Эллери Квин - Я больше не коп
Глаза в прорезях маски неуверенно моргали.
— У этого копа язык хорошо подвешен, — сказала Голди. — Ты же не клюнешь на это, Фур?
— Видите? — радостно произнес Хинч. — Он говорит, что это не мог быть я!
— Нет, Голди, не клюну, — сказал Фуриа. — Конечно, это брехня. Ты и Хинч перевернете эту берлогу вверх дном, а когда найдем бабки, я объясню этому умнику, с кем он имеет дело.
Первый обыск был халтурным. Мелоун отметил дюжину мест в гостиной, в которых могли быть спрятаны деньги и которые упустил из виду Хинч. Судя по звукам наверху, быстрота, с которой Голди обшаривала спальни, дала такой же результат. Мелоуны сидели под дулом пистолета Фуриа, держась за руки и боясь услышать плач Барбары, но девочка спала, несмотря на шум.
Эллен спросила, может ли она пойти в кухню за льдом, чтобы приложить к ссадинам на голове и челюсти мужа, но Фуриа только усмехнулся:
— Вы разрываете мне сердце!
Мелоун слизывал с губ стекающую с головы кровь. Хинч возился в погребе, когда Голди спустилась в гостиную, неся ружье Мелоуна и коробку с зарядами.
— Смотри, что я нашла, Фур.
Она протянула ему находки, как мать протягивает ребенку конфету. Фуриа жадно схватил ружье, но тут же отшвырнул его.
— Паршивая двадцатидвухкалиберная берданка! Бабок нет?
— Мне не удалось их найти.
Фуриа подбежал к лестнице в погреб и крикнул:
— Денег нет, Хинч?
Когда Хинч появился на лестнице, качая головой, Фуриа подошел к дивану и ткнул кольт в горло Мелоуну:
— Где деньги, мать твою?
Эллен пыталась закрыть мужа своим телом. К удивлению Мелоуна, Голди свободной рукой оттащила Фуриа.
— Пристрелишь их, когда мы получим наши денежки. Фур. Какая польза от мертвецов?
Мелоун был с этим абсолютно согласен и почувствовал благодарность к Голди с ее здравомыслием.
Фуриа сорвал маску, и Мелоуны впервые увидели его лицо, похожее на начавшийся разлагаться труп, и уши как у Белого Кролика в потрепанной «Алисе в Стране чудес» Барбары. Казалось, ему не хватает воздуха.
— Ты в порядке, Фур? — с беспокойством спросила Голди.
Фуриа отшвырнул ее руку и плюхнулся в качалку, дыша, как рыба, вытащенная из воды, и не выпуская оружие. Хинч с пистолетом в руке стоял в арке, глядя на Фуриа с тревогой и с чем—то похожим на сомнение.
Мелоун закрыл глаза.
Когда он открыл их, Голди говорила:
— Почему бы и нет, Фур? Мы можем остаться здесь на день—два и разобрать все на кусочки. Деньги должны быть тут.
Она тоже сняла маску. Ее волосы отливали бронзой. Маска размазала макияж, что сделало черты лица нечеткими, как изображение на телеэкране, когда оно начинает «пульсировать». Мелоун прищурился, стараясь рассмотреть ее и вспомнить, не встречались ли они раньше, но если и встречались, тогда Голди выглядела куда моложе и свежее.
Эллен опустила голову ему на плечо; ее глаза казались стеклянными. «Даже если мы выберемся из этой передряги, — думал Мелоун, — она уже никогда не станет прежней. Кошмары будут мучить ее до конца дней, она не отпустит Бибби от себя ни на шаг и сделает из нее такую же невротичку, а меня никогда не простит. Не потому, что это моя вина, а из—за того, что я не был на уровне киногероев Шона Коннери, Питера О'Тула, Майкла Кейна или ее любимца Спенсера Трейси, которых она видит по телевизору по ночам, когда колики мешают ей заснуть. Я стану для нее обычным провинциальным копом—неудачником».
Мелоун с усилием вернул себя к действительности. Взял себя в руки и Фуриа — он снова был боссом.
— Ты что, легавый, не слышал меня?
— Прошу прошения, — извинился Мелоун. — У меня болит голова. Что вы сказали?
— Я сказал, что мы останемся здесь, пока не найдем бабки. У тебя любопытные соседи?
— Нет.
— А как насчет разносчиков?
— Только один — он оставляет молоко на крыльце около восьми утра.
— А почтальон?
— Бросает почту в ящик у калитки.
— Это все?
Мелоун осторожно кивнул. Его голова превратилась в барабан.
— Если кто—нибудь придет и начнет расспрашивать, мы родственники из другого города. Как я вам в качестве родственника, миссис?
Эллен что—то пробормотала.
— Недостаточно хорош для вас, а?
— Я этого не говорила.
Фуриа засмеялся:
— Все понял, легавый?
— Да, — ответил Мелоун.
— А вы, миссис?
