Джон Кризи - Принц и инспектор Вест
— Да, и я немедленно допрошу Муччи…
— Не будет ли разумнее последить за ним? — вставил Роджер.
Северини резко возразил:
— Я думаю, его следует допросить сразу же, инспектор, но я проконсультируюсь со своими… — Он снова перешел на итальянский.
— … руководителями, — подсказал Джонсон.
— У нас те же проблемы, — улыбнулся Роджер. Ему хотелось как-то пробить стену отчужденности, возникшую в результате физической и умственной усталости Северини и всего прочего, но этого было трудно добиться.
— Вы выяснили, с кем ужинал Барнетт в тот вечер, когда был убит?
— Он ужинал с англичанином и с женщиной, которых до того в ресторане не видели, — ответил Северини. — Мы не знаем их имен. Там был еще итальянец, которого метрдотель не знал, но… Возможно, Барнетт дал пленку одному из этих людей. Дело с пленкой имеет огромное значение. Муччи интересовался и другими пленками?
— Девушка думает, что да.
— Я проведу расследование более тщательно, инспектор, — пообещал Северини. — Если будут результаты, я вам непременно сообщу.
— Вы очень добры, — сказал Роджер и вышел.
Джонсон, как большая тень, следовал за ним. Везде, кроме главной улицы, освещение было плохое, движение слабое. Отблеск в небе говорил о том, что Кафедральная площадь залита светом. Где-то там ужинала и танцевала с Уайттекером Джанет. Не присоединиться ли к ним? Он не думал об этом всерьез.
— Пойдем выпьем, Джонсон.
— Да, сэр.
Среди сослуживцев Джонсон слыл человеком неинициативным. От него можно было ожидать каких-либо результатов лишь в рутинной работе. Его специальностью была контрабанда, и именно это привело его в Италию. Скучное, бесцветное лицо, с голубыми невыразительными глазами. Отнюдь не дурак, просто — не энергичный человек. Однако он отличался надежностью.
— Вы хотели бы пойти в какое-нибудь определенное место?
— В кафе на галереях, — ответил Роджер.
— Хорошо, сэр, — сказал Джонсон. — Недалеко отсюда есть отличное кафе. Это в задней части галереи; там есть одна синьорина, которая, скажу вам, в полном порядке. Как певица, я имею в виду, сэр, — добавил он неторопливо. — Не могу сказать, что у меня много времени для этой итальянской певческой публики, но в этой что-то есть особенное. Вас это устраивает, сэр?
— Да, сойдет. Но сначала я хотел бы договорить с вами.
— Она не выйдет раньше, чем через двадцать минут, — уверенно сказал Джонсон, — так что у нас есть время. Мы можем занять столик рядом с выходом и, если она будет задерживаться, просто потихоньку уйдем. Каждый вечер ее встречают бурей аплодисментов. — Они не спеша шли сквозь теплую тихую ночь к галерее. — Что конкретно вы хотели бы узнать от меня, сэр? — спросил сержант.
— Все, что касается убийства Барнетта или покушения. И вообще все, что вам удалось собрать.
— Не очень много, — медленно произнес Джонсон. — Если вы спросите меня, то я скажу, что мистер Северини не ест, не пьет и даже не спит. Он стал каким-то одержимым. Не осуждайте его за то, что он иногда заносчив. Ведь у него столько забот. Если принца прикончат в Милане, он мгновенно вылетит с работы.
Они свернули к ярко освещенному концу галереи. Потоки гуляющих двигались в обоих направлениях, у большинства витрин толпились зеваки.
— Теперь недалеко, сэр, — продолжал Джонсон. — Есть одна вещь, с которой я мог бы вам помочь. Это касается тех людей, с которыми Барнетт ужинал в понедельник.
— Вы уверены?
— Я сам был там до полуночи, — сказал Джонсон, указывая на кафе, где не менее сотни посетителей сидели за столиками, потягивая кофе из маленьких чашечек. Еще человек пятьдесят стояли вокруг и, казалось, ожидали какого-то важного события. — Приходится самому развлекаться по вечерам, и что мне нравится здесь в Италии, так это то, что здесь всегда что-нибудь происходит на открытом воздухе. Не надо нырять куда-то вниз, где все время будет надоедать какая-нибудь красотка. Раз или два я обратил внимание на Барнетта. В то время я его не знал, но, как только увидел его в морге, сразу же понял, что это он. В ту ночь, когда он погиб, он тоже находился здесь с одной парой. Мужчиной и женщиной. Англичанин и женщина выглядели солидными людьми. И денежными. И мне кажется, я узнал бы итальяшку — простите, сэр, итальянского джентльмена, — который также был с ними, если бы имел счастье увидеть его снова.
«Вот вам и «тупой, без всякого воображения» Джонсон», — подумал Роджер и спросил:
— И где вы рассчитываете его увидеть?
