Андрей Кивинов - Сделано из отходов
Стук каблучков по ступенькам, щелканье кнопочек кодового замка. Скрип петель.
Она! Никакой другой быть не может!
Гриша на цыпочках покинул нишу, допрыгал до дверей и… Выглянул в холл.
Она! Высокая какая. Черные волосы, красное платье… Серпантин лампочек над входом в лифт. Пятый, четвертый…
Гришка покрепче сжал трубу, толкнул ногой дверь. Баба даже не успела обернуться.
Шмяк!!!
Удар пришелся в левый висок, белоснежная стена мгновенно расцвела кровавым конфетти. Сумочка вылетела из рук и упала у дверей. Надо же, как много крови, я не думал, что будет столько крови…
Баба рухнула, как городки, скошенные тяжелой битой, захрипела, забилась в судороге. Лицом вниз. Гришка зажмурился и нанес второй, еще более сильный удар, прямо в затылок.
«Бум-м-м-м!!!» – пропела труба на низких нотах.
Гришка взглянул на свои ноги. Тьфу, бля, вляпался.
Будто проезжавший грузовик окатил Гришку фонтаном брызг из лужи. Баба затихла.
Он сунул окровавленную трубу за пояс, нагнулся к сумочке. Замочек скользил в потных пальцах и не хотел открываться. Фу, наконец. Женские причиндалы летят на пол, бря-кают и рассыпаются. Кошелек Гришка кидает в куртку-Щелк, щелк, щелк.
Дьявол, дождался! Хана! Кого-то принесло.
Он судорожно обернулся назад к стеклянной двери. Убежать, затихариться, переждать? Нет, не получится. Отпечатки окровавленных кроссовок выдадут с потрохами. Остаемся.
Гришка, словно меч из ножен, вытащил из-за пояса трубу, подскочил к двери и занял боевую стойку. Убивать не обязательно. Достаточно оглушить и валить к чертовой матери, лишь бы зашедший не увидел его лицо. На секунду он обернулся назад. Лужа вокруг головы убитой им бабы приобрела очертания огромной алой кляксы.
Дверь открылась. Гришка замахнулся трубой. Ах, черт… В подъезд зашла молодая, высокая дама с черными волосами и в красном платье. В огромных голубых глазах застыло удивление.
– Я, я… Я тут… Гришка выронил трубу.
– Что с вами, молодой человек? У вас очень бледное лицо.
Его ударило электрическим разрядом, руки затряслись в бешеной лихорадке, липкий пот противно увлажнил каждую частицу тела, к горлу подкатило удушье вперемешку с тошнотой.
Гришка медленно, через силу обернулся на лежавший у лифта труп.
Баба сидела на полу и смотрела ему прямо в глаза. Баба?
Это была Наташка. Она придерживала ладонью половинку своего треснувшего черепа и без всякой злобы, но с легкой укоризной говорила: «Гриша, ты знаешь, в чем секрет моей красоты? Главное, правильный уход за кожей. Мыло „Глюке“, содержащее провитамин „Б 5“…»
Гришка задрожал еще сильнее, попятился назад и во всю глотку, дико заорал…
Крика не было. Гришка открыл глаза, уставился в темный потолок.
От кошмара остались холодный пот и мерзкая дрожь. Гришка сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, сел на кушетку. Третью ночь подряд ему снится этот идиотизм. Мыло «Глюке»!
На кухне горел свет, тянуло сигаретным дымом.Обезжиренный, наверное, бессонницей мается. Гришка влез в шлепанцы, натянул футболку и взял со стола последнюю сигарету, оставленную на утро. К черту, надо немного успокоиться, отдышаться.
Ответ мужику-заказчику предстояло дать завтра вечером. Там же, у «Медного». Положительный ответ.
На кухне курил не Обезжиренный. Это была Наташка. Гришка вздрогнул, увидев ее, сделал шаг назад, в коридор, но, вспомнив, что он все же проснулся, облегченно выдохнул и переступил порог кухни.
– Чего не спишь, Гриш?
Гришка, не стесняясь своих полосатых семейных трусов, подошел к плите, взял из баночки спички, прикурил.
– Так, не спится. Жарко, комары… Воды испить бы. А ты?
– Потише говори, хорошо? Не хочу, чтобы мать увидела. – Наташка кивнула на сигарету.
Ее выписали вчера, хотя Гришка думал, что в больнице она проторчит как минимум месяц. Он затянулся и, сделав паузу, выдохнул дым в потолок.
– Как здоровье-то?
– Нормально. Ты вот сам какой бледный. Кошмар приснился?
Гришка молча кивнул головой.
– Проблемы? – Наташка взяла табурет и подсела к Гришке. – Или от безответной любви сохнешь?
– Сохну.
– Бывает. На кого ж ты так запал, сердечный?
«Может, рассказать все? Не про Ленку, конечно. Про работенку с риском. Нет, нет, на фиг. Сам разберусь как-нибудь. Наташка наверняка крик поднимет. Мне ж не ларек ограбить предложили. На фиг, на фиг».
