царапины, вмятинки, пометки в некоторых местах, в частности на крышках. Игорь прихватил с собой эти показания Потехина, да и помнил он их наизусть, так что ему достаточно было только взглянуть на те часы у Ткачука.