Эллен кивнула, судорожно глотнув.
— И не пытайтесь воспользоваться телефоном. Я сломаю ваши изящные пальчики один за другим, леди, или поручу Хинчу вами заняться. Как тебе это, Хинч?
— Мамма миа! — ухмыльнулся Хинч. — Чего я только с ней не сделаю!
Мелоуну показалось, что его окатили ледяной водой. Такой вариант не приходил ему в голову.
— Ну—ну, Хинч, — сказал Фуриа. — Это славная леди. Не питай на ее счет грязных мыслей. — Он пришел в благодушное настроение — Голди разработала для него стратегию, и он мог заняться тактикой. На войне такие отношения командира и подчиненного выглядели бы нелепо, но это была извращенная война.
Мелоун перевел взгляд на Хинча.
Громила также снял маску, несомненно, чтобы дать Эллен возможность насладиться лицезрением его мужской красоты. Его неандертальская физиономия выглядела довольной. Мелоун представлял, что чувствует Эллен после прозрачного намека на изнасилование. Он чувствовал ее дрожь и хотел сказать ей, что гориллы — мирные животные, как сказал бы Барбаре, чтобы успокоить ее. Но Эллен дрожала и все теснее прижималась к нему — она была взрослой девочкой и понимала разницу между сказкой и былью. Мелоун невольно стал вспоминать молитву.
— Это касается вас обоих, — продолжал Фуриа. — Если телефон зазвонит, не отвечайте, пока я или Голди не станем прослушивать разговор. А если кто—нибудь придет, не открывайте ни переднюю, ни заднюю двери, пока я не кивну. Ясно?
Мелоун ответил утвердительно. Эллен промолчала.
— О'кей. Как только мы обшарим вашу спальню сверху донизу, я разрешу вам подняться туда. Но оставайтесь там и помните о телефоне.
— В их спальне нет телефона, — сказала Голди.
— А я могу забрать в нашу спальню мою девочку? — Эллен быстро добавила: — На случай, если она проснется, мистер Фуриа. Я не хочу, чтобы она вас беспокоила.
— Можете, когда обыщем вашу комнату. — Казалось, униженная просьба смягчила его. А может, он накачался героином или ЛСД? Вряд ли — он должен контролировать себя… — Девчонка будет напоминать вам, миссис, в каком вы положении.
Мелоун внезапно понял, что Фуриа попросту трусит.
— Благодарю вас, — робко произнесла Эллен.
* * *Пока Хинч держал Мелоунов внизу под дулом «вальтера», Фуриа как следует поработал над их спальней. Время от времени Хинч строил рожи Эллен. Казалось, ему нравится смотреть, как она бледнеет и ежится. Мелоун видел губы Хинча, красные и влажные, как свежая кровь, а иногда серый кончик его языка. При мысли о том, как эти губы скользят по телу Эллен, он согнулся, как будто его ударили ногой в пах.
Ящики их комода были выпотрошены, одежда в стенном шкафу распорота, ковер ручной работы еще колониального периода, доставшийся Эллен от матери, разрезан на три части — словно в нем можно было что—то спрятать! — и отброшен в угол. Отставшая половица орехового дерева, натертая до блеска, как и весь пол, была выдернута топором, взятым из погреба, — в углублении Мелоун увидел скелет крысы, вероятно пролежавший там не один десяток лет. Двуспальная кровать под клен была разобрана, а две планки сломаны — Meлоуну пришлось приводить ее в порядок, прежде чем они смогли перенести Бибби из детской. Нож Фуриа вспорол две подушки, и гусиные перья разлетелись по всей комнате.
Они сидели на полу в изножье кровати, прислушиваясь к тяжелому дыханию Барбары. Она пробудилась от алкогольного сна, когда Мелоун поднял ее, и начала плакать, жалуясь на головную боль. Эллен пришлось просить у Фуриа разрешения сходить за аспирином в ванную наверху. Наконец ей удалось снова усыпить Бибби. Мелоун прижимал пузырь со льдом к распухшей челюсти — с повязанным Эллен бинтом на окровавленной голове он походил на дезертира из разбитой армии.
— Обними меня, Лоуни, — попросила Эллен.
Мелоун повиновался.
— Я боюсь.
— Мы все еще живы, — отозвался Мелоун.
— Ты называешь это жизнью?
Он опустил ледяной пузырь, чтобы поцеловать ее.
— Лоуни, мы выберемся из этого?
— Рано или поздно.
— И как долго это протянется?
Мелоун промолчал.
— А ты не мог бы сделать веревку из простынь и спуститься из окна, пока они обшаривают дом? — Эллен снова вернулась в мир кино. — Тогда бы ты позвонил шефу Секко от Каннингемов или Рочеллов…
— По—твоему, сколько прожили бы ты и Бибби после того, как они обнаружили бы мое исчезновение? Нужно смотреть в лицо фактам, Эллен. Мы можем рассчитывать только на себя.