– Ну, расскажи, а, Гриш?
***– Я рад, что ты принял правильное решение. – Брандспойт жизнеутверждающе улыбнулся. – Давай теперь обговорим детали.
Гришка, не отрывая взгляда от земли, согласно кивнул.
– Простите, господа, – раздался посторонний голос за спиной, – не купите ли вы у меня вот это?
Гражданин неопрятной внешности держал в руках штангенциркуль и пару ножовочных полотен.
– Я отдам гораздо дешевле, чем в магазине.
Это очень нужные в хозяйстве вещи. Можно мерить и пилить.
– Себе померяй и отпили, – посоветовал Брандспойт. – Даю пять секунд на исчезновение.
Неопрятный гражданин сунул инструмент в холщовую сумку и побрел искать новых покупателей.
– Везде найдут, – недовольно сказал авторитет. – Что он, под скамейкой сидел?
Место для второй встречи было выбрано им более правильно – где гарантии, что юноша все же не сбегал в фискальные органы или сгоряча не растрепал о предложении авторитета? И хотя подробный письменный отчет, предоставленный службой разведки, всю неделю «пасшей» юношу, а также стенограмма прослушанных телефонных переговоров не вызывали особых опасений, но… Бог, как известно, бережет береженого.
«Добра», «счастья» и «удачи» желают Брандспойту многие. Их гораздо больше, нежели тех, кому положено желать авторитету того же самого, только по долгу службы.
Поэтому, отпустив на Невском охрану, лидер организованной преступности, облаченный в форму тунеядца, состоящего на бирже труда, не спеша прогулялся до «Медного всадника», подсел к Гришке, уже ждавшему его на ограждении, и в двух словах «перебил стрелку».
Через полчаса они встретились уже здесь, на набережной Екатерингофки, в месте почти диком и вполне подходящем для конфиденциальной беседы. Брандспойт сунул Гришке полтинник, велел поймать «тачку» и ехать к Батуевскому мосту, возле которого отпустить водилу и ждать. Сам он тоже поймал машину, покружил по городу, обрубая возможные хвосты, и наконец назвал водителю конечный маршрут.
Местечко, как уже упоминалось, было идеальным для ведения деловых переговоров. Скамейку сюда притащили любители отдохнуть на природе «под огурчик». Взору открывалась чудная речка Екатерингофка, несшая мутные воды неизвестно куда; на другом берегу высились мрачные корпуса фабрики по производству костной муки, наполнявшей всю округу ароматным незабываемым зловонием. За спинами сидевших росли жидкие кусты, спрятаться в которых мог только крутой Уокер – техасский рейнджер, да и то если б зарылся в землю и снял шляпу.
За кустами, метрах в ста, пылилась грунтовая дорога, по которой давным-давно никто не ездил.
Таким образом, заинтересованные лица могли наблюдать встречу разве что с вертолета или спутника-шпиона.
– Так, теперь слушай и развивай память. На память не жалуешься?
– Нет, хотя до сих пор путаю числитель со знаменателем и «право» с «лево». Поэтому, ее если можно, «верх-низ» и «там-тут».
– Это не понадобится. Вот фото. Это она, – Брандспойт протянул Гришке кодаковскую фотографию.
– Ничего. Просто великолепна.
– На самом деле стерва. Запоминай рожу. Здесь она крашенная «Веллой», сейчас у нее чисто черные волосы, вот такой длины, – авторитет стукнул пальцем по своему плечу. – Сказать, в чем будет, не могу, шмотки каждый день меняет. Возможно, в бордовом костюме – пиджак и юбка. Ноги от ушей, не засмотрись.
Запомнил? Давай сюда.
Виктор Павлович забрал у Гришки фотографию и спрятал ее в карман.
– Теперь адрес. Это обычный жилой дом. Послезавтра в десять вечера она приедет туда. Одна. Возможно, на такси, но она никогда не просит провожать ее до квартиры. Имей в виду, у нее есть газовый «ствол», Она таскает его в сумочке, поэтому не мешкай. И не паникуй там. Спокойно, глубокий вдох и… Как два пальца об асфальт. Сейчас объясню, где можно спрятаться, но завтра съезди туда и посмотри все сам. Зайдешь в подъезд, там есть дверь в коридор, где висят почтовые ящики. В конце коридора две…
– Колонны?
Брандспойт настороженно притормозил.
– Ты откуда знаешь?
– Типовые дома.
– Ах да, – успокоился авторитет. – Спрячься и жди. Потом…
– Ладно, разберусь, не фантик, эка невидаль, бабу трубой оприходовать. Не президента же. Деньги когда будут?
– Деньги будут, когда я смогу убедиться, что работа выполнена в полном объеме.
– А аванс? У меня дом сгорел, жить негде.
– У тебя работа сдельная. Сделаешь – получишь.
– Ну, хоть на обратную дорогу и непредвиденные расходы.