— Ну, я бы не удивился, если бы мы встретили его сегодня, — произнес Джонсон довольным тоном. — Некоторые такие места стали модными, а певица здесь — просто шик! Вы знаете, это как в ночном клубе у нас дома. Если она стала популярна, вы приходите каждый вечер, пока не появится новая сенсация. Так и здесь: это то место, где следует побывать и выпить чашечку кофе или стакан вина. А человек, который был с Барнеттом, занимал позицию как раз около выхода.
Они уже подошли к кафе, внутренние двери которого были закрыты. Несколько человек сидели и что-то ели. Пять столиков были отгорожены ящиками с цветами. За одним из них пара англичан ужинала с тем видом превосходства, который они всегда приобретают, когда едят на людях. Один маленький столик около окна был свободен.
— Если мы сядем здесь, сэр, то сможем ускользнуть, когда вам надоест, — сказал Джонсон. — Что вы будете пить? Я всегда беру кьянти или чинзано, пиво здесь нехорошее.
— Я остановлюсь на мартини, но выпивка за мной, — твердо заявил Роджер. — Вы это заработали!
Джонсон был доволен.
— О, я внимательно слежу за всем, сэр, и я откровенно признаюсь вам, что очень обрадовался, узнав, что вы приезжаете сюда. За моей спиной все время маячит Северини, но я не уполномочен заниматься этими делами. Мне, однако, не нравится то, что я здесь вижу. Северини совсем помешался из-за этого Братства Зары. Он дюжинами таскает их на допросы. Нет никакого сомнения, что его заранее информировали о том, что будут предприняты попытки совершить покушение. И если вы спросите меня, то я скажу, что они не остановятся, пока не прикончат бедного парня. Я имею в виду принца, сэр, если вы это поняли. Я не хотел бы оказаться в его шкуре ни за какие деньги, даже если в чем-то его дела и не так плохи.
— О каких делах вы говорите?
— Ну какая польза от того, что вы командуете парадом, если не можете получить кусок той юбки, которая вам нравится? — спросил Джонсон. — А он, как говорят, разборчивый и порядочный… Если хотите знать мое непредубежденное мнение, — продолжал Джонсон, прочно утвердившись на своем стуле и жестом подзывая официанта, — было бы очень хорошо, если бы убийство произошло до того, как он попадет в Англию. Иначе для вас будет сплошная головная боль, мистер Вест, и, можете мне поверить, они собираются прикончить его еще до того, как разделаются с ними самими. Рожденный, чтобы быть убитым, — такова его судьба. Теперь, когда нет Ягуни, я не думаю, что у него есть человек, которому он может верить, если не считать генерала.
— Генерала Фузаля?
— Да.
Официант, выслушав их пожелания, бросился выполнять заказ. Посетителей становилось все больше, и через несколько минут свободных мест почти не оказалось. За столиками сидели человек двести: молодых и старых, богатых и бедных. Некоторые стояли у витрин магазинов в дальнем конце галереи. Из створчатой двери вышли три человека: один нес скрипку, другой — флейту, а третий сел за фортепиано, стоявшее на небольшом возвышении рядом со столиками. Зазвучала музыка.
— Через десять минут выйдет Телиса, сэр, — сказал Джонсон и тихо добавил: — Мне сказали, что она — последнее увлечение принца. Он слышал ее однажды по радио и сразу же прибыл сюда. Он храбрый малый, отрицать этого нельзя, как вы понимаете. Я видел его собственными глазами и убедился в этом. Жалко, что малышке всего шестнадцать или семнадцать лет.
«Бог с ними, с прегрешениями Асира, посмотрим, что за итальянец ужинал с Барнеттом», — подумал Роджер.
Но не от всего можно было так легко отмахнуться. Нужно было следить за каждым углом кафе. Надо сказать, что ему очень нравился Джонсон. Если один вид хорошенькой итальянки поднимал настроение сержанта, скрашивая его одиночество в Милане, что ж — это отлично.
Тем временем терпеливая толпа стала еще больше. Через несколько минут Джонсон наклонился и сказал по-английски:
— Слух о том, что у принца и Телисы завязался роман, стал всеобщим достоянием. Об этом говорят все. Я никогда не видел здесь такой толпы.
Народу действительно стало слишком много.
А затем появилась и певица.
«О-го-го!» — подумал Роджер и взглянул на Джонсона. Тот улыбался. Маленькая синьорина одним своим видом доставляла ему огромное наслаждение, и в этом не было ничего удивительного, такое же впечатление она производила на остальных. Она вышла быстрым шагом и казалась смущенной. По английским меркам она была мала. На ней было простое черное платье с короткими рукавами, и чего-либо помимо этой простоты для ее молодости не требовалось. Она была удивительно хороша, и мужчины, очевидно, легко теряли из-за нее голову. Сияющие темные глаза, блестящие пышные волосы, цвет лица — все было восхитительно. Она была само совершенство.
![Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]](/uploads/posts/books/243250/243250.jpg)